Влад Райбер - Сброд

Нет больше клубовских. Один только Палкин остался, насквозь мокрый от пота. Мужик на него посмотрел, раскрыл револьвер и стряхнул пустые гильзы.

Палкин не думал, что сейчас и его застрелят. Он вообще ничего не думал, он не верил, что всё это на самом деле происходит. Это было похоже на сон. Ведь только во сне человек пытается, но не может шевелиться.

– ОН достал из кармана всего одну пулю, вставил её в барабан, постоял, постоял, потом убрал револьвер в карман и ушёл, – так Палкин всегда заканчивал свой рассказ. – И только когда ОН пропал, я смог пошевелиться. ОН их всех перебил. ОН!

– Что ты всё он, да он! Кто он-то? – слушали его с раздражением и спрашивали грубо, с издёвками. Клубовские много врагов себе нажили и теперь все хотели с Палкиным поквитаться.

– ОН… Этот… – Палкин крепко задумался, а потом сказал. – Бог! Да, Бог!

«Что ты несёшь?», «Какой ещё Бог?», «Совсем сбрендил!», – кричали те, кто его не видел. А те, кто видел, не кричали. Каждый из них почувствовал, что нельзя сказать точнее. Бог. Все, кто видел того мужика, признали его Богом. И никто до Палкина не додумался… не осмелился его так назвать.

– Не тот Бог! Нет! Не из этой… – Палкин пытался вспомнить слово «Библия», но не смог и сказал иначе. – Не из церкви Бог. Другой. Местный Бог.

Палкина допрашивали трижды. После внимательнее осмотрели трупы. Кто-то нашёл гильзы. Совсем другие гильзы, не такие, как в мелких пистолетах. Доктор отковырял в брусчатке пулю. Она была целёхонькая, в медной оболочке. Пулю посмотрели на свет, и все согласились, что это совсем не обычный боеприпас.

Значит и человек, которому автомат его напечатал, тоже не обычный. Горожане забеспокоились. Раз он клубовских расстрелял в одиночку, так он и кого угодно может. Бог – не Бог, но опасный тип явился в Город. Тут и своей мрази хватало…

Палкина допросили ещё несколько раз, а потом сказали, что в ДэКа ему больше делать нечего, и если жизнь дорога, пусть валит куда подальше и на глаза не показывается. Палкин перечить не стал. Какой ему теперь без дружков.

Он попросил толпу горожан забрать кое-чего из ДэКа. Ему позволили. Палкин вышел с мешком через плечо и ушёл. Долго его потом никто не видел, даже стали поговаривать, что Палкина тихонько убили и бросили в дыру на северной окраине. Это были только слухи. Нормально с ним всё было… До поры до времени.

А освобождённый от клубовских ДэКа взволнованные горожане всё-таки решили сделать местом для встреч, чтобы обсуждать всякие необычные случаи. И один такой случай уже надо было обсудить. Дурак-корреспондент радио так его и обозвал: «Возвращение Бога».

О том, что автоматы печатают пистолеты, горожане узнали ещё до того, как начали сравнивать банки.

Было время в первый год, когда люди дрались и даже убивали друг друга за еду, потому что думали, что однажды еда закончится. Запасались, берегли почём зря. Но продуктовые автоматы они никогда не ломали. Зачем, если каждый работал исправно? А вот то, что оружейный автомат выдает всего по одному пистолету и всего две коробки патронов на руки – было досадно.

Сколько потом не тыкай пальцем, хоть все автоматы в Городе обойди – ничего не получишь. И, конечно, каждому, кто был охоч до оружия, приходила в голову мысль, что пистолетов и патронов в автоматах ещё много, и достать их оттуда можно, если сломать.

Только сделать это было почти невозможно. Автоматы были монолитные, из неизвестного материала – не то металл, не то камень. С места не сдвинешь. Бей их, стреляй – только царапины остаются.

Тогда взял один умелец и сляпал взрывчатку. Его так и звали Взрывником. Десять мужиков целый месяц день и ночь ковыряли и сверлили в автомате дырки. Потом Взрывник залепил туда своего «зелья», поджёг фитиль, и все разбежались. Как жахнуло! Земля затряслась. Автомат треснул пополам. Мужики набежали, разогнали дым, стали смотреть в трещину, а там пусто! Вот не повезло…

Ковыряли месяц ещё один автомат на самой окраине города. Там мало кто оружие получал. Взрывали дважды, треснул только на второй раз. Взрывника даже слегка ранило осколком.

Обшарили сломанный автомат – ничего. Даже пачки патрон не оказалось. Но были там какие-то устройства, подвижные прямоугольные детали, сверкающие, как зеркала. И тут всем стало понятно, что оружие в автоматах берётся из ниоткуда. Печатается, как на 3D-принтерах, и никаких исходных материалов автомату не надо. Таких машин на Земле не было. Да много чего не было на Земле, чего было в Городе.

А потом кто-то стал рассматривать две банки со сгущённым молоком и заметил, что всё полностью совпадает: и цифры, и заводские дефекты. На одной банке была маленькая вмятина и на другой точно такая же в том же месте. И каждая царапина, и маленькая чёрная точка на жестяной крышке – всё совпадало.

Много кто потом увлёкся сравнением консервов, и сделали люди вывод, что, сколько ни возьми сгущённого молока – это будет всё одна и та же банка. Как все в городе ходили с копиями одного единственного пистолета.

Да, в Городе никогда не было спокойно. Уж такие там были люди, да и Город не был просто городом. Иногда жители его обзывали, как всякую глухую провинцию, но настоящего названия Городу так и не придумали. Их городам дают, чтобы отличать один от другого, а этот был единственным. Единственным посреди ничего.

В первые недели, когда жители изучали Город, кто-то сказал, что он похож на коврик для игры. Есть такие детские коврики, где нарисованы дома и дорожки, по которым можно катать машинки. И дороги на этом коврике замкнуты. Так и в Городе были внутридворовые дороги, были центральные. Но ни одна дорога не вела из Города. Да и куда бы она вела? С севера, запада и востока простиралась серая пустыня – может на сотни, а может и на тысячи километров. С юга был непроходимый лес, где обитали существа, враждебно настроенные к человеку. Горожане их называли млитами.

Так люди жили и не знали, что за лесом на юге, что за пустыней с других трёх концов. Они и север с югом обозвали условно. Кому было знать, где что?

Никто за три года не видел на небе ни одной звезды. И солнца никто не видел. Атмосфера была слишком плотная. Днём небо бывало очень светлое, почти белое. Временами голубоватое и зелёное. Но солнцу было не пробиться сквозь сплошные облака. По ночам небо всегда было чёрным. Без уличных фонарей стояла бы непроглядная тьма, как в лесу или далеко в пустыне.

А Город был маленьким, тысяч на тридцать – не больше, но народ в нём только убывал, поэтому бояться переселения было ненужно.

И никто ничего не знал. Все появились тут в один день. Находились те, кто говорили, будто появились тут раньше других, но на поверку они оказывались лжецами и знали они о Городе не больше остальных.