Алёна Акулова - Тварь

В стекло сильно ударили. Размазывая собственную кровь руками по моему стеклу, приглушённо порыкивая и постукивая зубами, поддернутыми белесой пленкой глазами, на меня смотрела мамаша пацана со змеиным языком и глазами.

Блин! Она же только что сдохла! Ее клыкастый карапуз запрыгнул на мой капот и выстрелил в меня. В смысле языком выстрелил, он у него удлинился не хуже жабьего. С глухим ударом, влажно мазнул по тримплексу автомобильного стекла и вновь исчез в маленькой пасти.

Надо как-то валить отсюда, перелезая на заднее сиденье, у меня «глухая» тонировка на задних стеклах, думала я. Количество взрослых зомби росло с каждой минутой, и теперь они активно помогали жуткой малышне пополнять мертвую армию апокалипсиса новыми бойцами.

Но то, что сейчас творилось на улице, никак не способствовало моим планам сбежать. Количество ходячих мертвецов росло в геометрической прогрессии, слава богу, что жуткая семейка, мамаша с сыночком оставили меня в покое. Наверное, интеллект и элементарное мышление у этих тварей отсутствовало. Как только их жертва, то есть я, пропала из поля зрения, они куда-то убежали, при этом мамашка не смотря на то, что превратилась в кошмарную тварь, продолжала оберегать своего сына, не отходя от него ни на шаг.

Я вообще обратила внимание, когда мало-мальски оправилась от первоначального шока и ко мне вернулась способность мыслить, что «малыши» и подростки, а именно они первые и превратились в монстров, являлись своего рода командирами или предводителями взрослых зомби. Если последние тупо бродили и кидались на все живое, то жутковатого вида детки собирали их возле себя и придавали их деятельности заметную организованность. И если зомби выглядели как ожившие трупы с рваными почерневшими ранами, торчащими из тела сломанными костями и глазами как у мертвых рыб, то детки подверглись какой-то жуткой сюрреалистичной трансформации. Они больше походили на монстров из фильмов ужасов про адских тварей или кошмарных пришельцев, а не на оживших мертвецов.

Ближе к ночи бродячих мертвецов стало меньше и мне кажется, что в темноте они ориентировались хуже или просто упала их активность. Основная их масса под предводительством «юных» предводителей разделилась. Часть отправилась в сторону большого торгового центра, что стоял в конце квартала, другие вглубь спального района. Среди скопления автотранспорта, где находилась я, прячась в своем авто остались бродить несколько одиночек, тыкаясь в машины и стены зданий.

Практически напротив меня с левой стороны дороги в длинном административном здании, находился небольшой магазинчик одежды. Двери были открыты, пару часов назад туда уже заглянули несколько мертвяков под руководством одиннадцатилетнего подростка и вытащили парочку продавщиц модной одежды. Райончик в котором я «застряла» на начало апокалипсиса относился к центральным, соответственно магазинчики здесь были в основном для обеспеченных слоев население, как и кафешки с барами. И еще одно наблюдение, чем старше по возрасту был мутировавший ребенок, тем меньше вокруг него крутилось взрослых зомби. Я видела как мимо меня по тротуару прошествовала небольшая колонна зомби, на вскидку в ней было мертвецов тридцать и пара тройка монстров подростков, а в центре распухшая молодая женщина несла в руках грудное «чудовище» с неестественно большой головой на которой я увидела огромные круглые глаза без век и пасть с мелкими как иглы зубами. Идущие рядом два «подростка» скармливали «этому» части человеческих тел, оно медленно пережевывало плоть и утробно и довольно урчало. Эта картина до сих пор стоит у меня перед глазами.

На улице стемнело, фонари не работали. В зданиях света тоже не было. На город опустилась ночная тьма. Я вспомнила деревню, в которую в детстве меня возили родители. Там тоже ночь была гораздо темней и загадочней, чем в городе, где всегда светло и шумно.

Вспомнила про родителей и сестру. Схватила с переднего сиденья забытый смартфон. Он не работал. Не включался и не подавал признаков жизни. Просто бесполезный кусок пластика. Пора было выбираться из машины, не сидеть же в ней вечно, дожидаясь мертвецов или смерти от голода. Хотя, наверное, это лучший вариант в обновленном мире.

Аккуратно открыла дверцу, стараясь не шуметь. Огляделась вокруг, насколько это мне позволяло мое человеческое зрение, и практически на корточках поползла в сторону модного бутика. Я очень надеялась, что там никого не будет.

Магазинчик был пуст. Внутри царил хаос, здесь явно кого-то, куда-то тащили, судя по перевернутым стойкам с одеждой и разбросанным по полу модным аксессуарам, этот кто-то сопротивлялся.

Я закрыла стеклянную дверь на щеколду. Забилась в дальний от витрины угол, для верности собрала с пола и накидала на себя кучу одежды, затаилась и неожиданно для самой себя заснула. Сказалось нервное напряжение и шок от произошедшего за последние двенадцать часов.

Проснулась от того, что внутри магазинчика кто-то был. Я затаилась, боясь шелохнуться. Видимо во сне, часть одежды из кучи, что я набросала на себя, сползла и открыла мои ноги. Туфли я сняла, когда ползла сюда ночью по асфальту дороги, и теперь моя голая ступня и часть икры, как приглашение для монстров сверкала гладко выбритой кожей.

– Вроде тихо, – прошептал кто-то рядом. – Не шевелится.

В голосе слышался страх и нервозность, и принадлежал он, скорее всего подростку.

– Так глянь, чего встал?

Второй голос был грубее, страха в нем я не заметила, скорее его владелец обращался к первому голосу, причем с раздражением и надменностью.

– А вдруг оживет, вдруг этот зомби затаился?

– Ну, так опыт получишь, – хмыкнул второй. – Зачем тебе твой ножичек, в носу ковыряться?

Меня обнаружили, испугалась я, и страх снова начал захватывать мой разум. И приняли за зомби. Если я ничего не сделаю, меня сейчас убьют!

Страх перед смертью иногда придает нам храбрости.

– Я не зомби! – воскликнула я и начала выгребаться из-под кучи модного тряпья.

Передо мною стояли два парня. Одному действительно на вид едва исполнилось шестнадцать. Щуплый неказистый с едва заметным пробивающемся пушком на впалых щеках и подбородке. Невысокий со спутанными светлыми волосами и большими карими глазами, он сжимал обеими руками короткий узкий меч, наверное, японский и они, его руки, заметно дрожали. Он боялся.

Второй полная противоположность. Рослый широкоплечий детина, лет двадцать пять, двадцать семь. Мощное скуластое лицо, как сказал бы наш препод, не обремененное интеллектом. Массивная нижняя челюсть и самоуверенный наглый взгляд. Он сейчас буквально раздевал меня, своими маленькими серыми глазками.