Ирина Якубова - Чёрный дым

Глава вторая

Будильник в комнате Анжелы прозвенел в шесть утра. Девушка встала, пошла в ванную. Яранский к этому времени уже не спал. Это Лариса была соней и использовала выходные чтоб поваляться подольше. А он – типичный жаворонок. А тут ещё сказался пережитый стресс, и Яранский пробудился уже в полшестого и лежал неподвижно, прислушиваясь к каждому шороху за дверью. Анжела пребывала в ванной комнате, как показалось ему, дольше обычного, и он тихонько встал и подкрался к закрытой двери. Стал прислушиваться. Внезапно дверь отворилась, и перед ним предстала дочь. Умытая и свеженькая. Она улыбнулась, и с укором посмотрела на него. Яранский ощутил себя каким-то шпионом, застигнутым врасплох в своём собственном доме. Даже покраснел. И виновато опустил глаза.

– Доброе утро, дочка. Как спалось? Горло прошло? Всё нормально?

– Нормально, – Анжела была не многословна.

– Что на завтрак будешь? – засуетился Вадим.

– Не знаю, – равнодушно ответила Анжела, – хоть яичницу. Да я сама приготовлю, иди.

Яранский вернулся в свою спальню. Естественно, о сне не могло быть и речи. Странно ведёт себя его дочь. Даже в щёчку его не чмокнула, как обычно. Только сейчас он вдруг подумал, что надо бы её показать врачу. Но какому? Неврологу или кардиологу. Что за странные потери сознания у неё? Вдруг такое повторится. Ладно. Попробует уговорить её посетить врача.

Не уговорил. Анжела пришла после института, предупредив его вопрос, сразу объявила, что чувствует себя хорошо, и ничего у неё не болит. И к врачу она не пойдёт.

Потянулась череда серых будней. Почему серых? Да потому, что в душе Яранского поселилась серая тоска. Она крепла и грызла его, будто крыса. В разгар весны всё вокруг виделось ему в тёмных красках: и деревья в ярко-салатовой листве, и тёплое солнце, и его любимая сирень в аллее перед домом. Ничего не радовало. На работу ходил механически, как-то спасал больных. Про путёвки в Египет, которые с того самого дня, когда у его дочери случился анафилактический шок, лежали в комоде нетронутыми, он даже не вспоминал. Злополучная книга "Секрет фараона" пылилась на верхней полке книжного шкафа, также недочитанная. Яранский видел, что в его семье медленно, но верно происходили перемены. Не в лучшую сторону перемены. Он, жена и дочь постепенно отстранялись друг от друга. Явных причин этому, вроде бы, не было. Жена несколько раз пыталась поговорить с ним.

– Вадим, скажи, что происходит? Я не понимаю, чем я тебя обидела? – спрашивала недоумённо Лариса.

– Дорогая, хватит придумывать. Я сам не понимаю, почему ты ко мне переменилась.

– Это я-то переменилась!? – обомлела Лариса.

– Ты, – невозмутимо продолжал Яранский. – То не так я на тебя посмотрел, то не так ответил, то, якобы, нагрубил.

Лариса ещё несколько раз заводила подобные разбирательства, которые оборачивались против неё же самой в итоге. И в один прекрасный день она просто замкнулась в себе и перестала его донимать. "Наверное, решила что я кого-то завёл" – подумал Яранский. И от этого ему стало ещё горче на душе. Он сильно любил жену, но теперь она сама как-то сторонилась его: спать ложилась то раньше, то намеренно позже. Яранский однажды попытался среди ночи приласкать Ларису, но она не отреагировала на его объятья, притворилась спящей. Это был провал, а потом они весь день не разговаривали.

Хуже всего было то, что Яранский однажды заметил за собой вот что: он стал следить за своей дочерью. Ругал себя за это страшно, но ничего поделать не мог. Анжела постепенно менялась. Просто становилась другой. Многие странности особенно бросались в глаза отцу. Во-первых, Анжела перестала разговаривать с ним на медицинские темы. Перестала ходить к нему на дежурства, как часто раньше бывало. Он спрашивал: "Дочка, ну как дела с учёбой? Какой зачёт сегодня сдавала?" Анжела отвечала уклончиво: "Все, какие надо, сдала. Пап, ну ты прям меня контролируешь, как школьницу. Вздохнуть не даёшь!" В общем, близость с дочерью куда-то подевалась. Во внешнем виде Анжелы тоже произошли изменения: она перестала краситься и носить платья. Все, сшитые ею самой наряды аккуратно висели на вешалках. Джинсы и кеды стали повседневной одеждой Анжелы. Причём, как показалось Яранскому, джинсы пригрязнились немного, но дочка не спешила их стирать, что вызывало недоумение. Волосы дочь носила распущенными, никакими заколками, резинками не пользовалась даже иногда. Всё чаще Яранский стал замечать, что от дочери пахнет табаком. Тут уж он смолчать не мог, и решил проявить строгость:

– Дочка, иди сюда. Есть разговор.

– Ну что опять? – возмущённо отозвалась Анжела.

– Когда ты начала курить?

– Я не курила.

– От тебя пахнет табаком.

– Просто я в лифте ехала с мужиком, а он прям возле подъезда только покурил и…

– Не надо врать. Это было не один раз.

Анжела поморщилась и сказала таким тоном, будто сделала одолжение:

– Уф, ну ладно. С девчонками пару раз покурила. Просто попробовать хотела. Только маме не говори. Ну что ты так вылупился? Расстреляй меня ещё за это!

Яранский не поверил своим ушам. Такой дерзости он не ожидал в принципе. Ему захотелось дать ей пощёчину, но он сдержался. Вместо этого схватил дочь за плечи и тряхнул что есть силы:

– Послушай, девочка моя, – отчеканил он, – я не знаю, что там происходит в твоей жизни, если не хочешь, не рассказывай. Но я требую к себе уважения! Ты поняла?

Анжела вырвалась и молча убежала в свою комнату. Хорошо, что Ларисы в тот момент не было дома. Когда она пришла, отец и дочь старались себя вести так, будто ничего не случилось.

С подругами Анжела как-то тоже стала редко общаться. Точнее, домой они к ним не приходили. Яранский слышал, как Анжела разговаривала с кем-то по телефону, и говорила извиняющимся тоном: "Вы уж меня простите, сегодня никак не получится. В следующий раз приду обязательно. Да, мне не здоровится. Всем привет передавай". Яранский сообразил, что так она вежливо отказывается куда-то идти со своими девчонками. И тут доктора осенило. Да! Точно! Как же он сразу не догадался? Она, наверное, рассталась со своим парнем. Вот в чём причина такого её поведения! Девочка переживает. Это же понятно. Тема деликатная, поэтому она ничего и не рассказывает. Яранский повеселел. Он твёрдо решил, что выяснит всё у самого Андрея. Парень ему нравился. Он был ровесником Анжелы и учился в политехническом. Встречались они недолго, месяца три. Несколько раз он бывал у них дома. Но как всё выяснить? Не разыскивать же мальчишку специально, чтоб спросить о том, что между ним и его дочерью произошло. Тогда Яранский решил подкараулить парня возле института, где тот учился, подойти, как бы невзначай, и завести разговор. В свете последних событий своё поведение уже не казалось ему странным. А вдруг дочь, на почве несчастной любви, что-нибудь совершит неадекватное? Вдруг она сейчас находится под чьим-то дурным влиянием, и её надо спасать. Вадим был готов на всё.