Лола Роуг - Гемоглобин. Bleed For Me

– Нет, – Клементина усмехнулась, предвкушая эффект, который она на меня произведет. – Массаж, маникюр, педикюр, пилинг, парикмахер – в общем, к концу процедур ты должна выглядеть на миллион. Никак не меньше. Просто расслабься и постарайся получить удовольствие.

Я, конечно, постараюсь, но ничего не обещаю…

…Я поняла, что жутко проголодалась, только когда меня усадили в кресло к стилисту.

– Так, чур, в зеркало не пялиться и не советовать мне, что тебе идет, а что – нет! Договорились?

Молодой человек в полосатой сорочке и узких джинсах Дольче и Габбана, которого звали Винсент, повернул меня лицом к себе.

– Делай со мной все, что хочешь, – устало произнесла я.

Честно говоря, меня немного утомили все эти расслабляющие процедуры.

– Расслабься и просто получай удовольствие! – сказал он и хищно щелкнул ножницами.

Они все так переживают за то, чтобы я получила удовольствие. Вероятно, это единственное удовольствие, которое я смогу тут получить. Они-то знают, вот и ценят.

– Так, ну, что тут у нас? – Винсент поднял к глазам прядь моих волос и прищурился. Судя по лицу, он был не в восторге.

– Это «омбре» 27 27 Омбре – техника окрашивания волос, которая обеспечивает переход от корней к более светлым концам. Потрясающе смотрится натуральный цвет волос в сочетание с концами на несколько тонов светлее. , – вяло промямлила я.

– Дарлинг, это все, что угодно, только не «омбре»! – на слове омбре он закатил глаза.

– Угу, вообще-то я парикмахер, – пробубнила я.

Винс как-то подозрительно недоверчиво хмыкнул, теребя мою прядь.

– Серьезно? Никому не говори об этом.

Я открыла рот, чтобы ответить. Честно. Но знаете, в такие моменты ничего остроумного в голову не приходит. И я просто похлопала губами.

Как вуалехвост.

И, разумеется, для Винсента я тут же перестала существовать. Для него остались только мои волосы .

Натуральный цвет моих волос был пегим. В общем, никаким.

И он был идеальным для экспериментов.

В младших классах, как только выглядывало солнце, я выгорала до золотисто-рыжего, и становилась похожей на королеву чирлидеров с легким загаром и веснушками. Но, примерно к Хэллоуину, я снова превращалась в худого бледного червя с черными кругами под глазами, синяками по всему телу и пегой челкой.

В старших классах настало время экспериментов, и кажется, завуч делал ставки, с каким цветом волос я приду на занятия после уикенда.

Именно тогда я довольно близко познакомилась с директрисой и школьным психологом.

И это именно директриса Картер, во время моего «голубого периода» в выпускном классе в очередной раз вызвала меня в свой кабинет, и молча выложила на стол брошюры Мемфисской Школы Дизайна Волос.

В Академию Парикмахерского Искусства New Wave я поступила только через год после выпуска, и мне нравилось там учиться. А главное, я совершенно спокойно могла красить волосы в дикие цвета. И не только себе.

Моей любимой подопытной была кузина Шона, которая была на стиле и «в готике». Я мечтала стать модным стилистом у Келли Озборн, пока все не намоталось огромным вязаным свитером.

В нашей Академии учились только девушки, и нужно ли рассказывать, насколько мы были очарованы каждым новым ухажёром. Вот и я не оказалась исключением. Он был тем, из-за кого проливаются девичьи слезы и разбиваются сердца. О его скулы можно было порезаться, глазами топить лед, а прессом колоть орехи.

И, да, у нас был назначен день свадьбы. А на моем тонком пальце красовалось колечко с камушком приличных размеров.

Мои родители были счастливы, банкет оплачен.

Именно из-за своих свадебных планов, и нетерпеливых мечтаний стать миссис Харт я и пропустила тот момент, когда наша Академия просто перестала существовать. Как это возможно, мы же в Америке, скажете вы. Очень просто.

Это Мемфис, детка .

Из воспоминаний меня бесцеремонно выдернула расческа Винсента, пытавшаяся продраться через спутавшиеся пряди, и остатки белой глины на шее.

– Длинные… Это тоже хорошо… Кожа у тебя довольно бледная… Но не совсем мертвенного цвета. Так… Глаза у нас… Хм… какая разница, какого цвета у нас глаза, все равно подберем контактные линзы, и будут того цвета, какого нужно, – Винсент явно разговаривал сам с собой.

Глаза у меня были темно серые, грязно серо коричневыми с темными вкраплениями. «Муть болотная», как говорит мой папа. Такие же, как волосы, если на них не попадало солнце.

Но на солнце они становились желтыми. А еще под солнцем на моей коже выступали веснушки, да. Хотя после всех этих процедур, возможно, они уже не появятся никогда.

У меня было впечатление, что во время пилинга с меня живьем содрали три слоя кожи. В общем, просто освежевали.

А после эпиляции я чувствовала себя босой. Везде .

– Что ж! Приступим! – Винсент взмахнул расческой, как волшебной палочкой, и тут же вокруг него засуетились ассистентки.

Я была настолько уставшей, что было все равно, в какой цвет мне выкрасят волосы и побреют наголо после этого или нет.

Через час сидения с фольгой на голове мне уже казалось, что я слышу музыку, которую передает ближайшая радиостанция, и телефонные переговоры на два этажа вверх и вниз.

Одна из ассистенток Винсента, кажется, ее звали Камилла, вложила мне в руки пластиковую коробочку с мясным салатом и зеленую бутылку минералки.

Я набросилась на еду, как будто месяц голодала. В это время мне уже казалось, что голова моя начинает дымиться.

Дымиться буквально волосы начали, когда Винсент начал вытягивать их феном. Я, конечно, понимаю, что это просто водяной пар, но каждый раз у меня сердце в пятки уходит.

Винс клацал ножницами, то отходил, то подходил ближе, танцевал вокруг кресла, словно чертова балерина.

Наконец он сощурил один глаз, приложил ножницы к щеке и изрек:

– Перфетто!

Перфетто так перфетто, я уже на все согласна. И меня тут же пересадили в новое кресло.

И тут я уже могла спокойно закрыть глаза и реагировать только на «Вверх… Вниз… Закрой глаза… Открой рот… Не так широко…»

Визажисты…

С их мягкими кисточками. От которых клонило в совершенно коматозный сон. Черт, я так и не запомнила, как звали эту девушку.

Зеркала мне так и не дали.

А зачем? Вы еще не поняли, что все, то теперь происходило с моим телом – было уже не моего ума дело?

После того как визажистка встала со своего места, я смогла оглянуться и нашла взглядом Клементину, которая ждала меня у выхода, мягко поманив пальцем.

– Что дальше? Меня обольют смолой и обваляют в перьях?

– Не совсем, – улыбка Клементины была немного натянутой. – Еще одна процедура. Некоторым она кажется немного… унизительной.