Артур Александров - Тиара боли

– Все последствия излишнего рвения, я беру на себя, разумеется, – заверил Николай Львович, Кристина уже будет знать, что нужно искать.

Выбор командира спецгруппы был предсказуем – генералькая дочь-бунтарка, возглавлявшая один из отрядов бойцов Отдела, обладала хищной смекалкой и отлично разбиралась в закулисной кухне. Она была настолько хороша, что знала об этом – и самолюбие вкупе с колючим характером едва не разрослись до опасных размеров. Лишь события прошлого года осадили вздорную командиршу. Кристина Карцева повзрослела не когда рисковала жизнью в боях, а среди безупречной мерзлой красоты чудовищного творения. Там, смотря в мертвые глаза ледяных, будто стеклянных кукол, целыми семьями застывших в беспомощном страхе, молодая девушка наконец поняла, что их работа – вовсе не криминальный триллер, и не полицейский боевик.

– Не мне вас учить, – продолжил не любивший затянувшиеся паузы министр, – причинно-следственным связям. Пусть это будут следы протекторов шин, ведущие к территории борделя или случайные свидетели, или, – тут он поморщился, – иные факты, по заключению ваших экспертов приводящие к красным дверям. Любая обнаруженная вами аномалия позволит делу остаться в сфере деятельности Отдела, ну а уж тогда, по неким следам, вы ворветесь в этот притон на коне. По вашему заключению ОО присылает спецгруппу, они вскрывают чертов гнойник, и вот мы наконец с полным правом найдем в этой куче навоза столько иголок, что ими можно будет унизать до состояния ежа каждого защитничков притона.

Под неоднократно использованным местоимением «мы» несомненно скрывался целый блок противников разврата. Без серьезной поддержки даже федеральный министр не решился бы на подобную авантюру – уж больно топорно выглядела комбинация.

– Дмитрий Геннадьевич хочет сказать, – счел нужным пояснить полковник, – что, как только серьезные свидетельства лягут на стол к…, – тут он многозначительно возвел глаза к потолку, – то оппоненты будут слишком заняты попытками сохранить в тайне ненужные подробности своих посещений Гоморры. Им станет уже не до защиты этого…гм…учреждения. В дальнейшем это послужит уроком многим.

– А нам все сойдет с рук? – не удержался от провокационного вопроса Антонов

– В общем-то, да, – пожевал губами Борисов, – Но ты все же постарайся там как-то поответственнее в своем расследовании.

Роман Андреевич замолчал, мысленно перебирая возможные варианты добиться задуманного заговорщиками. Видя его колебания, начальник решил быть убедительнее:

– Поверь мне, за этим борделем действительно числятся делишки похлеще обычной наркоты и членовредительства. Мы все, что уж греха таить, нередко способствуем попустительству некоторых проступков в верхних слоях общества, включая самих себя. Но у всего есть предел. Допускать подобное моральное разложение в среде людей, обличенных властью просто преступно. И не будем забывать о том, что мы живем в век цифровых технологий, когда тайное все чаще становится явным. Тупое упорство любителей клубнички должно быть наконец сломлено.

Сколько ни старался, Антонов не смог найти обоснованных мотивов участия полковник в предстоящей кампании. Пришлось признать, что боевой в прошлом офицер действительно проникся доводами министра и теперь руководствовался личной позицией – твердой убежденностью в правоте и необходимости планируемого деяния.

На своем веку бывалый следователь повидал немало сластолюбцев – одних с фанатично загорающимися глазами при слове «секс», других – сухо-приличных с виду, морщившихся на всякую пошлость моралистов. Оба этих вида не имели ни возрастных, ни гендерных различий. А также, не удерживались ни семейными, ни какими-либо иными обязательствами от стремлений утолить вечный жажду. Первые вызывали отвращение своей тошнотворной приторностью, вторые – двуличностью. Конечно, имелась еще и огромная масса простых любителей изредка побаловать себя или скрасить одиночество. Но вряд ли безумные цены услуг в Гоморре приманивали случайных блудодеев, для них хватало и иных, менее претенциозных заведений.

В целом, выходило, что полковник и вышедший на тропу войны министр были кругом правы. Этот «притон разврата» в пригороде Москвы действительно было опасным явлением, и дурные слухи о лупанарии ходили давно. Там, где все дозволено и оплачено, человеческие страсти рушат всякие границы и вырываются за горизонты болезненных фантазий. Моральные ценности теряют смысл, а вслед за ними тает и уважение к человеческой личности. Это чаша, которую никогда не испить до дна, ведь страсть – сильнейший наркотик.

– Надо ехать, Рома, – отеческим тоном подвел итог Борисов, – Такая возможность представится еще не скоро. Идеальный баланс сил, эффект внезапности и настоящий предлог. С чертовыми могилами и правда что-то нечисто, если уж по-честному.

– Не думаю, что вкусы клиентов борделя настолько разнообразны, – буркнул Антонов и передернулся, мысленно обругав живое воображение.

Поставленная перед ним задача казалась настолько же простой, насколько являлась сложной. Во-первых, учреждения подобного типа, как правило, имеют несколько уровней защиты, и службы безопасности их довольно специфичны. Устранение одного из ведущих следователей Отдела – шаг совершенно безумный, но загнанные звери не разборчивы в средствах. Во-вторых, можно, конечно, положиться на избалованность сутенерской клики вследствие многолетнего статуса неприкосновенности, но и являть излишнюю самонадеянность не стоит. Заведения означенной сферы привыкли очень глубоко прятать свои тайны – если они вообще имеются, и ищейки не окажутся в обычном ворохе грязного белья в прямом и переносном смысле. Ну и в-третьих, провокационная деятельность для подполковника была в новинку. Что-выдумывать и перемешивать два расследования, сохраняя видимость четко упорядоченных действий – та еще работка.

Довольный министр покинул кабинет начальника Особого Отдела в приподнятом настроении. Предоставив офицерам разбираться в деталях, он спешил по текущим делам. В этот день Дмитрий Геннадьевич с особым наслаждением общался с недружественными элементами, подогревая свой политический аппетит запахами окорочков подложенной им свиньи. А, тем временем, следователь ОО, вернувшись в свой кабинет, и все еще ворча про себя, усиленно знакомился со скупыми данными по закрытому объекту. В графе о сроках исполнения этого задания значилось «вчера».

Дверь распахнулась после короткого стука, и в кабинет поспешно вошел опрятный и одетый со вкусом молодой эксперт. Он получил эту работу совсем недавно, но совершенно не выказывал положенной растерянности, свойственной новичкам Отдела. Смугловатое лицо юноши дышало оптимизмом, тёмные смышленые глаза смотрели с вежливым любопытством.