Татьяна Нартова - Знак обратной стороны

– Веселый у нас вечерок выходит, – мрачно заметил муж. – Я все же схожу, заварю чаю. Тебе как всегда: две ложки сахара и лимон?

– Зачем спрашиваешь, если я не изменяю своим привычкам?

– Да, ты у нас радикальна во всем, – уколол Слава.

Я только головой покачала. И правда, куда-то меня занесло. Подобного рода споры у нас были довольно часты. В то время как я двумя руками была за возращение смертной казни и введение обязательных абортов по медицинским показателям, муж любую человеческую жизнь считал неприкосновенной.

Иногда мне казалось, что именно Славе надо было родится женщиной. Душевная мягкость мужа больше подходили слабому полу. На его фоне я выглядела бессердечной стервой. И это без учета моего умения стрелять (спасибо дяде Алику за науку) и почти профессионально разделывать дичь. Если бы окружающие прознали о том, что в тринадцать лет я своими руками свернула шею кролику, думаю, они бы только лишний раз убедились в моей безграничной жестокости, и ничуть бы не удивились.

Не важно, что кролика мы с отцом нашли в лесу у самой тропинки, бедолагу почти до смерти задрала лисица. В тот момент, я, наверное, напоминала тех протестующих: умоляла отвезти зайчика в ветеринарную клинику, плакала и заламывала руки. Ответом мне послужили следующие слова отца:

– Прости, солнышко, но я не могу облегчить твои страдания.

– М-м-мои? – сквозь слезы выдавила я. Кролик лежал в нескольких шагах на боку, судорожно дергая задними лапами. Смотреть на это было невыносимо, будто меня саму больно ударяли в живот.

– Да, твои. Но его мучения, – отец кивнул на зверька, – прекратить можно.

Он наклонился, осторожно приподнял косого за уши. И в тот момент я все поняла. И что произойдет дальше, и почему папа так жестоко поступает. Наверное, мой крик слышал каждый обитатель того леса. Не помню, до сих пор не могу вспомнить те страшные минуты. Пришла в себя я от хруста – это ломались шейные позвонки. В тот момент чудилось – мои. С тех пор я не ем крольчатину, и на всю жизнь дала зарок не заводить домашнее животное. Не хочу видеть, как престарелый кот теряет зубы или медленно угасает собака.

– А если что-то случиться со мной? – Я не сразу поняла, о чем меня спрашивают. Повернулась на голос. Слава стоял, прислонившись к косяку. Из кухни доносилось характерное фырканье чайника – скоро закипит. – Если бы у меня обнаружили, скажем, рак на последней стадии, и врачи бы твердили, что при даже хорошем раскладе через полгода я склею ласты?

– Я же сказала – это другое. Конечно, продолжала бы бороться все эти полгода. Неужели ты меня такой воспринимаешь? Не способной любить, сочувствовать…

– Лерик, – муж присел на подлокотник дивана. – В чем-чем, а в твоей любви я никогда не сомневался. И знаю: ты настоящий боец. Наверное, все дело в неправильной формулировке. Если бы я был болен и сказал, что не хочу больше жить. Что не вижу никакого светлого будущего. Твой ответ?

– Знаешь, меня утомил этот пустой разговор! Ты не умираешь. Так что шуруй обратно на кухню, иначе в чайнике скоро вся вода выкипит. Вот ведь привязался! Если бы то, если бы се. Мы можем фантазировать сколько угодно, пока не столкнемся с подобным в реальности. Но раз ты так уверен в моей любви, то сам можешь ответить на свои глупые вопросы.

Я щелкнула пультом. Экран телевизора погас, погружая гостиную во тьму. Вот ведь незадача! За то время, что мы со Славой спорили, можно было ни один раз домыть посуду. А еще пропылесосить и перебрать свои запасы круп.

Стоило распахнуть один из нижних ящиков, в котором хранились гречка и макароны, как из него на меня вылетела моль. Я только впустую хлопнула руками, ничего не поймав. Ругнулась, поднялась на ноги и встретилась со злорадным взглядом серо-голубых глаз. А в голове мелькнул запоздалый ответ: «Если бы ты был смертельно болен, я бы дала тебе умереть. Потому что милосердие и любовь – одного поля ягоды, они всегда приносят страдания тому, кто их дарит».

Женская туфля

Символ правой руки. В общем означает женское начало. Также знак подчинения, ведомости и депрессивного состояния. Никогда не пишется цветами из «теплой» части цветового круга, а также в сочетание с слишком темными тонами.

Площадь перед концентром залом оккупировали многочисленные палатки и лотки. Город праздновал свой день рождения с размахом, и организованная здесь выставка-ярмарка была не единственным крупным мероприятием. Среди клумб и фонтанчиков расположились мастера гончарного дела, изготовители всевозможных поделок из дерева, кожи, меха, бисера и камня, а целую аллею заняли художники со своими работами, превратив площадь в музей под открытым небом.

Погода не то, чтобы способствовала рассматриванию пейзажей и натюрмортов. Солнце добросовестно светило с вышины, как главный распорядитель торжества, однако резкие порывы холодного ветра заставляли как продавцов, так и потенциальных покупателей прятать руки в перчатки, а носы – за воротник или под защиту шарфа. Для особенно чувствительных граждан работало несколько палаток с горячими блюдами и напитками.

Лере тоже хотелось есть, а еще – в туалет. Она то и дело поглядывала на заветную голубую будочку, очередь перед которой не уступала толпе перед торговой точкой с календарями и открытками. Она дернула стоящего рядом мужа за рукав, вынуждая его переключить внимание с набора городских видов на нее.

– Я отойду, – Лера кивнула в сторону будки.

– Хорошо, подожду тебя здесь, – согласился Слава. – Обещаю, что без твоего разрешения не куплю даже булавку.

– Да ну тебя, – покачала женщина головой.

Они уже успели несколько раз повздорить за это утро. Причиной как всегда стала ее бережливость. Да-да, именно бережливость, а не скопидомство. И теперь муж то и дело сыпал своими низкопробными шуточками. Это и раздражало, и умиляло одновременно. Лера и сама не знала, что испытывает больше – досаду, что ей никак не удается перевоспитать Доброслава, или гордость за его несгибаемость.

Вот и опять, ко времени ее возвращения, Слава держал в каждой руке по набору с коллекционными рисунками.

– Вот думаю, какой взять, – задумчиво произнес он. – Тебе больше нравятся осенние виды или цветочные мотивы?

Стоящий за прилавком мужчина с интересом посматривал на Леру, тоже ожидал ее решения. А ей было все равно. Она не любила подобные бесполезные вещицы. Их можно было посылать в качестве сувенира или прилеплять на холодильник, но у Леры не было такого количества знакомых в других городах, а на холодильнике и так висело слишком много разных магнитиков, фотографий и прочей ерунды. Поэтому женщина ответили в привычной уже манере: