Yuri Lepichuri - Нежизнеспособный

Не одетый в слёзы никем,

Я сплёл рубаху из вьюнка,

Под чистым небом, под инеем

Цветам отдам всего себя.

В подсолнухов поле без края,

Не особенный, но как снег среди мая…

Ах, отчего я не облаков стая?

Пролить дождь людям, тая.

Не одетый никем в отчаяние,

Я нашёл в свете больше страдание.

Поселившись в жемчужном сознании,

Со стальным телом Зелия создание

Мне однажды назначит свидание

В лесу, где в ветвях высоко

Качелей крылатых петли

Я молюсь, что б не срезал никто.

Осуши вены, съешь моей плоти,

Пока во мне ещё есть чувство боли.

Белую аджисай крась, Алиса,

Моей алыми каплями крови.

Божество угнетать не привыкло

Место святому в аду впредь

Наконец моя боль поутихла.

Что за сладкая девушка смерть…

youriXina

20 августа, 2020г.

Величественная белая арка, недосягаемой для человека высоты, стояла посреди круглой сцены. Место то было на горе, и было самой высокой точкой мира. Молчание и стоячий воздух разгонял только человек, идущий уверенно к центру по камням. Он был в сером свободном одеянии, с упавшими небрежно на лоб прядями чёрных волос. Его шаги разносились с грохотом. Его пульс услышал бы каждый, кому довелось оказаться случайным зрителем. Дыхание превратилось в рычание цербера. Глаза его налились кровью.

Парень распростёр руки в стороны и задрал голову вверх, стоя в самом центре узоров на земле, под сводом арки. Свет озарил его тело изнутри и с неба ударила молния. Юноша упал на колени и потянулся за повисшим в воздухе перед ним ключом. Посмотрел на свои ладони. Оглядел в парящее рядом зеркало своё лицо. Голос разнёсся по всем уголкам мира неистовым воплем.

«Знаешь, возможно, мне стоило умереть ещё тогда… в пустыне… Может и так… но этого не произошло. Я имею право на жизнь – так решил мир. Этот неправильный глупый мир, что я ненавижу всем сердцем. Мир сводящий с ума, мир, что делает больно. Возможно, ты не поймёшь моих слов, и не примешь мою реальность, но скажи? Чем я отличаюсь от тебя? И, теперь, я впервые слушаюсь советов. Так, где же моя ошибка? В этом мире Я – Бог».

«Я – Тадашин Кирей. И сегодня решил записать пару слов на будущее, нелепо начинать вести дневник в 22 года, знаю» – смеётся – «Я пятикурсник академии исследования прошлого опустошённых территорий. Вчера я почувствовал сильное желание оставить себе письмо в будущее, меня на мгновение пронзило стрелой отчаяния и грусти, словно однажды мне понадобится прислушаться к самому себе».

Юноша вскинул голову и, уставившись в стену, словно бы там кто-то мог стоять, беззвучно спросил у пустоты: «Может мне и сказочку себе оставить? Я люблю сказки, будет мило прочитать что-то подобное спустя много лет? Сравню то, с чем столкнусь, со своими представлениями!». Вернувшись к тетради, он принялся с большим, точно детским запалом писать: «Что ты встретил в тех землях? Они правда так безжизненны, как говорят? А слухи, что вся техника выходит из строя это правда? Я же пошёл в академию не ради достатка или посторонних хобби, а то некоторые из-за… относительной простоты поступления и наличия свободного времени успевают выучиться много чему. Ну не то что бы поступить было совсем легко… а точно… не важно! Говорят, это скучная работёнка сопровождать и оберегать группы археологов от диких зверей, смотреть за работой солнечных батарей и ветрогенераторов, рабочих оберегать, путешествовать по непригодным для жизни далям в поисках поселенцев, оторванных от цивилизации. Помнишь? То как я сейчас верю в то, что это будет увлекательно? Старшие исследователи говорят, что уже осталось не та много неосвоенных частей, но я-то знаю, что они врут – мало кто вообще старается работать. Никто не следит за выполнением планов, нам платят достаточно и посылают на экспедиции только для вида, что бы обычные граждане не считали, что от них там что-то скрывают, да и что бы мы спасали незадачливых энтузиастов, лезущих в опасности. Всё-таки пустыня слишком дорога и бесполезна. А, и ещё, там в дали от городов за границей обитаемости и правда так жарко, как говорят? Всё же непроглядная пустыня…»

Юноша прервался, вскинул руками и чётко жестикулируя и шевеля губами, цокая зубами, но не подавая голоса спросил в голове: «Интересно, правда ли, что природа могла быть так жестока? Вроде как, более трёхсот лет назад, климат начал стремительно меняться, и людей переселили ближе к полюсам, уровень воды поднялся, но всё протекало достаточно плавно, человечеству хоть и было не комфортно, но насколько я знаю, жизнь пострадала не так сильно, как в то время об этом писали. Адаптируется человечество к новым условиям хорошо» – Кирей, неловко, давя звуки усмехнулся, закрыл тетрадь и аккуратно уложил её рядом.

Парень, к слову стоит сказать, не был сумасшедшим, как можно подумать. Его тихое поведение было обусловлено наличием соседа по квартире. Стоило юноше попытаться встать на ноги, да бы приняться за домашние дела, его голова естественно вздёрнулась вверх, а уже приподнимающаяся пятая точка тихо плюхнулась на место. Напротив, стоял мальчик, хотя скорее он только выглядел как мальчик, то был юноша двадцати одного года. Его вид не был страшным или угрожающим, юноша лишь вернулся с балкона, желая было взять ещё тюбик масляной краски. Однако, почуяв тайну, он уставился в знакомые глаза. Холодная светло-серая – буквально белая радужка его глаз, что даже сейчас в вечернем полусумраке пронзала тьму своим сиянием, заставляя цепенеть. Узкие зрачки и широко распахнутые глаза, белые сухие, вьющиеся волосы и мягкий бесформенный комбинезон в следах не отстирывающейся краски. Такой человек сейчас стоял над Киреем.

«Дневник пишешь?» – поинтересовался он бесцветным тоном, подав руку другу в помощь встать.

– Х-ха – вздохнул – и как догадался?

– Сколько лет ты не брал в руки бумажную тетрадь, где-то кроме академии?

– Разве это показатель?

– Ещё голос в голове сказал, да шестое чувство – блондин загадочно тепло улыбнулся и одобрительно похлопал друга по плечу – что-то случилось?

– Ахах, всё в норме… Хотя… Если честно… – Кирей пригласительно похлопал рядом с собой, на что отозвался друг и опустился на пол – мне как-то учитель Ай, сказала, что мы с ней похожи, не знаю чем, она не поясняла, и я не решился спросить, но, как бы то ни было, после мне вдруг стало интересно, а какой я? Как я похож на неё? Память вещь не надёжная, а собирать по диалогам в сети с разными людьми себя по кусочкам это такое себе занятие. И сейчас, я решил – оставлю для себя из будущего что-нибудь. Видео как-то неловко, самолюбиво… что ли… а рукопись – душевно.