Артур Александров - Тиара боли

– Вот хотел тебя спросить, Тимур, – иронично-расслабленным тоном произнес подполковник, – Как ты относишься к адептам продажной любви?

Молодой человек поперхнулся, но бойко ответил:

– Я к ним, Роман Андреевич, не отношусь. Надеюсь, и не придется.

Антонов хмыкнул, предложил молодому человеку кофе, и приглашающим жестом указал на стул с высокой спинкой за столом напротив себя.

– Знаешь ли ты историю греческого бога Эрота? – со вкусом начал следователь, когда Тимур уселся поудобнее, ловко уклонившись от пары тяжелых капель, упавших из чашки густого напитка в руке

Не дожидаясь ответа, Роман Андреевич начал небольшой экскурс в легендариум древнего мира.

– Он был сыном Афродиты и Ареса, диковинным плодом любви и войны, и вовсе не походил на нынешние коммерческие изображения пухлого голого пупса, каким его позднее сделали римляне.

– Да, я читал. В детстве, – улыбнулся Тимур

– На мой взгляд, – вздохнул подполковник, – Зевс был совершенно прав, предполагая, что ничего хорошего от подобного союза не народится. Но громовержец не преуспел в своих попытках избавиться от мальчишки. И золотоволосый карапуз вырос в жестокого насмешника, от стрел которого страдали даже боги.

Молодой человек покопался в памяти, и мысленно извлек запылившиеся архивные папки, в которых говорилось о безобразиях дерзкого Купидона.

– Можно предположить, что, в отличие от поэтических чувств, которыми одаряла людей богиня любви, её непутевый сын извергал в мир все существующие извращения и болезненные страсти, – подхватив университетский тон следователя, произнес юноша.Роман Андреевич одобрительно кивнул понятливому эксперту, и подвел итог:

– Выходит, что это, как говорится, «наш клиент».

– Греко-римский языческий бог? – вежливо уточнил Тимур, почти не выказав недоверчивости.

– Ага, – бесстрастно ответил подполковник, – Он самый.

Затея руководства все еще казалась Роману Андреевичу слишком немудреной и опасной хитростью. Но приказ есть приказ, хоть бы даже и не официальный. Никогда не обладавший сварливым характером подполковник, вынужденно вернувшись из области легенд к информативным фактам, теперь излагал суть с брюзгливым ворчанием. Несколько опешивший от нестандартной ситуации эксперт, все же схватывал на лету тонкости предстоящей работы.

– Полиция нравов, – иронично заключил Тимур, и обратился к личному мнению подполковника, – Так этот бордель действительно заслуживает такого внимания, на ваш собственный взгляд?

– Кто и какие цели преследует в этой склоке – не нашего с тобой ума дело, – внушительно сказал Антонов, – Но место на самом деле сомнительное и порядком с гнильцой. Так или иначе, сказано – будем исполнять.

Роман Андреевич не нашёл смысла в излишней таинственности, и не стал скрывать от помощника высоты уровня заинтересованных лиц. По обновленному Положению, следователи-одиночки остались в прошлом. Теперь с самого начала ведения дела было предписано наличие как минимум, эксперта. Когда-то Антонову льстило положение обособленной привилегированности, но амбиции молодости со временем угасли, а затаенная детская нелюбовь к химии и анатомии возросла. Поддержка оказалась очень кстати. К тому же, несмотря на десятилетнюю разницу в возрасте, подполковник и эксперт почти подружились, объединенные спокойной рассудительностью (не без личностных различий, конечно), и спецификой работы.

В отличии от бывалого офицера, Тимура столь явная перчинка в предстоящем деле заинтриговала и подзадорила. Он еще не успел пресытиться острыми ощущениями, которые щедро дарила их профессиональная деятельность – эксперт проработал в Отделе всего несколько месяцев, и большую часть времени провел в закрытых лабораториях. В главное управление ОО он прошел жуткой тропой ледяной красоты, и не понаслышке знал об обратной стороне реальности. Но разум юноши был защищён бронёй надёжнее гранита, а сон крепок как у младенца – нервные потрясения ему были не страшны. Оттого он легко влился в неуставную, но тяжелую и ответственную работу Отдела, и заработал доверительное отношение ведущего следователя ОО. Правда, пришлось попрощаться с апломбом выдающегося специалиста, который в прошлом весьма заметно украшал воображаемой короной смышлёную голову золотого медалиста провинциального университета. Здесь Тимуру пришлось оттачивать навыки с нуля. Но его пригласили на эту работу не ради объема зазубренной и тщательно упакованной в памяти информации, а за цепкий, любознательный и быстрый ум, для которого такая задача была вполне по силам.

Подполковник дружелюбно усмехнулся, отметив мальчишеское любопытство, вспыхнувшее в глазах эксперта. Его собственное отношение к сфере интимных услуг было равнодушно-брезгливым, но это чувство являлось приобретенным, зародившимся восемь лет назад в янтарных глазах любящей супруги, унаследованных дочерью и сыном. А когда-то… «Некоторые вещи Алиса сама не захотела бы знать», – мысленно сказал себе Роман Андреевич. Затем покряхтел, и добавил в список таких «вещей» подробности предстоящего расследования.

– Должен тебе сказать, что по поводу Гоморры не стоит питать иллюзий. В таких заведениях не просто совершаются преступления – они и есть преступление, и не только против государственных законов. Радости плоти, взращенные вседозволенностью, зачастую принимают весьма уродливые формы, и тебя может ждать множество неприятных открытий.

Эксперт уже привык к резким переходам Антонова от простых разговорных оборотов к витиевато-напыщенной литературной речи. Офицер был по-своему непрост, хотя иногда и пытался производить впечатление обычного утомленного работой и отчетами госслужащего.

– Роман Андреевич, я ведь все-таки врач, – напомнил Тимур, – брезгливость и придирчивость во мне умерли еще на первом курсе.

Это хорошо, – уже несколько отстраненно проговорил подполковник, откинувшись в кресле, – Нам это может пригодиться…

В голове у него медленно начал созревать план действий, позволяющий скорректировать топорный алгоритм, придуманный министром. Ежедневно застревая между реальностью и аномалиями, власть имущими и ничего не подозревающей общественностью, невольно учишься маневрировать как на бюрократическом поле, так и в остроконфликтных ситуациях. Но, в первую очередь, нужно было понимать, что Отделу предстоит обойти не зарвавшихся избалованных блудодеев, а куда более проницательных и подкованных на ниве противостоянию дознавателей их поставщиков услуг. Следователь все больше утверждался во мнении, что поспешная лобовая атака не даст нужного результата. Без штурмовой группы, конечно, не обойтись, но, как и на войне, кавалерию нужно знать, куда посылать. Ничего удивительного, что все идеи с живцами (как с сожалением поведал федеральный министр) потерпели крах: за долгие годы учреждение не только научилось принимать гостей по представительству проверенных лиц, но наверняка обзавелось какой-то системой распознавания личности на случай любого подлога рекомендаций. А уж доступ ко всем существующим базам хранения информации (как и к средствам ее раздобыть, которые еще тоже не мешало бы проверить на предмет законности), у руководства лупанария был широк, как автомагистраль.