Даниил Анпилогов - Белапктрисса Бессертатч

Был ли возникший перед ним образ Белапктриссы реальным, или же бедный Веммер не мог смириться с действительностью, где она была мертва?

…

Профессор Джеймс Веммер де Эйр был очень одинок и несчастен в этой жизни в свои сорок лет. После смерти его любимой Белапктриссы, замужем за врагом всей его жизни Джоне де Вейре, он сам, тяжелым осадком опустившись на дно своей туманной судьбы, готов был уже досрочно прервать ненавистную жизнь, но, к счастью, не смог этого сделать вследствие своего слабого характера… или же нет? С Белапктриссой он познакомился… знаете, скучно сразу рассказывать всю историю, оставлю этот момент на потом. После ее смерти, о которой профессор узнал от своего единственного друга, Роберта Бессертатча, он практически отстранился от людей и ушел в свою угрюмую жизнь на уровне примитивного голоса подсознания, скрылся за серыми стенами старого дома, часто посещаемый лишь единственным другом. Но теперь, после явления ему возлюбленной Белапктриссы, судьба, которой Веммер был обязан беспрекословно подчиняться (влюбленный идиот), вышибла Джеймса де Эйра из привычной жизненной колеи и повела по новым коридорам безграничного мира.

И вот он сел перед раскрытым роялем, распахнув нотную тетрадь на бессмертном Реквиеме по Мечте , но сейчас почему-то руки не поднимались к такой музыке: Джеймс Веммер был переполнен совершенно иными чувствами и иными надеждами… Ох уж эти иные надежды!, к чему они ведут и к чему готовят? Предавшись им, человек стремится к заданной цели или просто ждет ее, но с таким нетерпением, как будто они обязательно должны сбыться. Думаю, каждому знакомо такое чувство, когда ты знаешь, что что-то нереально, но все равно веришь, надеешься и ждешь, что это случится… пусть не сегодня, не завтра, пусть даже после смерти – но случится!..

Неожиданно к нему ворвался сам Роберт Бессертатч, человек несколько призрачной и фантастической наружности. Он бессмысленно и легко впорхнул в это пасмурное помещение.

– Как дела у старого друга? – спросил он, но, не дожидаясь ответа, сразу же продолжил. – Видел ли ты грозу? Неожиданно появилась и исчезла! Никогда за свою жизнь такого не видел…

– Бессертатч, – прервал друга де Эйр, – тебе когда-нибудь доводилось испытывать неожиданное счастье?

– О чем ты? – не понял того Роберт.

– Я говорю о том моменте жизни, которое бы ты, безусловно, хотел, чтобы случилось, но, переполненный прежними неоправдавшимися надеждами, уже поверил было в его невозможность, как вдруг…

Бессертатч рассмеялся, развалившись на темном кожаном диване.

– Я серьезно, Роберт! – несколько даже обиделся на своего друга Веммер.

– Неужели у тебя что-то случилось?

– Помнишь Белапктриссу? – сказал Джеймс, стараясь подойти ближе к Бессертатчу. – Белапктриссу де Вейр, ту, которую я любил и люблю?

– Разумеется, – с некой грустью в душе и угасающем сердце ответил Роберт. – Но что это ты вдруг вспомнил о ней?

– Послушай: я знаю, ты, может быть, мне не поверишь, но тогда, во время грозы, она неожиданно явилась мне, призрачное неземное видение… Ах, как я любил ее, как ждал и хотел… – и так далее, не стану передавать все его слова.

– Ты, кажется, смеешься надо мной, Джеймс? – произнес Роберт Бессертатч с некой дрожащей ноткой незабытых воспоминаний в голосе. Но что это были за воспоминания?

– Нет, Роберт, – ответил ему Веммер, – я говорю тебе совершенно серьезно.

– Послушай, – неожиданно вздрогнул он, – ведь все мы знаем, что Белапктрисса де Вейр мертва. Ее больше нет с нами, как бы мы этого ни хотели…

– Да, да, может, ее и нет больше среди живых, но она хочет, она жаждет вернуться в наш безумный мир…

– Успокойся, Джеймс. Я единственный, кто теперь знает, как она была тебе дорога. Но, поверь мне, не стоит лезть в загробный мир и тормошить его: ты лишь навечно погрязнешь в этой мертвой, губящей душу грязи. На что тебе это?

– Пойми же, – вскричал де Эйр, – она говорила вчера со мной и ни с кем больше! Она хочет вернуться…

– А теперь и ты пойми, что мой дружеский долг – это вызволить тебя из беды и не оставить посреди несчастной жизни влюбленным безумцем, не дать упасть в пропасть … Допустим, она явилась тебе, она говорила с тобой… Что вообще она могла тебе сказать?

– Она сказала, чтобы я ждал ее, слепо веря и подчиняясь своей судьбе. И я верю, верю, слепо верю и буду ждать до самой смерти, и, умирая, я не сомкну глаз до самой последней минуты моего существования, лишь бы еще раз, последний, увидеть ее, в последний раз коснуться ее нежных губ… Да я жизнь свою готов отдать ради ее жизни!.. – и снова нескончаемый поток романтических выражений водопадом хлынул из его, как это там говорится?, души.

– Остановись, Веммер! – крикнул ему Бессертатч. – Эти воспоминания слишком опасны для тебя. Я помогу… помогу все забыть…

– Нет! – заорал на друга Джеймс де Эйр. – Я не дам тебе испортить мою новую жизнь!

– Послушай: она же не вернется. Она вообще не любила тебя, Веммер!

– Не смей! – хотел он наброситься на Роберта, но почему-то не сделал этого… странный человек: даже в порыве ярости не подойдет близко к своему другу. – Ты не знаешь, что такое настоящая любовь!

– Веммер, успокойся, у тебя жар! Что ты за романтичный идиот?

И, правда, щеки Джеймса горели, пылали огнем, но профессор, раздраженный словами друга, не замечал этого в редком состоянии находившего на него безумия.

– Не смей! – кричал он. – Не смей осуждать меня!

– Веммер…

– Уходи. Уходи, если ты не можешь понять моих чувств!..

– Веммер!.. (Идиот).

– Уходи!

– Хорошо, Джеймс Веммер, я уйду, – он поднял руки и встал с дивана. – Но знай: ты влезаешь в ужасную историю, из которой я уже не смогу тебя вызволить… Прощай, хотя еще увидимся, – сказал Роберт Бессертатч и вышел из дома своего друга.

Де Эйр в абсолютной тишине опустился на диван с какой-то непередаваемой грустью. Он не знал, что ему делать и как теперь быть… Но если же именно такова его бездушная судьба, то он обязан слепо ей верить и подчиняться…

– Ты сделал все правильно, Веммер, – услышал он сладко-знакомый голос.

– Белапктрисса? – вскрикнул он. – Как я люблю тебя, дорогая Белапктрисса! Свет моей жизни, счастье нового моего существования, Белапктрисса де Вейр! – не осознавая, тараторил он без остановки. – Как долго я ждал, как долго я терпел и надеялся… И ты не забыла меня, Белапктрисса! Ты не забыла меня, и в этом есть мое новое счастье! – кто-нибудь, остановите его. – Я буду ждать, я вечно буду ждать и слепо тебе верить, Белапктрисса! И ты придешь, я точно знаю: ты придешь ко мне, ты вернешься в эту жизнь, в этот мир новым существом, ты заново родишься в свете счастья, Белапктрисса! Я жду, я верю, несмотря ни на какие безумные речи моего единственного друга, я верю; и ты будешь моей, только моей, Белапктрисса де Вейр. Так ли?