Хью Кэйв - Страгелла

Взгляд Йенси упал на рисунок, и губы его искривились в мрачной улыбке. Но тотчас же внимание его сосредоточилось на чем-то другом – на чем-то необычном, неестественном, приводящем в замешательство, – на том, что маячило у горизонта. Там низко над водой висела узкая полоса тумана, словно приплюснутая туча спустилась с неба и теперь тяжело плывет, наполовину погрузившись в море. И маленькую лодку несло туда.

Довольно скоро плотный туман уже окутал плоскодонку. Йенси встал и огляделся по сторонам. Джон Миггз пробормотал что-то себе под нос и перекрестился.

Серовато-белое, вязкое, липкое на ощупь облако не имело формы. Оно пахло – но не так, как пахнет влажный морской туман, нет, от него исходила тошнотворная вонь ночлежки или заплесневевшего погреба. Солнечные лучи не могли пробить эту пелену. Йенси видел над собой лишь расплывчатый красный шар, притушенное око светила, заслоненного клубящимся паром.

– Чайки, – прохрипел Миггз. – Они исчезли.

– Знаю. Акулы тоже. И змеи. Мы совсем одни, Миггз.

Секунды растягивались в вечность, а лодку затягивало все глубже и глубже в туман. А потом возникло что-то еще – что-то, вырвавшееся из тумана, точно стон. Приглушенный, неровный, монотонный бой корабельного колокола!

– Слушай! – задохнулся Миггз. – Слышишь…

Но дрожащая рука Йенси вдруг вскинулась, показывая вперед:

– Ради бога, Миггз! Смотри!

Миггз с трудом поднялся, покачнув лодку. Его костлявые пальцы стиснули руку Йенси. Так они и стояли вдвоем, глядя, как бесплотным призраком иного мира вырастает из воды массивный черный силуэт. До корабля оставалась всего сотня футов.

– Мы спасены, – бессвязно пролепетал Миггз. – Слава богу, Нелз…

Йенси пронзительно закричал. Его хриплый голос распорол туман, точно вой запертого в клетку тигра, и задохнулся в тишине. Ни отклика, ни ответного крика – ни даже слабого шепота.

Шлюпка подошла ближе. Двое мужчин не издали больше ни звука. Ничего – и лишь глухой прерывистый звон загадочного колокола.

А потом они осознали правду – правду, сорвавшую стон с губ Миггза. Судно было покинуто, брошено в океане – пустое, зловещее, окутанное саваном неземного тумана. Корма задралась так, что обнажился красный от ржавчины винт, к которому прицепились гнилые водоросли. На баке, почти стертые временем, с трудом читались слова: «Голконда – Кардифф».

– Йенси, это не настоящий корабль! Он не от мира сего…

Йенси с рычанием наклонился и схватил валяющееся на дне шлюпки весло. С потрепанного корпуса корабля черной змеей свисал канат. Неловкими ударами весла по воде человек направил маленькую лодку к тросу; затем, дотянувшись до линя, он пришвартовался к темному борту.

– Ты… ты собираешься подняться туда? – со страхом в голосе спросил Миггз.

Йенси помедлил, глядя вверх изможденным, мутным взором. Он боялся, сам не зная чего. Облепленная туманом «Голконда» пугала его. Шхуна тяжеловесно качнулась на зыби, а колокол продолжал негромко бить где-то в недрах покинутого корабля.

– Что ж, почему бы и нет? – рявкнул Йенси. – На корабле, быть может, найдется еда. Чего тут бояться?

Миггз промолчал. Ухватившись за канат, Йенси принялся взбираться по нему. Тело его моталось, как труп повешенного. Вцепившись в перила, он подтянулся и перевалился через них, оказавшись на палубе; там он и стоял, всматриваясь в густую серую пелену, пока Миггз карабкался на шхуну.

– Мне… мне здесь не нравится, – прошептал матрос. – Это не…

Йенси ощупью двинулся вперед. Доски палубы зловеще заскрипели под ним. Миггз держался за спиной товарища. Так они добрались до шкафута, а потом и до бака. Холодный туман, казалось, скопился здесь вязкой массой, как будто притянутый к нему магнитом. Йенси пробирался сквозь него шаркающими шагами, вытянув вперед руки: слепой человек в странном мире.

Внезапно он остановился – остановился так резко, что Миггз налетел на него. Йенси напрягся. Расширившиеся глаза вглядывались в палубу. Глухой, неразборчивый звук слетел с приоткрывшихся губ.

Мертвенно-бледный, непроизвольно съежившийся Миггз, взвизгнув, вцепился в плечо Йенси.

– Что… что это? – выдавил он.

У их ног лежали кости. Скелеты, увитые локонами вязких испарений. Йенси с содроганием склонился над ними, изучая останки. Мертвы. Мертвы и безобидны, но кружение тумана дало им новую жизнь. Они, казалось, ползли, извивались, скользили к человеку и от него.

Некоторые походили на части человеческих тел. Другие представляли собой причудливые, бесформенные обломки. Третьи вообще непонятно как оказались тут. Тигриный череп ухмылялся голодно разинутыми челюстями. Хребет гигантского питона лежал на палубе разбитыми кольцами, скрученными, точно в агонии. Йенси опознал останки тигров, тапиров, еще каких-то неизвестных животных джунглей. И человеческие черепа, множество человеческих черепов, разбросанных повсюду, черепов с насмешливыми, живыми в своей смерти лицами, искоса смотрящих на него, следящих за моряком с каким-то адским предвкушением. Этот корабль – покойницкая, морг, склеп!

Йенси отпрянул. Ужас вновь навалился на него с утроенной силой. Холодная испарина выступила на лбу, на груди, липкие струйки потекли по вытатуированному распятию.

Он круто развернулся, стремясь к благословенному одиночеству кормы, но лишь наткнулся на лихорадочно вцепившегося в него Миггза.

– Надо убираться отсюда, Нелз! Этот проклятый колокол – и эти штуки…

Йенси оторвал от себя руки товарища. Он пытался усмирить собственный ужас. Этот корабль – эта «Голконда» – всего-навсего грузовое торговое судно. Оно перевозило диких зверей, отловленных какой-нибудь экспедицией. Животные взбесились, вырвались, потом шхуна попала в шторм. Здесь нет ничего сверхъестественного!

В ответ ударил скрытый под палубой колокол и мягко плеснула волна, зашуршав водорослями, опутавшими днище корабля.

– Идем, – мрачно буркнул Йенси. – Я намерен здесь осмотреться. Нам нужна еда.

И он зашагал обратно к средней части корабля. Миггз потащился следом. Йенси обнаружил, что чем ближе вздернутая корма, тем тоньше слой тумана и слабее смрад.

Люк, ведущий вниз, в трюм, оказался открытым. Крышка его висела перед лицом Йенси, как поднятая рука – израненная, распухшая, застывшая в немом предостережении. А из проема зловеще выползала особенно странная на этом заброшенном судне лоза с пятнистыми треугольными листьями и огромными оранжевыми соцветиями. Точно живая змея, оплелась она вокруг себя, ныряя кольцами в трюм и стелясь по палубе.

Йенси нерешительно шагнул ближе, нагнулся и потянулся к одному из цветков, но тут же отпрянул, невольно зажав нос. Цветы пахли тошнотворно-сладко. Их дикий аромат не притягивал, а отталкивал.