Анна Синельникова - Братство Белых Магов. Роман

Фёдор увидел коридор, освещённый слабой желтоватой лампочкой.

По коридору шёл невысокий мужичонка с алюминиевым котелком с чёрной пластмассовой ручкой. На голове мужичка виднелась что-то наподобие тюбетейки, которой, по всей видимости, тот прикрывал лысину.

Фёдор спросил его:

– А что ты тут делаешь?

– Так, это, – немного замялся и затянул ответ мужичок, – вину и ответственность разношу, – после чего он вынул из котелка небольшой мельхиоровый половник – дабы ярче продемонстрировать свою специализацию, свою важную работу.

А потом мужичок зачерпнул какую-то мутно-чёрную вязкую жижу из этого котелка и вылил Фёдору прямо на голову.

Фёдор дёрнулся, но ничего не почувствовал, хоть и заметался по кровати во сне.

Он почему-то тут же спросил у мужичка:

– А ад существует?

– Ад, да, конечно, – сосредоточенно и важно ответил мужичок, помешивая что-то в котелке, – как без дезинфекции… – усмехнулся он под конец фразы. – Это видать в тебе дьявол познания шевелится, наружу хотить выйти, – и мужичок ткнул на сей раз пустым половником Фёдору в район живота.

– Я не могу рисовать, – продолжил гнуть свою тему Фёдор, – почему я не могу рисовать?

– А ты художник шо ль? – спросил мужичок.

– Да! – с жаром ответил Фёдор. – Но я не успешный, нет успеха, да и картин давно новых нет, – сник Фёдор.

– А во! Держи! – и мужичок схватил свой котелок и окатил прямо из него Фёдора с ног до головы.

Мужичок исчез. Коридор померк. Фёдора немного трясло, но больше ничего он не чувствовал. Он решил покинуть этот коридор, пока тут ещё есть свет и поскорей выйти в любое другое пространство. Коридор пугал его, как пугают сгущающиеся тучи на небе.

Прямо перед ним возникла массивная тяжёлая, чёрная дверь. Он похлопал карманы – пусто, ключей нет. Увидел большой чёрный засов, отодвинул его, но дверь не поддалась. Тогда он увидел, что у двери валяется какая-то необычная кисть, он поднял её и вблизи увидел, что её наконечник выполнен в виде ключа. Этой кистью-ключом он с лёгкостью открыл дверь и очутился в сияющем белизной зале. Сначала он его абсолютно ослепил, и кроме яркого света Федя не смог увидеть более ничего. Когда же он немного привык к свету, то смог разглядеть: за овальным столом сидели фигуры то ли людей, то ли полубогов, они были одеты в белые одеяния, на их головах были некие капюшоны, переходящие в колпаки. Белизна их одеяний слепила глаза Фёдора.

– Что за чёрт! – выругался Фёдор, но тут же поправился, – Тьфу, какой-то священный синод собрался.

Фёдор попытался разглядеть их лица, но ему не удалось, как будто они были скрыты белыми масками, либо их вообще не было. Тогда он сосчитал заседающих, их получилось ровно тринадцать.

За столом зачем-то разожгли свечи, несмотря на итак ослепительную белизну и свет вокруг. Пламя свечи привлекло взор Фёдора, его язычки как будто говорили с ним, на непонятном ему языке, он слышал некую музыку и стал повторять движения, которым его как бы учило пламя. Вот так, вот так, вот так…

На этом Фёдор внезапно проснулся и огляделся по сторонам. Была глубокая ночь. Но художник тут же вскочил и присел к мольберту в полной решимости нарисовать только что увиденное.

Работа продолжалась более недели. Фёдор забросил всё, никуда не ходил, пил кофе и доедал съестные припасы, которые завалялись в доме. Не курил. Он не видел – вставало ли на улице солнце, ходили ли там люди, и что вообще творилось в нынешнем мире, его совсем не интересовало. Всё его внимание поглотила картина. Он снова и снова тщательно выводил линии и изгибы, силясь, как можно точнее вспомнить каждую мелкую деталь сна.

– Лица, лица… – эта мысль тревожила Фёдора и не давала ему покоя.

Он снова и снова засыпал в надежде увидеть лица. Но сон не повторялся. Белых магов или полубогов, или просто людей (он не знал) Фёдор больше не видел. Потому так старался запечатлеть тот, увиденный им сон, на холсте. Чем его потряс этот сон, он даже не понимал. Но даже это не было важно, эту мысль Фёдор вообще не принимал и не придавал ей какого-либо особого значения, ведь главное – он снова рисовал. Он рисовал!

Фёдор писал новую картину!

И вот картина была готова!

Название, которое показалось Фёдору наиболее подходящим, гласило: «Священный синод белых магов».

Фёдор любовался на картину и не мог отвести от неё глаз – сияние цвета ему непременно удалось. Он был необыкновенно горд собой.

– Это шедевр, это шедевр… – приговаривал художник.

Картину он пока никому не показывал. На звонки не отвечал. Фёдор изрядно исхудал, под глазами у него виднелись тёмные круги, но он всего этого не замечал. Его переполняли доселе неведомые ему чувства. Крайне довольный собой он уснул:

– Вот теперь то можно и отдохнуть как следует! А что?! Он заслужил!

Фёдор проснулся от того, что над ним кто-то склонился. Он увидел над собою того самого белого мага, который что-то ему говорил. У его лица были какие-то очертания, но Фёдору никак не удавалось их уловить и запомнить. Маг говорил ему тихо, но жёстко и твёрдо:

– Твори, Федя, твори…

– Твори, Федя, твори…

– Твори, Федя, твори…

Произнеся эту фразу трижды, маг растворился в воздухе, вспыхнув на секунду маленькой искоркой.

Фёдор встал с кровати не в силах совладать со своими нервами и стал расхаживать по комнате взад-вперёд. Потом сел за мольберт. В его голове снова и снова проносились слова таинственного мага. Он взял рабочий блокнот и стал пытаться зарисовать его лицо. Вышло несколько не особо удачных скетчей, но Фёдор упорно пытался нащупать ниточку, ведущую к разгадке его черт лица, когда он вдруг услышал у самого своего уха тот же уверенный, слегка скрипящий голос:

– Правильно! Твори, Федя, твори!

От испуга он резко оглянулся и упал со стула. Маг тут же исчез, на сей раз Фёдор даже не успел его толком разглядеть.

– Финита ля комедия, – произнёс обречённо Фёдор, поднимаясь с пола.

– Так, надо умыться, помыться, поесть как следует, пройтись по улицам, сходить с кем-нибудь потусоваться, а то совсем может умом тронулся и всего-то, – сказал себе Фёдор, но тут же его мысли вернулись к обличию белого мага, и он решил возобновить работу над скетчами, так как ему показалось, что именно сейчас, грохнувшись на пол, он всё же уловил какую-то изюминку этого загадочного существа.

К следующему утру была готова пачка новых скетчей. Последним Фёдор всё-таки остался доволен. И, успокоившись, он отправился сначала в магазин, а потом к своему ближайшему другу Сане. Ах да, предварительно Фёдор привёл-таки себя в божеский вид – искупался, побрился, расчесался.

И теперь он шёл уверенный в себе! Ведь он теперь художник экстра-класса! О нём скоро заговорят все! Такой-то шедевр он изобразил!