Светлана Кузина - Двенадцать полнолуний

Праздник встретили с друзьями, салатом оливье, собственноручно испеченным мамой Нелей тортом и телевизором. В полночь все поздравляли друг друга, чокались советским шампанским, зажигали бенгальские огни и желали всего самого хорошего в новом, 1993 году. Яне кто-то сунул в руку бенгальский огонь, и девочка поморщилась – она почему-то их боялась, считая, что огненные брызги обжигают руки. И хотя родители говорили, что это не так, Яна чувствовала, что обжигают!

– А нам все-таки открыли визу! – неожиданно сказала мама Неля, радостно улыбаясь, будто не собиралась говорить, но не смогла сдержаться. Яна подняла на нее глаза и замерла. Все вокруг потонуло в криках друзей «ура, поздравляем! Молодцы, ребята, добились своего!» Яна стояла рядом с мамой, оглушенная, не заметившая как бенгальский огонь догорел до конца и, кажется, действительно не обжег ей руку.

Пока друзья обнимались с родителями и выспрашивали подробности, Яна проскользнула на кухню, никем не замеченная, встала коленями на стул и прижалась лбом к стеклу. Во двор начали постепенно выходить люди, веселье продолжалось уже на улице – галдели дети, громко разговаривали взрослые, звуки музыки и оживленные голоса раздавались из их гостиной, которая одновременно служила спальней родителям. И только Яна была будто чужая на этом празднике. Она вгляделась в свое отражение в окне – рыжие кудри по плечам, яркий бант, розовое платье с пышными рукавами и вышивкой, а на подол мама пришила мишуру – очень красиво и празднично. Только настроение совсем непраздничное. Яна запомнила этот Новый год на всю жизнь. Тем более, спустя много лет, ей было уже целых двадцать пять, у нее был похожий Новый год со своим мужем Алексом, в Париже, в ресторане дорогого отеля, где они остановились. На Яне было роскошное черное платье, с глубоким декольте, приталенное, короткое, но с рукавами, чтобы не выглядеть слишком вызывающе. Платье сидело идеально, а Яна ощущала себя так, будто на ней не было надето ничего, а это признак того, что наряд действительно дорогой и хороший. И кудри по плечам. И туфли Джимми Чу – она купила их в Нью-Йорке на распродаже. Алекс сидел и улыбался, он был доволен – вывез русскую Золушку в Париж, в самый шик и блеск, в новогоднюю ночь. Хотя Алекс тоже был русским – Александр, Саша. Но, кажется, Сашей Яна так ни разу его и не назвала – серьезный, рассудительный и немного занудный Алекс просто не мог быть Сашей. Но он не виноват, он двадцать лет жил в Америке, переехав туда еще школьником.

– Дорогая, тебе нравится? – Алекс кивнул в сторону сцены, где отплясывали девушки в духе Мулен-Руж. С гордостью кивнул, будто он как минимум сам поставил этот танец.

– Очень красиво, – равнодушно отозвалась Яна, отпивая шампанское, – Я сейчас вернусь, мне надо позвонить, поздравить с Новым годом.

– Родителей? – уточнил Алекс, – Передавай им поздравления от меня тоже!

– Родителей, – кивнула Яна, встала и пошла к выходу. Шикарный холл, услужливый портье, улыбки вокруг, Яна тоже попыталась улыбнуться, вышло фальшиво. Как же она возненавидела улыбки по протоколу, прожив в Америке четыре года! В номере Яна скинула туфли на шпильках и босиком, в чулках, с наслаждением прошла по ворсистому ковру. Она не собиралась звонить родителям, она думала, что может набрать заветные цифры и позвонить в Петербург, но ничего не получилось. Яна несколько раз набирала номер до половины и клала трубку. Ему это не надо. Ему не нужны ее звонки и поздравления. Яна подошла к окну, прижалась лбом к стеклу и отчетливо вспомнила встречу Нового года на улице Достоевского много лет назад. Красивое платье, кудри, все как и тогда, разве что стул не надо больше к окну подставлять – и так достает. И, да, она все такая же лишняя на празднике жизни.

– Все мы родом из детства, – пробормотала Яна. А еще подумала, что Алекс, наверное, был прав, когда предлагал Яне посетить психолога. А почему бы и нет? В Америке – это обычное дело! Но Яна не хочет, тем более американского психолога. Она сама во всем разберется, когда-нибудь потом. А пока наденет туфли, спустится в ресторан, выпьет еще шампанского и скорее всего, развеселится и станет такой, какой ее любит Алекс – легкой, смешливой. Никакой другой ее Алекс не любит, потому что он расчетливый американец, а зачем тратить деньги и время на человека, который грустит или пестует свои комплексы? Поэтому ей только и остается быть легкой и смешливой, никак иначе. Бросив взгляд в зеркало в лифте, Яна осталась довольна своим отражением и в зал вошла почти веселая, подумав о том, как же хорошо, что на свете есть шампанское.

Родители уехали ближе к лету, потому что возникло много проволочек, связанных с документами. Яна не помнила эти дни. Спустя годы, она не переставала удивляться, что такой важный этап ее жизни полностью стерся из памяти, будто ненужный файл из компьютера удалили. А, может, так оно и было – защитная реакция, форматирование памяти, обычное дело.

Яна очень боялась бабушку, да и бывала у нее до переезда всего два раза – в три и пять лет. Папа не любил ездить в деревню и в отпуск они отправлялись на Черное море, а один раз на Балтийское, где Яне очень понравилось, потому что море было мелким и можно было зайти далеко-далеко, а вода при этом была по колено. На новогодние праздники родители Яны вместе с ней однажды ездили в пансионат в Карелии, но в основном оставались в Ленинграде и приглашали друзей – у них, у одних из немногих в то время была отдельная квартира. Яна неизменно радовалась, будь то пансионат или гости и понятия не имела о том, что следует ездить и навещать бабушку, которая живет всего лишь в шестидесяти километрах от Ленинграда.

– Как мы отправим к ней ребенка на неопределенный срок? Она же ведьма! – примерно такую реплику услышала Яна от папы, в очередной раз стоя в темном коридоре босиком, и замерзая на холодном линолеуме. Про ведьм Яна мало, что знала, но в некоторых книжках и сказках они встречались, поэтому девочка попыталась восстановить в памяти какие-то иллюстрации и поежилась – неприятные создания эти ведьмы! Но при чем тут ее бабушка? Разве существуют ведьмы где-то еще, кроме как в детских книжках, со страшными картинками? В ту ночь Яна вернулась в свою комнату, в свете лампы нашла одну из книг и начала листать ее. Ведьмы заманивают в лес маленьких девочек, чтобы зажарить и съесть. А еще у них в доме по стенам и под потолком висят мыши, крысы, а то и змеи. И выглядят ведьмы не лучшим образом – страшные, скрюченные, на носу бородавка, а уж пальцы какие – только и ждут, как схватить маленькую несчастную девочку! Яна попыталась вспомнить бабушку, но почему-то не смогла. В ту ночь она так и не уснула, ворочалась, думала, плакала, успокаивалась ненадолго, обнимая большого плюшевого медведя, снова плакала, а к утру пришла для себя к твердому выводу – родители ее предали и взывать к ним бесполезно. Раз бабушка ведьма, то так тому и быть, и выходить из сложившийся ситуации ей придется самой.