Екатерина Терлецкая - Читай знаки

Она понимала, пришло время перевернуть эту страницу и жить дальше, как ни в чем не бывало, да и роль цербера никак не шла ее натуре, но теперь, каждый раз проходя мимо комнаты Николы, ей хотелось заглянуть и удостовериться, что все в порядке. Никола дома. В своей постели. В пижаме, что уже приобрела характерный нестираной одежде запах. Наверняка надела наушники и врубила на всю динамики, заглушая саму себя в собственной голове тяжелым роком.

Это продолжается уже неделю. Ответственные родители забили бы уже в колокола, подобрав несносному ребенку психолога, что за сотню евро в час года пол вытягивал бы девочку из глубокой депрессии. Ну, или хотя бы отобрали наушники, побеспокоившись о барабанных перепонках. Здоровье ведь гробит, как ни как. С другой стороны, можно ли девицу девятнадцати лет до сих пор считать ребенком? Теоретически нет. А если она продолжает вести себя как дитя?

Да, конечно, так было бы правильно, но дело в том, что Антония никогда не претендовала на роль ответственного родителя. Пусть простит ее Всевышний и общественность, но в этот момент, взявшись за дверную ручку в комнату Николы, Антония молила всех святых, увидеть привычную за неделю картину. Пусть бы Никола вообще никогда больше не выходила из этой комнаты. Пусть красит волосы в безумный цвет, носит месяц одну и ту же одежду, ест чипсы прямо в постели, и слушает тяжелый рок на полную громкость, только не выходит из комнаты. Никогда.

Антония постучала, но никто не ответил. Тишина. Ни шуршания одеяла, ни звука кликающей клавиатуры ноутбука. Сердце сжалось. Антония открыла дверь оглянув с ужасом комнату и выдохнула сжавшийся в груди горячий воздух. Обложившись снеками и бутылками с вредной газировкой, Никола лежала на кровати. Судя по отвратительному запаху, ела сырный попкорн. Хотя, быть может дело в нестираной неделю пижаме и разбросанным по полу носкам. На экране мелькали кадры из «Хатико». Увидев Антонию, девушка освободила от наушников одно ухо и поставила фильм на паузу.

– Можно? ― неуверенно спросила Антония.

После возвращения юной беглянки, любое слово в сторону Николы из уст Антонии звучало неуверенно. Вчера она задумалась, что психолог за сто евро в час, пожалуй, больше требуется ей. Разве так должен вести себя родитель?

Никола приветливо улыбнулась, но не проронила ни слова. В этот момент в глазах Антонии она виделась совсем малышкой, как в тот день, когда они встретились впервые. Девочке никогда не нужны были слова для общения, мимика выдавала на показ все эмоции. Большие глаза с лисьим разрезом, вздернутый носик и острые уголки губ охотно демонстрируют все перепады настроения, хочет она того или нет. После трагедии на озере, они демонстрируют скрытую душевную боль. Словно на лицо натянуты через силу и улыбка, и приветливость, и покой.

Антония только хотела удостовериться, что племянница на месте и в порядке, но вдруг решила, что порция объятий не будет лишней. Поставив сумку на стул, она забралась в постель и принялась разглаживать пушистые волосы Николы. Антония ненавидела вычесывать непослушные завитки нетерпеливой девочки. Как хорошо, что дети растут и эта каторга больше не входит в число родительских обязательств.

Аура Антонии искрилась, словно растопленное золото плывет вокруг нее. «Нужно заварить ей ромашку, ― подумала Никола, ― ромашка отлично помогает исцелять надломы души».

– Я сделала несколько бутербродов. Может нужно было разогреть их тебе перед уходом?

– Не нужно, но спасибо. Я уже наелась всякой дряни. Пожалуй, углеводов на сегодня достаточно.

– С ветчиной, как ты любишь. Я вчера объехала три магазина, пока нашла нужную ветчину. Неужели мои старания напрасны? ― не унималась Антония.

– Уверена, тебе уже забронировано место в раю. Зачем было заморачиваться? Я и сама могу сходить в магазин, если будет нужно. ― Лицо Антонии посерело. ― Все равно, еще раз спасибо! ― Громко чмокнув в щеку, Никола обняла тетю. ― Ты просто чудо. Я съем бутерброды на завтрак. Не хочу, чтобы меня разнесло. Тогда Мира будет таскать мои крутые шмотки на каждую вечеринку.

Антония засмеялась. Упоминание подруг – добрый знак! Когда-то же должен прийти этой депрессии конец.

– Не думаю, что лишний бутерброд существенно сыграет роль в твоем метаболизме, ― сгребая с кровати обертки от конфет, сказала Антония. ― И ты никогда не будешь носить один размер с Мирой. Дело не в углеводах, у вас разная генетика. Посмотри на Беатрису Фурман, Мира фигурой пошла в мать.

– А моя мама? Она была стройная?

Вопрос Николы повис в воздухе без ответа. У Антонии засосало под ложечкой. О матери Николы в этом доме редко говорили. Да и что говорить, Антония так и не придумала за долгих пятнадцать лет.

– Очень стройная. Ее тонкой талии завидовали все подруги. Хотя она, как и ты любила поесть, ― грустно улыбнувшись ответила Антония.

– Очень стройная до наркотиков, или после? ― резко спросила Никола, подчеркивая свою неприязнь к сравнению с матерью.

Антония прочистила горло, не желая говорить о пропащей сестре и тут же перевела тему.

– «Хатико»? Серьезно? Третий раз на этой неделе, даже для тебя это перебор. Может лучше «Титаник»?

– Нет. Уже был сегодня. Помог скоротать первую половину дня.

– Как насчет «Телохранителя» 1992 года?

– Много соплей, мало драмы.

– Хм… Тогда, «Мачеха» 1998 года?

Никола одарила тетю убийственным взглядом исподлобья. Вспомнив сюжет, Антония тут же осеклась. Вначале разговор о матери, а теперь «Мачеха». Уж проще вручить племяннице в руки петлю с мылом и уехать на работу, совершенно не ожидая, что девушка за ночь найдет выход из депрессии. Нет, нет, нет. Антония все делает неправильно. Подначивая душевными травмами из детства, она только подталкивает племянницу к очередной выходке. Поджог, побег… Что она выкинет на этот раз?

Как бы Антонии не хотелось держать племянницу при себе, пришло время вытянуть Николу из постели, вырвать из телевизионных драм, и выгнать в реальный мир.

– У меня есть идея получше, ― захлопнув крышку ноутбука сказала Антония. ― Достаточно разлагаться под гнетом кинодрам. У тебя было предостаточно времени на депрессию. Полгода – немалый срок, чтобы переписать себя под чистую. Разве не за этим ты сбежала на юг Италии?

– Честно говоря, берега Палермо не благоволили депрессии. Больше к деградации личности. Ну, знаешь… пляжные вечеринки, горячие мальчики, бесплатный алкоголь для девушек после полуночи.

– Остановись, ― театрально закатив глаза оборвала на полуслове племянницу Антония. ― Я еще не готова к подробностям. Дай насладиться тем, что ты дома, в своей постели, снова моя маленькая девочка.

Никола не знала куда деть глаза. Ей было стыдно за худшие полгода в жизни Антонии. Но разве у Николы был выбор? Загорелся опасный маячок – знаки обострились! Оставляя прощальную записку на тумбочке, Никола была уверена, что поступает правильно, что эти вынужденные меры неизбежны, если она желает защитить Антонию.