Софья Эл - Полутьма

А конкретно – его рацион.

Странность номер один и она же самая напрягающая меня – она никогда не видела его днем. Ближе к вечеру, когда слабое солнце – пожалуйста. Но тут любого спасет крем от загара. Короткий опрос жителей поселка, включая моего благодетеля, маркетолога и информатора в одном лице, к сожалению, не успокоил. Григорий действительно всегда появлялся к вечеру, даже когда у него были выходные.

Кинув итоговый взгляд в зеркало, я все же решаю распустить волосы. Пойдет. Летнее платье в пол, легкие сандалии да курточка. Все вырисовывает тонкую серую мышь. Можно было надеть стандартные штаны с футболкой, только вот тогда он может заметить то, чего не должен. Выправку, несмотря на хромоту. Последний раз прошу у зеркала, чтобы я ошиблась.

Пусть мы просто прогуляемся по парку (это мы так редкую лесополосу называем, куда лавочек понатыкали), и завтра я Маринке весело подмигну, забегая с утра за маслом. Его-то и забыла купить. А ведь жить могла на хлебе с маслом да с вареньем. Палыч подкармливал, жена у него знатное варенье закрывала.

Перехватив пузырек с антисептиком, я кидаю его в сумочку, что одолжила сама же Маринка, и выхожу в прохладный вечер. Не беру с собой ничего лишнего. Моя цель – узнать. Защитить себя я могу и голыми руками. Что делать с этой информацией, я буду решать уже после. Ведь он может оказаться кем угодно, а пистолет под летней курткой вряд ли сможет расположить парня к общению.

Хотя, конечно, как использовать.

– А так, если бы не Марина, – он произносит ее имя с придыханием, мечтательно прикрывая глаза, – даже никогда такую красоту и не увидел бы.

Я киваю, оглядываясь вокруг. Как назло, ни одного палаточника с мороженым или сладкой ватой. Это я, конечно, опростоволосилась. Будний день, ребята не приторговывают. Вечером в пятницу – пожалуйста. Так как ходить у нас некуда, вся молодежь здесь. Прогулка продвигается скучно. Разговор не клеится, видно, что парень совсем не в своей тарелке. Григорий, кстати, очень даже симпатичный. Прослушала, но вроде зам какого-то важного зама. В принципе, по костюму видно, что при деньгах.

– Григорий, а не могли бы вы подержать? – и, не дожидаясь ответа, я тут же пихаю растерявшемуся парню в руки свою сумочку.

Грубо облокотившись на его локоть, шиплю, делая вид, что пытаюсь вытрясти из сандалии камень, пока как можно сильнее пачкаю пальцы о подошву. Педант, перфекционист. А еще ужасный мизофоб. Парень становится еще бледнее просто от того, что в руках держит посторонний предмет. Но чтобы наверняка, я выпрямляюсь и, подарив свою самую очаровательную улыбку, забираю из его намертво сведенных от страха пальцев сумочку.

– Спасибо вам, – вцепилась в его ладонь так, чтобы вся пыль от обуви тут же перекочевала на его руки, – ой, я вас, кажется, испачкала.

Мне уже кажется даже, что я ошиблась. Особенно когда Григорий с ужасом в глазах, пытаясь не касаться пальцами пиджака, судорожно ищет знакомый пузырек. Невинно хлопнув ресницами, я отпихиваю ногой вытащенный из его кармана антисептик. Кажется, что от страха парень уже даже не видит ничего толком. Да, такое лечить надо, а не поощрять.

– Ой, так у меня же антисептик есть! – вскрикиваю я. – Знаете, как удобно? Где-то испачкался и пожалуйста, выдавил на ладони, никаких микробов.

Заговариваю ему зубы, протягивая пузырек. Он даже не смотрит на этикетку. Вздыхаю, не понимая, как можно было вообще предположить, что этот втирающий с остервенением гель в руки парень, может иметь какое-то к ним отношение.

Шипение раздается не сразу.

– Ой, – он морщится, отступая спиной к дереву, наблюдая за краснеющей кожей, – ой, Сима, простите. У меня аллергия, редкая, – он пытается расстегнуть пуговицу на рубашке, словно ему нужен воздух.

Но я лишь по запаху его кожи знаю, что это не так. По движению челюстей.

– Ага, – я киваю, подходя ближе, – слушай, думала, соврали. А, нет, ионы серебра в нем все-таки есть. Полезная штука, – выдернув антисептик из ослабших пальцев, я кидаю его обратно в сумочку, – ну, а теперь скажи «а-а».

Достав фонарик, я не сомневаюсь, кто передо мной. Будь это кто-то из хищников, уже пришлось бы попотеть. Григорий послушно распахивает рот, демонстрируя четыре вставных керамических зуба. Выключаю фонарик, кивая парню, что может закрывать.

– Вегетарианец? – уточняю, обрабатывая руки антисептиком.

Приятный, кстати. Быстро испаряется, никакой липкости на руках. Испытан на вампирах. За эту мысль становится даже немного стыдно. Парень-то и правда неплохой оказался, с мозгами и веселый. Клыки вырваны.

– Да, – Григорий кивает, беря себя в руки, – есть даже справка с собой. Разрешение на жительство и направление в центр крови. Все могу показать.

– Не надо, – выпрямляюсь, понимая, что упорно заваливаюсь на один бок, – убивать я тебя не собираюсь, успокойся. Тебе меньше сотни, а такие красавцы после себя не кучку пепла оставляют, вопреки распространенному мнению. Но вот с Мариной тебе придется разойтись, – я похлопала парня по плечу, наблюдая за его реакцией.

Давай, рыцарь, я в тебя верю.

Он улыбается, растянув губы в улыбке. А я чувствую, что то место, где давно валяется булыжник, каменеет еще сильнее, поражая зону вокруг.

– Ой, да это, – усмехается, весело поправляя волосы, – считайте, я ее не знал.

Когда мой кулак встречается с его усмехающейся рожей, даже не замечаю.

– Идеалист чертов, – выплевываю я, глядя, как парень размазывает по лицу кровь, льющуюся из сломанного носа, поджимая под себя ноги, – Григорий, ты меня разочаровал.

– Что я не так сделал? – вампир хмурится, а от желание врезать ему еще раз чешутся даже пятки.

Даже на той ноге, что потеряла обычную для человека чувствительность. А Григорий смотрит на самом деле недоуменно. Возможно, люди слишком сложные. Неживым проще. Сказано – сделано. Девушку, что воспевал секунду назад и возносил к небесам, бросить? Легко. Наверное, так и правда проще.

Домой я хромаю быстро. Моя разведка уже давно спит, так что завтра не будет россказней про то, как Кузнечик глаза заливала и по лесу шлялась. Не замечая ничего вокруг, топаю к своей халупе. Домик у меня маленький, но мне хватает. Поставив ногу на первую ступеньку, останавливаюсь как вкопанная.

Моим гнилым доскам явно это не понравится.

Палыч, положив рядом с собой фуражку, дремлет на пороге, пристроив голову с густой бородой на перила. Нехороший червяк начинает грызть изнутри. Поправив волосы, я тряхнула участкового за плечо. Сон у него, конечно, богатырский, про это всем баб Клава рассказывает. Откуда что знает – непонятно. Надеюсь, что он такой же соня, как я – пьяница. Вот на кого он точно похож, так на канадского дровосека. Сравнение веселит, но вот то, что он не просыпается, тревожит. Пройти мимо и дома лечь спать? Завтра будут лишние вопросы.