Дион Форчун - Лунная магия

Он смотрел ей в глаза сквозь поднимающийся с алтаря дым ладана и видел, что они неподвижны и спокойны: казалось, она стояла на островке покоя в центре смерча, в котором он потерялся сам и потерял ее. Она стояла прямо, ноги ее были между колоннами равновесия, и она легко балансировала, удерживая руки над алтарем ладонями вниз, несмотря на то, что его руки дрожали и хватались за алтарь, как будто он готовился к прыжку. Она совсем не помогала ему магией стихий, эта задача была его, жреца-жертвователя; она ждала, как верховная жрица, пока он выполнит свою часть работы и предоставит ей силы, которые он вызвал из самых глубин.

Комната постепенно исчезла, и он оказался в пещере Черной Изиды, совершая великий обряд, который выполняется один раз в четыре года. Люди могут называть это черной магией, но он знал, что, хотя на алтаре лежало мертвое тело, в этом не было никакого зла, одна лишь грубая первобытная сила. Если бы они оставили ее на том же уровне, она могла бы обратиться во зло, но они не оставляли ее там; верховная жрица примет у него энергию, преобразует ее и принесет в храм Великой Изиды, где эта сила проскользнет сквозь завесу Святая Святых как луч лунного света и оживит лежащую между сфинксами мумию Богини, для которой и вершится весь обряд; потом Святая Святых снова останется пустой.

Женщина, которая следила за ним, заметила произошедшую перемену и приготовилась принять ее. Она в мыслях переместилась в темный, похожий на пещеру храм к жестокому жрецу-изгнаннику, который желал ее и который уничтожал себя, чтобы получить ее. В нем были задатки величия, и оба, она и великий верховный жрец, поняли это, несмотря на то, что было так мало времени для возмужания. Потом перед ее внутренним взором открылась новая картина, которой она никогда не видела прежде, — картина пыток, когда, в смысле магии, ее дух был отозван обратно, чтобы предстать перед мужчиной, который был причиной ее смерти и вынуждал ее исповедаться. Но в верховном жречестве куда больше интуиции, чем простой оценки, и он и она, глядя друг на друга через тело стянутого ремнями человека на столе пыток, согласились, что пришел назначенный час. И перед ее внутренним взором появилась другая, поразительно контрастирующая с предыдущей сцена — кабинет врача на улице Уимпол, где Малькольм потерпел поражение, он на самом деле повержен в той, другой, жизни после многих часов пыток, и ей показалось, что пересмотр сделан, и с этого момента началась магия.

Она знала, что Малькольм изменил уровень сознания и больше не осознает комнату, он находится в гипнотическом состоянии; и у нее ее делом было контролировать ритуал и постоянно возвращаться в план физический, чтобы поддерживать энергию. Казалось, лицо мужчины было не из плоти и крови, оно скорее напоминало гипсовую маску со вставленными в нее мерцающими глазами; он был настоящим жрецом и совсем не был похож на потерявшего голову мужчину. Он был не просто самим собой, получающим то, чего желал; он был участником ритуала, представляя нечто большее, чем он сам, представляя всех мужчин, которых обманула жизнь, как это случилось с ним, и сам он в своем лице магически разрушал их оковы. То, чему он научился у женщины, использовавшей его, соединило его с космическими силами, и поэтому вершилась магия. То, что происходило, было примитивным, архаичным, ужасающим, но священным и в своем роде духовным, как и любое из священнодействий: это была первостепенная основа, на которой зиждется вся жизнь; игнорируя ее, как это постоянно делают люди, сама жизнь не могла бы существовать; и она, женщина, осознавала всю важность происходящего.

Она опустила руки по сторонам алтарной лампы, а он потянулся к ней и взял ее за кисти; она поняла, что смотрит в эти сверкающие, матовые, неподвижные глаза и что они совсем близко. Теперь уже не было иного выхода, Малькольм овладел ею, чтобы сделать с нею то, что он должен был сделать, но между ними был священный огонь и поднимающаяся спираль дыма курящегося ладана: ритуал священен.

Она не боялась, она просто ощущала страшное давление, а Малькольма — как она могла видеть — не сдерживали ни сомнения, ни запреты. Однако, имея больший опыт, она знала, что магия действует в астральном плане, и если она проникает в план физический, то перестанет восприниматься как магия. Она не была уверена в том, знает ли об этом Малькольм, но вместе с памятью о прошлых инкарнациях такое знание могло задержаться в его подсознании и указать ему путь. Проходили минуты, он не двигался, и она все с большей уверенностью чувствовала, что уже задействованы очень глубокие уровни его существа, первозданные силы возвратили к жизни древние воспоминания.

Она внимательно смотрела, зеркало казалось открытым, а в нем показался другой мир. И она, и жрец, работавший напротив, были полностью формами света, их ноги оставались в темных хаотических глубинах, а головы — в звездном Космосе; между ними, как алтарь, Земля, и их руки соединялись над нею. Малькольм держал ее за кисти, но не крепко, и она повернула свои руки, вложила их в его и тоже взяла его за кисти, и так они стояли, пока силы проносились над ними. Она осознавала ритмическое пульсирование Космоса, и, с одной стороны, знала, что она чувствует удары пульса Малькольма, но с другой — она также знала, что это биение ритма Космоса; и еще она знала, что это не две разные вещи, а одна-единая, и что пульсация крови мужчины — одна из изначальных, первобытных сил.

Потом ей показалось, что они поднимаются в Космос, потому что алтарь Земли больше не был для них препятствием; между ними было что-то, похожее на дымку из серебряного света, как при восходе Луны, и она знала, что это магнетизм Малькольма.

В земном плане она видела, как земной двойник мужчины в своем физическом обличье стоял перед ней лицом к лицу; он приблизился, и она ощутила серебряную прохладу, они начали срастаться. Они были сделаны из одного и того же, и поглотили друг друга. В видении же они парили в Космосе меж звезд. Это было похоже на то, как будто она поднялась на мощных крыльях, ведя за собой мужчину, это напоминало брачный полет пчел.

Потом давление ослабло, энергия иссякла и они моментально возвратились на Землю. Она увидела Малькольма, опирающегося двумя руками на алтарь, капли пота покрывали его подбородок. Силы медленно покидали его, и он опустился на колени, опираясь на одну руку, другой прикрыв лицо. Она обошла алтарь и взяла его за плечи, чтобы он не упал на пол. Несколько минут он оставался в положении Умирающего Гладиатора, а потом локти расслабились, и он полностью опустился на землю. Она хорошо знала, что он не умер, но любой другой задался бы вопросом, теплится ли жизнь в этом распростертом теле.