Ксения Цыганкова - Сезон летающих ножей

– На одной воде его держал неделю, из-за его стонов и нытья сам толком не спал. Никакой наркоты с марта, Виталя, вот те крест! – Радеев попытался перекреститься, но не знал как, поэтому потыкал себя тремя пальцами, сложенными вместе, во все значимые места: лоб, грудь, правое и левое плечо и потом в нос.

– Это его последний сезон.

Агент встрепенулся и взвился со стула.

– Последний? С какого это хрена? – потеряв всю свою набожность, враждебно поинтересовался Антон, – я тебе еще раз говорю, больше не случится! Обещаю, матерью родной клянусь! Я Сашку в другую квартиру отселю завтра, в Питер ее отправлю!

Калинин покачал головой. Нет.

Радеев стал бешенно соображать, кем еще он может поклясться.

– Лера, – тихонько позвал режиссер свою подчиненную, и она подала ему стопку бумаг с закладкой в нужном месте. Калинин открыл на нужном месте и сунул бумагу агенту в лицо.

«Руководство программы «Третий Глаз» имеет право уволить Самира Алимовича Хамматова за действия, порочащие образ программы и ее репутацию».

Агент вырвал бумаги из рук Калинина и бросил их на пол.

– И кого ты на его место возьмешь? Кто будет сниматься днем и ночью в этих идиотских поединках? Кто будет всегда на первое место ставить эту чушь с призраками и сглазом? Мы тебя засудим! За незаконное увольнение!

Лера поежилась от криков гостя. Его гнев наверняка был слышен вне этих стен, внутри коридора и в помещении редакции, где работает большинство сотрудников проекта.

– Ты, может быть, забыл уже, как Самир отменил отпуск в Таиланде, когда у тебя полетели компы и стерлись все рабочие дубли? Как он, не поехав на день рождения к матери, проработал на юбилейном выпуске ко Дню телевизионного работника? – продолжал кричать Радеев, нервно шагая из одного конца кабинета в другой.

– Не забыл, – спокойно ответил Калинин, – я так же не забыл, что доплатил ему за пересъемку дублей, выдал хорошую премию, на которую он, кстати, купил себе неплохую «бээмвэху» и разбил ее по пьяни месяц спустя. Я также не забыл, как он хамит ассистентам. А после работы ломает кости жене.

Радеев внезапно остановился и, подойдя к режиссеру, наклонился так близко, что носы их почти касались.

– Да где бы теперь валялась твоя говнистая программка, если бы не Сам…

Закончить свой вопрос агент не сумел из-за недостатка воздуха в легких и боли в шее, за которую его схватил Калинин. Валерия и Рита наблюдали за происходящим вместе с Ларисой, на лице которой с каждой миллисекундой проявлялось все больше и больше беспокойства. Время текло либо очень медленно, либо очень быстро: в такие моменты трудно понять, когда бить тревогу и начинать делать искусственное дыхание.

Агент немного побелел, а потом посинел. Его руки, детские по сравнению с режиссерскими, пытались освободиться от ладони Калинина, железным обручем обхватившей его трахею. Валерия хотела что-то сделать, крикнуть, попросить Виталия Михайловича перестать убивать агента, потому что неделя эта будет крайне занятая: надо урегулировать кое-какие вопросы с музеем, где будет проходить новый конкурс, одобрить бюджет для родственников новой жертвы и написать сценарий для новых испытаний на следующий раз. Для общения с полицией у начальника совсем не будет времени, значит, агента лучше оставить в живых.

Режиссер, будто сам прокрутивший похожие мысли в голове, ослабил руку. Агент упал на одно колено. Бешено глотая воздух, он потер свою многострадальную шею трясущимися от страха руками и, молча поднявшись и поправив пиджак с рубашкой, удалился из кабинета. Лара, словно высокая тень на каблуках, проследовала за своим боссом.

– Рита, набери мне музей, – спокойно попросил Калинин.

Валерия глубоко вздохнула, переложила папку с бумагами в другую руку и тихо прикрыла за собой дверь кабинета.

Очереди в кассу казались не такими длинными, и Зинаида, пристроившись в ту, где было меньше всего народу, отключила внимание и отреченно нырнула в свои бесконечные списки.

Так, у Пети кончились все тетради, и хотя школьный год подходил к концу, сын растерял все карандаши, транспортиры, ластики и даже несколько учебников. Что делать с этими учебниками? С чего они такие дорогие, там сусальным золотом, что ли, картинки отделаны?

Очередь сократилась на одного человека и Зина сделала шажок ближе к кассирше.

Что еще? Пару рубашек, из всех штанов вырос, хоть и болел полгода. Несколько футболок на лето, чтобы бегал в них, пока играет в футбол, если снова не заразится какой-нибудь гадостью. Витамины, как врач прописал, добавки минеральные и еще какие-то, у нее записано, дома на тумбочке лежат, своего часа дожидаются. Вите тоже бы туфли новые, а то свои носит уже шестой год, скоро дырки на пальцах придется заклеивать. В машину сиденья новые, Зина вроде слышала, можно в интернете купить подешевле, сэконд хэнд. Нынче не зазорно: мало того, что экономно, да и планете помочь, мусор лишний не создавать. Так, ипотеку как обычно, это десятого числа, через неделю, у нее в телефоне будильничек стоит, чтобы не дай бог не пропустить…

Только подумав об ипотеке, Зине погрустнела. Витя, хоть и ставший два месяца назад машинистом метрополитена, большой прибавки к зарплате помощника машиниста не получил. Можно было, конечно, попроситься перевестись в старшие бухгалтеры из младших. И вместо 15 операторов обрабатывать 25, но это грозило приходом на работу в 8 утра и уходом в 8 вечера. Петя, такой болезненный и хрупкий мальчик, часто требовал любви и внимания матери. Зина знала, насколько редким является тот факт, что на ее последнем месте работы никому не было интересно, сколько времени бухгалтер проводит в офисе. Самое главное, чтобы к 30 числу каждого месяца все было подсчитано, подбито, напечатано и сдано в отдел оплаты. И до тех пор, пока Петенька не станет здоровым мальчиком, Зине придется служить младшим бухгалтером и покупать вещи в сэконд-хэнде.

Еще один шаг, потом еще один, и вот она – милая девушка с бейджиком «Жанна» выглядывает из-за кассы, напичканной тысячью малюсеньких кнопочек.

– Здравствуйте, сегодня только тортик? Пакетик надо? Как расплачиваться будете?

Зина полезла в кошелек, толстый и упругий, набитый ненаглядными купюрами. Осторожно, чтоб никто не видел, закрыть его ладонями, выудить 500-рублевую бумажку…

– Спасибо за покупку, приходите еще. Следующий, пожалуйста.

Зина осторожно положила упаковку медового торта в заранее запасенный пакет из дома. Так, теперь домой, шестьдесят седьмой уже ушел. Может быть, на сорок пятый еще успеет, вроде еще и семи нет. Сегодня пораньше управилась, да зарплату получила, можно отметить немного, вот Пете радость будет, медовый тортик-то его любимый, да и Витя сегодня в полночь домой вернется после смены. Тоже порадуется: сладкое все любят.