Роман Арефкин - Зеркала и лабиринты

Будучи включённым в сборник эссе под названием «История вечности» в дальнейшем «Приближение к Альмутасиму» претерпело несколько переизданий и было включено в наиболее известный сборник произведений автора, который называется «Сад ветвящихся троп», увидевший свет уже в 1944 году.

Сюжет «Приближение к Альмутасиму» представляется как замысловатый, критический обзор вымышленного произведения, принадлежащего перу индийского правоведа по имени Мир Бахадур Али. В основе сюжета, который нам доверяет Бахадур, лежит история о поиске. По своему сюжету «Приближение к Альмутасиму» воспринимается как исторический детективный роман, в котором мы наблюдаем за ходом событий глазами вольнодумца, студента права из Бомбея, имеющего скорее исламское происхождение. Из-за своих убеждений, а также в силу политических интриг, главный герой оказывается втянут в серьёзное столкновение представителей противоборствующих идеологических и религиозных течений, в результате чего на его руках запекается кровь его идеологического противника, что вынуждает героя обратиться в бегство.

На своём пути, что пролегает меж теми, кто теперь не стремится протянуть герою руку помощи, беглец достигает башни, на крыше которой некий вор занимается тем, что извлекает золотые зубы из челюстей трупов, оставленных там на растерзание птицам – как ритуал небесных похорон в учении зороастризма. Этот самый вор, очевидно, сквозь пелену своего безумия доверяет герою откровения, направляющие его путь через весь континент, периодически встречаясь с людьми, чьих жизней в той или иной форме «коснулась рука господа». В конце концов, беглец овладевает знанием о существовании некоего «идеального человека», с существованием которого увязывается духовное благополучие многих других людей в этом мире. Этого таинственного человека зовут Альмутасим. Очевидно, что этот самый Альмутасим и есть некая сущность, выступающая основой тех духовных благ, к которым стремится сознание.

Беглец становится одержим желанием во что бы то ни стало встретиться с Альмутасимом, отправляясь в странствие через Индостан к месту, где таинственный человек должен обитать. По мере своего приближения к цели, странник начинает слышать голос Альмутасима, служащий ему маяком, указующим направление к цели. Его путь приводит странника к одинокой хижине, он понимает, что именно это место и было источником голоса, который не позволил страннику сбиться с пути. Вместо двери, внутреннее пространство ограждено от внешнего мира простой, ветхой занавеской, отодвинув которую странник ступает внутрь. Повествование заканчивается в этот самый момент, после чего голос критика, начавшего рассказывать нам о вымышленном произведении, продолжает толковать некоторые аспекты только что услышанной истории, в частности, без детального объяснения причин, он ссылается на уже упомянутый мною в начале «Совет всех птиц» Фаррида Уд-Дин Аттара.

Разумеется, Борхес неспроста проводит столь неосязаемую параллель между двумя произведениями: его вымышленным «Приближение к Альмутасиму» и реально-существующим «Совет всех птиц» Фаррида Уд-Дин Аттара, поскольку в основе сюжета обоих лежит квест, поиск сокровенного знания, и в обоих же сюжетах развязка наступает в тот момент, когда озадаченные поиском странники приходят к осознанию того факта, что «искомое» всё это время хранилось в них самих. Говоря же иными словами, они обнаруживают единство «искомого» со своей собственной личностью.

Я едва ли забуду свои ощущения после самого первого знакомства с вышеназванной работой Борхеса, поскольку самые сильные чувства порождаются неопределённостью, которую дарит нам автор, желающий нас не просто развлечь, но подтолкнуть к нашему собственному «квесту» и заставить думать. Вне всякого сомнения, идея о том, как множество является единым, а каждый представляет собой суть множества, неоднократно использовалась в мировой литературе, будь то примеры работ знаменитых, популярных авторов, как Джон Стивенсон и его «Таинственная история о докторе Джекиле и мистере Хайде», так и существенно более древние тексты, представляющие собой памятники литературы. Работа Борхеса в его «Приближении к Альмутасиму», тем не менее, создаёт серьёзный потенциал для раздумья на тему истолкования сюжета. Например, многим современным автору критикам виделось вполне логичным провести аналогию сюжета с тем, как душа почившего преодолевает препятствия на пути к Богу, разумеется, в роли «Бога» выступает образ «идеального человека» коим в тексте является Альмутасим, а вот душа, разумеется, это странник, от чьего лица мы наблюдаем развитие событий. Такое толкование имеет право на существование, поскольку кажется наиболее логичным и лежащим на поверхности, однако работы Борхеса заслуживают куда как более глубокого анализа, нежели поверхностного взгляда извне. Посему меня более прельщает мнение тех критиков, кои утверждают, что «Приближение к Альмутасиму» – это литературная демонстрация того, как разрозненные части чего-то целого, несмотря на все препятствия, тяготеют к воссоединению. Согласно этой теории, главный герой изначально носил в себе частицу «идеального человека», чем и объясняется его стремление с ним воссоединиться. В этом воссоздании некогда утерянной целостности, герой видит смысл настолько важный, что он оказывается готов рискнуть всем, что у него есть, только бы найти Альмутасима, невзирая на трудности пути, опасности судьбы и явную ограниченность земными днями. Мне так же кажется, что конец произведения, в тот самый момент, когда герой переступает порог таинственной двери, вопреки мнению большинства читателей, является более чем оправданным, ведь оказавшись в лучах того таинственного света, герой вновь стал одним целым с тем, к чему так стремился.

Моё произведение называется «Квест», и будучи написанным на исходе две тысячи двадцатого года, оно само по себе обладает некоторой амбивалентностью. Сегодня под этим словом понимается не особо хитрый процесс отгадывания загадок, решение не сложных головоломок, и часто в сугубо развлекательных целях. Еще не так давно, покуда пандемия не преобразовала нашу действительность в то, что мы имеем, повсеместно существовала целая индустрия квестов, когда праздные компании весело проводили время в заранее подготовленной обстановке «надуманного паноптикума», утоляя столь присущую обывателю жажду «безопасных приключений». В тоже самое время люди вроде меня под словом «квест», в первую очередь, испытывают «отзвук трепета», поскольку первая же ассоциация, что приходит на ум – «quest for the holy grail» 16 16 «В поисках святого Грааля» в переводе с современного английского (примечание автора); , причём не только как существенная часть легенды о короле Артуре, но и как крайне популярная концепция для средневековых рыцарских баллад. Именно эта концепция поиска чего-то недостижимого была положена в основу огромного множества произведений авторов последующих эпох, подарив нам столь яркий калейдоскоп историй. «Квест» здесь воспринимается как явление комплексное, увлекающее не только героя, решившегося отправиться на поиски, но и читателя, решившегося за этими поисками следить, затаив дыхание.