Оксана Заугольная - Мурмурация

Словно услышав её мысли, Лена сухо пояснила:

– Рощин обожает корчить из себя знатока во всем. Он уверен, что для таких вот… мероприятий нужны восковые свечи или из жира.

– Человеческого лучше всего, – хихикнул Костя, снова разряжая обстановку. Но они отвлеклись, а физрук тем временем выключил свет и зажег свечи. Забыв об осторожности, все четверо прильнули к стеклу, стараясь рассмотреть получше.

Кажется, Аркадий Викторович что-то произносил, но им не было слышно из-за расстояния и двойного стекла. А потом он достал нож, обычный складной нож, щелкнул им и резанул себе руку. Кажется, Аня вскрикнула и тотчас почувствовала на лице руку Вити.

– Тихо, вдруг услышит, – шепнул он, прижимаясь к ней и успокаивающе поглаживая по плечу. Руку так и не убрал, словно не был уверен, что она справится с собой.

Тем временем физрук окропил своей кровью пространство вокруг свечей и потянулся за рюкзаком. Он неловко достал оттуда бинт и принялся зубами рвать бумажную упаковку, пытаясь достать его.

– Вот же и правда дурак, – не удержался Костя. – Прикиньте, если этот альтернативно одаренный сейчас кровью истечет еще до конца ритуала? Вот смеху-то будет!

Но не засмеялся. Да и никому смешно не было. Прийти на помощь и выдать себя не хотелось, но и видеть, как кто-то умирает от потери крови тоже было неприятно. Аня уже думала позвонить в скорую помощь, но останавливало то, что ехать она будет из города. В самом поселке врачи были только в психиатрической больнице, да еще новый школьный фельдшер.

Пока она решала, что делать, Аркадий Викторович справился с бинтом и сумел остановить кровь. Он снова обошел свой рисунок по окружности, размахивая руками. Губы у него шевелились.

– Ладно, тут всё ясно, – Лена, похоже, первая пришла в себя. – Физрук псих, хорошо, что мы теперь учимся в другой школе.

– А что если он и есть черный человек? – дрожащим голосом спросила Аня, наконец избавившаяся от ладони Витьки, закрывающей рот. Правда, теперь эта рука обвивала её талию, но тут она ничего против не имела, да и теплее было, когда он вот так стоял сзади.

– Черный человек? – переспросил Витька, но Аня лишь дернула головой, мол, потом, и торопливо продолжила:

– Этого не может быть, ведь так? Он всё время тут жил, так? А что если черный человек не один? Ох, я запуталась!

– Если кому-то интересно, я тоже запутался, – вставил Костя, но его все проигнорировали.

– Вообще-то Аркадий Викторович приехал только прошлым летом, да и иногда уезжает из поселка якобы на поиски золота Ермака… – задумчиво пробормотала Лена, продолжая глядеть в окно, словно даже смотреть на обнимающего Аню Витьку ей было неприятно. Может, так оно и было.

– Кто-то из вас вообще объяснит, о чем речь? – снова не выдержал Костя.

– Нет, – Аня замотала головой и вздрогнула, словно ей было холодно. Чуть мягче она добавила. – Это плохая история, как-нибудь потом.

– И не здесь, – добавила Лена. – Мне кажется, этот неудачник скоро поймет, что ритуалы так не проводятся, и выйдет отсюда. Лучше, если к этому моменту нас здесь не бу…

Шмяк!

Они все вздрогнули и разом отпрянули от окна, в которое прямо над их головами ударилась какая-то крупная птица. И если Лена и Костя просто успели скользнуть в сторону от окон, то Витька оступился, когда Аня резко шагнула на него, и они кубарем упали в траву. И замерли, боясь даже пошевелиться.

Через пару минут у окна появился дрожащий огонек свечи и забелело лицо физрука, вглядывающегося в темноту. Высокая трава и темная одежда сделали свое дело, да и Аркадию Викторовичу не стоило держать свечу близко к лицу – так он подсвечивал его, а не то, что было снаружи. Постояв так пару минут, он отошел.

– Обалдеть, – пробормотал Костя, который согнувшись подобрался к Ане и Вите. – Вставайте уже. Я прямо чуть не обделался, когда эта дурацкая птица ударилась в стекло. Чего ей не спалось, спрашивается?

– Это знак, – Лена подошла тоже, и при ней продолжать лежать на удачно подвернувшемся теплом и мягком Витьке Ане стало неудобно. Она повозилась, переворачиваясь так, чтобы можно было опереться руками, и очутилась нос к носу с по-прежнему спокойно лежащим парнем. До его губ была от силы пара сантиметров. И не будь тут нервно притопывающей Лены и шепотом описывающего степень своего испуга Кости, они могли бы начать целоваться, а там… Да кто знает. Так далеко Аня не заглядывала.

В любом случае сейчас ей пришлось подняться на ноги, а там и Витька встал, и они поспешили к выходу из школы. Чтобы не попасться на глаза дворнику и по совместительству сторожу Абаке, они собирались вернуться тем же путем, что и приходили – через запасную калитку за футбольным полем.

Аня обернулась, когда они были на середине поля. Ей показалось, или в окне спортзала снова белело лицо физрука, следившего за ними? Она хотела было сказать об этом ребятам, но посмотрела выше и ахнула. Над школой в темноте носились три или четыре тени. Наверное, птицы. Точно, птицы, просто плохо видные ночью. Только почему они не спят, вот что непонятно!

– Что? – недовольно спросила Лена.

– Птицы кружат над школой, – тихо ответила Аня.

– Только этого не хватало, – прошипела Лена. – Сдуреть можно. Какой-то псих умудрился расшатать реальность!

Аня ничего не поняла, но и спрашивать не стала. Романтический настрой пропал начисто. Сначала они все вчетвером дошли до дома Лены, потом мальчишки вдвоем проводили её и вместе отправились дальше. Аня не удивилась бы, если бы один из них напросился с ночевкой ко второму. Она сомневалась, что сможет уснуть сегодня.

Утомленная и перепуганная, она торопилась поскорее пройти через двор и даже не заметила, что в окне горит свет.

– Пришла? – встретил её на пороге Виктор. – Где шлялась?

– Тебя не спросила, – огрызнулась Аня и направилась на кухню. Только сейчас она поняла, что совсем продрогла. Стоило взять ветровку. А теперь хорошо бы не разболеться!

– Я волновался, прикинь? – проорал Виктор ей вслед, но на кухню не пошел. – Могла и сказать!

– Ты мне не отец! – выкрикнула Аня, ставя чайник.

– Но я о тебе забочусь! – Аня услышала, как хлопнула дверь в его комнату, и почувствовала, как глаза щиплет от слез.

Не переставая нарезать бутерброды и наливать чай, Аня расплакалась навзрыд. Всхлипывая, она жевала бутерброд и думала о том, как всё несправедливо устроено. Папы не стало в тот же день, что и мамы. Черный человек убил их обоих. У неё остался только Виктор. И этот Витька. Его даже зовут также как опекуна. Может, она поэтому на него и запала?

Аня прислушалась. Форточка была открыта, впуская свежий летний воздух, поэтому она слышала, как в темноте мимо дома пролетела птица. Непонятно какая, Аня слышала только шелест крыльев.