Влад Райбер - Сброд

– А ну, пошёл отсюда, – Иван Алексеевич хотел, чтобы его голос звучал строго, но он месяцами не разговаривал с людьми, и получилось как-то глухо.

– Дед, ты тут живёшь, что ли? – мальчишка, уже ничего не страшась, приблизился и стал рассматривать кучу дров.

– Чего тебе тут надо? – старик сотрясался от злости. Кто-то нашёл его укромное место. Иван Алексеевич не так уж и редко слышал голоса людей где-то неподалёку, но никто не находил дом лесника, а этот паршивец пробрался сюда и расхаживал по-хозяйски.

Мальчишка ходил вокруг дома, вставал на мыски, вытягивал шею, заглядывая в окна и всё повторял: «Дед»… «А что это у тебя тут такое, дед?».

Иван Алексеевич хотел втоптать пацана в землю, но не решался даже взять его за шиворот и отволочь подальше от своего дома. Не смел прикоснуться к нему. Мог ли тогда старик подумать, что пристрелит мальчишку неделю спустя?..

– Дед, я к тебе зайду, – предупредил пацан и взялся дёргать дверь. Она была тяжёлая, так просто не открыть.

Тут старик не выдержал, прокашлялся и заорал:

– А ну вали отсюда, пока я тебя не искалечил!

Пацан аж подпрыгнул, а потом захохотал и бросился бежать. Его смех долго висел в воздухе.

Два дня после этого Иван Алексеевич лежал. У него часто билось сердце, он чувствовал, что его уединению и покою пришёл конец. Думал, что скоро к нему снова явится этот мальчишка, да ещё и приведёт друзей. Таких же мерзавцев, как он сам.

В этом старик оказался прав. В следующее воскресенье… Иван Алексеевич не знал, что это было воскресенье… к нему пришёл тот самый парень и его друг. Второй мальчишка был постарше – лет шестнадцать. Высокий, конопатый, с наглой ухмылкой.

– Вот он! Вот он! Я же тебе говорил! – заорал мелкий.

Иван Алексеевич тогда сидел во дворе на самодельном стуле.

– Пошли отсюда, пошли отсюда… – старик перебрал все бранные слова, а дети только веселились.

– Дед, мы тебе мешаем что ли? – даже с какой-то досадой спросил конопатый.

– Да, мы тебе вообще не мешаем! – поддакнул мелкий. При своём друге он вёл себя смелее, чем когда был один.

Мальчишки обошли дом вокруг, заглядывали в окна, трогали всё руками. Иван Алексеевич беспомощно ходил за ними следом и ругался до хрипоты, чем только радовал хулиганов.

– Дед, можно мы к тебе в домик зайдём? – старшему мальчишке на самом деле не нужно было разрешение старика.

Иван Алексеевич не выдержал, схватил мелкого за капюшон куртки. Мальчишка зарычал «Отцепись!» и старик отпустил его. Он боялся детей. Они были для него как дикие звери.

– Хорош домик в лесу, – говорил конопатый, дёргая тяжёлую дверь.

– Пряничный домик, – сказал тот, что был помладше.

– Эй, слышь, – заулыбался высокий пацан и подозвал мелкого к себе, склонился над его ухом и сказал полушёпотом. – Это пряничный домик, а живёт в нём Пряничный дед.

И оба захохотали. Думали, что старик не слышал, но у Ивана Алексеевича было всё хорошо со слухом. Старик понял, что должен за себя постоять. Если так каждый будет врываться на его землю, то скоро его вытеснят отсюда, как вытеснили родственники из его квартиры.

Мальчишки ворвались в его дом.

– Фу! Ну и воняет у тебя тут, дед! – пискнул мелкий. – Вонища!

Иван Алексеевич мылся редко, одежду не менял. Весь дом пропитался его духом.

– Серый, смотри, ружьё! – закричал мелкий.

Иван Алексеевич вошёл в дом и встал между ружьём, которое стояло в углу и мальчишками. Старик больше не ругался и не махал руками.

– Дед, а ружьё стреляет? – спросил конопатый.

– Стреляет, – ответил старик.

Подростки перестали вести себя буйно. Они вытянулись, как два послушных пса. Мальчишки не боялись, они стали уважать старика за то, что у него есть ружьё.

– Можно посмотреть? – спросил тот, что постарше.

– Нельзя, нос себе отстрелишь, – ответил дед.

– А можешь показать, как оно стреляет? – не сдавался мальчишка. – Пожалуйста!

Иван Алексеевич взял ружьё и сказал мелкому:

– Дай-ка мне патроны. Вон в том ящике.

Пацан вертел головой, пытаясь понять, куда показал ему старик, потом заметил железный ящик и кинулся к нему. Сначала хотел взять его весь, но понял, что не поднимет такую тяжесть. Сел на колени, открыл крышку и стал доставать патроны.

– Хватит, хватит! – остановил его дед. – Давай сюда.

Мальчишка протянул ему несколько патронов. Иван Алексеевич зарядил один в ружьё, другие сунул в карман.

Пацаны смотрели во все глаза и горели от нетерпения.

– Идём, – сказал Иван Алексеевич и пошёл к двери. Оба мальчика двинулись за ним, но старик остановил мелкого. – А ты не ходи. Сиди тут и смотри в окно.

– Да, ты в окно смотри, а то оглушит! – подразнил его конопатый. Он гордился, что его выделили, что его выбрали. – Дед, а ты мне дашь стрельнуть?

– Какой тебе стрельнуть? Ты и ружьё не удержишь, – Иван Алексеевич показал конопатому, куда нужно встать, а сам отошёл от него на несколько шагов.

Пацан не понимал, что происходит, послушно стоял посреди двора. Ждал чудес. Его друг торчал в окне.

Когда старик направил ружьё на конопатого, он только заулыбался. Думал с ним шутят. А Иван Алексеевич спустил курок и зажмурился от залпа. Когда он открыл глаза, то увидел, что мальчишку отшвырнуло к поленнице. Ноги у него дёргались.

Всё это было как в тумане. Иван Алексеевич надломил ружьё, вставил новый патрон и пошёл в дом. Там сидел мелкий. Он залез в угол. Глаза у него были круглые-круглые, и он весь трясся.

– Не надо, дед! Не надо, дед! – говорил он. Не понимал, что ещё больше злил Ивана Алексеевича, называя его дедом.

Когда старик наставил на мальчишку ствол, он заорал во всё горло. От выстрела его как на изнанку вывернуло, и стало тихо.

Иван Алексеевич выволок тело во двор. Увидел, что конопатый возле поленницы всё ещё дёргается. Старик снова зарядил ружьё и в упор прострелил мальчишке грудь. Всё было в крови.

Иван Алексеевич бросил ружьё во дворе, пошёл в дом, залез в кровать и зарыдал. Он думал, что теперь всё кончено.

Уже стемнело, а он всё плакал, всхлипывал и вздрагивал. Щипало глаза, болело горло. Иван Алексеевич ждал, что с ним что-нибудь произойдёт и в этом не будет ничего хорошего. А потом он нечаянно уснул и проснулся только рано утром. В доме было холодно. Ветер мотал дверь.

Иван Алексеевич поднялся с кровати и вышел из дома. Во дворе лежали тела. Мелкий лежал лицом вниз, а конопатый лицом в небо. У него на щеках были капли росы и жёлтые сосновые иголки.

Старик подобрал ружьё и отнёс в дом. Нужно было что-то делать. Сначала думал закопать тела прямо во дворе, а потом решил, что не надо ему этих паразитов рядом с домом.

Он взял плащ-палатку и отволок к оврагу, сначала одного, затем другого.

Тот овраг был недалеко от его дома. Туда тоже никто никогда не ходил. Старик кинул тела пацанов на дно, присыпал сверху землёй и мокрыми листьями. Потом взобрался наверх и стал катить в овраг гнилой валежник. Сил у Ивана Алексеевича было много. Почти весь овраг завалил стволами и ветками. Если бы кто-то узнал, что там лежат тела, то пришлось бы серьёзно поработать, чтобы их достать. Но никто их там искать не стал.