Дион Форчун - Лунная магия

— Мое положение вам известно, — сказал он, — так как я все сказал напрямик.

— Мне отлично известно ваше положение, — сказала я, — и я никогда не поставлю вас в затруднительную ситуацию.

— Не понимаю, как вам удастся не поставить меня в положение, которое сделало мою жизнь очень трудной.

— Слишком трудной?

— Да, боюсь, что так.

— Труднее, чем если бы вы расстались со мной?

Он прикрыл руками лицо.

— Боже мой, я не знаю!

Я не хотела подталкивать этого сдержанного человека к пределу, за которым он утратил бы самообладание, и потому заговорила спокойно и невозмутимо, словно мы обсуждали чей-то недуг.

— Есть три вещи, которые мы можем сделать. Мы можем полностью прервать всякие отношения. Мы можем отбросить в сторону условности и пойти до конца…

— Но вы ведь не предложите мне этого, — отрывисто сказал Малькольм, поднимая глаза. — Этого я себе позволить не могу.

— Я ничего не предлагаю, — сказала я. — Я просто анализирую сложившуюся ситуацию.

Он покраснел и потупился. Я продолжала:

— Мы можем полностью прервать всякие отношения; мы можем пуститься во все тяжкие либо мы можем направить возникший между нами мощный энергетический поток на магические цели.

— Ну, это вообще выходит за рамки моего понимания, — сказал Малькольм. — Но я знаю лишь то, что как бы мы ни откладывали решение заняться практической магией или чем там еще, мы все равно придем к этому рано или поздно. Я хорошо себя знаю, и потому честно предупреждаю заранее. До сих пор мне удавалось держать себя в узде, избегая всяких искушений, но по натуре я отнюдь не человек с чистыми помыслами. Я вынужден бороться против всех зверей Эфеса. Если я буду часто Вас видеть, испытывая к Вам известные чувства, то передо мной встанет тяжелейшая проблема. А если Вы уступите мне хоть на дюйм, я захвачу на целый локоть, и оба мы потом пожалеем об этом.

— Если мы вместе займемся магией, — сказала я, — она истощит эту энергию до дна и сделает вашу жизнь более сносной.

— На этот счет я не могу высказать своего мнения. Я никогда не имел дела с магией — мне это и в голову не приходило, — добавил он со слабой улыбкой, подсказавшей, что худшее уже позади.

— Поверите ли Вы мне на слово, что будет так, как я сказала?

Он помедлил.

— Я нисколько не сомневаюсь, что все это Вы говорите из самых благих побуждений, мисс Ле Фэй, но я сомневаюсь в вашем знании мужской натуры.

— В том, что касается мужской натуры, я обладаю весьма обширными познаниями, доктор Малькольм. Всякого рода.

Он оцепенел.

— Это, разумеется, Ваше личное дело, — сказал он.

— Вы были откровенны со мной, и я буду откровенна с вами, — сказала я. — Сколько мне, по-вашему, лет?

Он взглянул на меня из-под насупленных бровей.

— Пожалуй, лет тридцать пять, сорок, хотя вам столько не дашь.

— Я намного старше. Неважно, насколько. Скажи я Вам, для вас это было бы сильным ударом. Вы читали когда-нибудь книгу «Она» Райдера Хаггарда?

— Да, еще в детстве.

— Вот я и есть такая, как Она.

С минуту он сидел молча. Потом заговорил.

— Эта книга произвела на меня очень сильное впечатление.

— Стало быть, Вы верите моим словам? Вы не думаете, что я просто кокетничаю?

— Да, я Вам верю. Одному Богу известно, почему, но верю.

— Тогда — будете ли Вы заниматься магией вместе со мной?

— Да, если вы этого хотите… но… Вы ведь понимаете, чем рискуете? Я совершенно не могу гарантировать, что буду паинькой. Я уже вел себя отвратительно по отношению к Вам — следил за Вами и все прочее. Но я надеюсь, что Вы всегда сможете удержать меня в узде и не дать сорваться. Но… мисс Ле Фэй… я никогда не прощу Вам, если вы не станете меня сдерживать.

— Друг мой, — сказала я. — Неприятности нужны мне не больше, чем вам. Можете в этом не сомневаться.

Этим ему и пришлось удовлетвориться.

Теперь я знала его привычку надолго умолкать, когда он, казалось, глубоко уходил в себя и общался со своим подсознанием. Позабыв обо всем, что его окружает, он мог бесконечные минуты сидеть, уставившись в пустоту. В такие мгновения на его лице появлялась глубокая сосредоточенность, и он казался обозленным на весь белый свет. Но сейчас его молчание длилось намного дольше обычного, а на лице застыло раздраженное недоумение. Вид у него был настолько отталкивающий, что если бы прежде я не замечала в его необычно светлых глазах проблесков иных чувств, то ничего, кроме отвращения, он бы у меня не вызвал. Но во мне уже зарождалась симпатия и уважение к Малькольму.

Наконец он промолвил:

— Я хотел бы услышать, мисс Ле Фэй, каково Ваше отношение ко всему этому.

— Вы думаете, что поймете, если я скажу?

— Да. Я все отлично пойму, если Вы проявите терпение и позволите задавать вопросы. А уж понять — это мое дело. Если Вы не против того, чтобы я просеял Ваши слова через свое сито, я скоро сам во всем разберусь. А теперь изложите-ка мне вкратце ситуацию, как Вы ее видите.

— Мой дорогой доктор Малькольм, Вы задали мне очень трудную задачу. Я не знаю, с чего начать.

— С чего хотите. Я сам разберусь. Я привык общаться с невеждами.

К счастью, он слишком сосредоточенно смотрел в пустоту, чтобы заметить выражение моего лица. Нечего удивляться, что все эти надутые индюки в госпитале так ополчились на него!

Итак, я взялась за поистине геркулесов труд.

— Верите ли Вы в жизнь после смерти, доктор Малькольм?

— Нет.

По-видимому, мне предстоял не геркулесов, а скорее сизифов труд.

— Верите ли Вы в существование невидимой реальности за внешней оболочкой вещей?

— Разумеется. Как же иначе? Мы проследили ее достаточно далеко и проследим еще дальше.

— Какова, по-вашему, ее природа?

— Электрическая.

Я вздохнула и снова подставила плечо под каменную глыбу.

— Верите ли Вы в существование древней тайной традиционной премудрости, которая веками передается от одного Посвященного к другому?

— Не вижу для этого оснований. Впрочем, я никогда этим вплотную не занимался, а потому не могу иметь на этот счет какого-либо мнения.

— Поверили бы Вы в это с моих слов?

— Да.

— Отлично. Тогда поверьте, что так оно и есть.

— Хорошо.

— Я одна из тех, кому передано это знание.

— В это мне нетрудно поверить.

— Благодаря этому знанию, я обладаю некими способностями, которые лучше всего назвать необычными.

— В этом я убедился на собственном опыте.

— Вы тоже ими обладаете.

— В самом деле?

— Разве Вы этого еще не поняли?

— Конечно, с тех пор, как я повстречался с Вами, со мной происходили необычные вещи, но их я приписывал Вам, а отнюдь не себе.

— Чтобы подобные вещи происходили, требуются двое, доктор Малькольм. Я не могла бы вам их внушить, не обладай Вы способностью на них реагировать. И разве сами Вы не понимаете, что это происходило с Вами независимо от меня — до того еще, как я узнала о Вашем существовании?