Максим Шарапов - Альма-матер

– И в чём же там дело? – теперь он, не отрываясь, смотрел на Анну.

– Давайте я расскажу, – Аня поднялась и заговорила громче обычного, чтобы заглушить остальных. – Мы долго не могли понять, но потом всё-таки догадались. – Она сделала крошечную паузу. – Эти лестничные проёмы разные по ширине!

– Правильно, – подтвердил Кирилл Эдуардович.

– Но это ещё не всё. – Она уперлась руками в парту. – Чтобы эта разница в размерах была не так заметна, архитектор сделал в стенах узкого прохода небольшие полукруглые ниши, которые его как будто расширили и почти стёрли визуальные различия.

– Молодцы! – Кирилл Эдуардович улыбался. – С наблюдательностью у вас всё в порядке!

– Не ожидали? – Аня села на место, но продолжала смотреть на лектора.

– Ну почему же? Мне нравятся серьёзные соперники.

– Но это наше общее открытие, – сказала девушка в круглых очках. – А вы обещали снисхождение на зачёте!

– Я помню!

– А загадайте ещё что-нибудь, – девушка сняла очки, и её глаза сделались совсем маленькими.

– А не надоело?

– Пока нет.

– Или все секреты уже закончились? – спросила Аня, делая вид, что не замечает, как смотрит на неё Вика.

– Нет, конечно, – усмехнулся Кирилл Эдуардович.

На всех этажах зазвенел резкий звонок. Лекция закончилась.

– Не поверите, но несколько десятилетий назад, – Кирилл Эдуардович показывал на изящный фонтан в нише стены главной аудитории, – чаша этого фонтанчика служила мусорной урной.

– Не может быть! – удивился кто-то.

– Может, к сожалению. Вам предстоит догадаться, как такое могло быть. Только на этот раз давайте сделаем это расследование индивидуальным. Кто догадается первым, пусть скинет мне свою версию. А победителю я…

– Поставите зачет автоматом? – перебила Вика, стоявшая ближе всех к Кириллу Эдуардовичу.

– Победителю я расскажу связанную с этим историю, за которую меня могли выгнать из универа.

– А мы телефона вашего не знаем, – сказал парень с маленькой сережкой в мочке левого уха.

– Так запишите.

Студенты расходились. Кирилл Эдуардович смотрел на стройную фигурку Ани, которая вместе со своей подругой шла в сторону столовой. Перед самой лестницей Вика неожиданно оглянулась и заметила его замечтавшийся взгляд, который он отвёл слишком поздно.

Через двадцать минут начиналось совещание преподавательского коллектива, куда, несмотря на внештатный статус, пригласили и Кирилла Эдуардовича. Он поднялся на второй этаж, зашёл в круглый зал с высокими, украшенными лепниной потолками и остановился у дверей. Много лет назад именно здесь прежний ректор предложил перейти на филфак, изменив этим его судьбу.

Помещение постепенно заполнялось кандидатами, доцентами и профессорами. Кирилл Эдуардович занял место в последнем ряду и стал приглядываться к незнакомым людям, которые собирались небольшими группами и обсуждали какие-то общие темы.

Через несколько минут он увидел мужчину, который, улыбаясь, направлялся в его сторону, и узнал в нём бывшего однокурсника. На мгновение Кирилл Эдуардович испуганно подумал, не очередное ли это видение, но рукопожатие оказалось крепким. Они разговорились и выяснилось, что студенческий приятель давно преподаёт в универе.

– А что сегодня будут обсуждать? – спросил Кирилл Эдуардович.

– Основной вопрос – дисциплина, – вздохнул собеседник.

– Чья дисциплина?

– Да общая. И студенты, конечно, любят повольничать. Сам знаешь. И учебные планы всегда на контроле. Сейчас с этим особых проблем нет, но ректор хочет, чтобы мы не расслаблялись.

– Ну, это правильно.

– Я тоже так думаю. Слушай, извини, – собеседник чуть засуетился, – сейчас начнут уже. Я пойду к своим. А мы с тобой потом ещё пообщаемся.

– Конечно, – кивнул Кирилл Эдуардович.

Выступающие действительно заговорили про выполнение учебных планов, о сроках какой-то внутренней отчётности, которая Кирилла Эдуардовича не касалась. Сам ректор, Алексей Владимирович, к микрофону пока не выходил, но с места умело дирижировал своим педагогическим оркестром.

Кирилл познакомился с Алексеем курсе на третьем, уже после армии, когда тот возглавил комсомольскую организацию всего университета. Алексей был постарше, учился на историческом факультете, куда Кирилл не смог поступить. Умный, активный, презирающий показуху, он вызывал уважение и симпатию.

И хотя они никогда не были по-настоящему дружны, юный Кирилл всегда чувствовал его поддержку, как будто старший брат не слишком демонстративно, но очень надёжно заботился о младшем. Тихую, тёплую благодарность за это Кирилл Эдуардович сохранил на всю жизнь и незаметно следил за успехами своего институтского товарища, который начал преподавать на родном историческом факультете, защитил кандидатскую и докторскую, стал деканом истфака, а потом возглавил и весь университет. И этот успех совершенно не удивил Кирилла Эдуардовича.

Постепенно обсуждение перешло на студентов, которые иногда опаздывали, прогуливали, переписывали рефераты из интернета, попадались не только с электронными, но и с бумажными шпаргалками.

– Я считаю, что наша задача, – говорила строгая женщина лет пятидесяти пяти, – с самого начала не распустить студентов! И особенно это касается первокурсников и выпускников, потому что одни ещё не привыкли к дисциплине, а другие уже чувствуют себя слишком взрослыми. До сих пор помню, как в девяностые, когда я была ещё молодой аспиранткой, с нашей кафедры какие-то отбитые студенты украли гипсовый бюст Тургенева!

В зале зашумели, несколько человек засмеялись, а Кирилл Эдуардович вздрогнул.

– Евгения Антоновна, – сказал тучный мужчина из президиума, – ну что за сленг?! Вы же филолог!

– Про них точнее не скажешь! – вскинулась задетая Евгения Антоновна. – А язык должен развиваться!

– Сколько можно уже про этот бюст! – громко выкрикнул кто-то из зала. – Неизвестно даже, существовал ли он вообще!

– Как же неизвестно?! – возмутилась бывшая аспирантка. – Это абсолютно достоверный факт! Он стоял на балансе, у него был инвентарный номер, и за его пропажу пришлось потом отписываться всей кафедрой!

– Наверное, она и отписывалась, – тихо сказал сидевший впереди Кирилла Эдуардовича мужчина. – Поэтому всё время и вспоминает.

– Да ерунду какую-то придумала, – кивнул его сосед.

И оба негромко засмеялись.

Кирилл Эдуардович смотрел на свои ботинки и чувствовал, что краснеет. Он прекрасно знал – исчезновение бюста великого русского писателя не выдумка бывшей аспирантки. Знал, потому что собственноручно взял Ивана Сергеевича за белую гипсовую голову и вышвырнул из окна третьего этажа на тротуар Малой Пироговской улицы. И слава Богу, что поздним вечером там почти не было прохожих.