Виктор Емский - Паштет из соловьиных язычков

Три сестры принялись жить!

Прима, жена Лукулла, переспала с третью Сената, Секунда сделала то же самое со второй третью и добавила к этому некоторое количество магистратов (должностных лиц помельче). Третья же (самая в этом плане талантливая), Терция – начала с оставшихся от сестер сенаторов, продолжила магистратами и на закуску переключилась на плебс, разбавляя его особо привлекательными рабами. Причем таланты Терции в еще большей степени проявились в откровенном пьянстве и азартных играх.

Когда Метелл Целер, муж Терции, осознал, что его состояние стало вдруг таять со скоростью падающего в альпийскую пропасть карфагенского слона, он быстренько перекрыл денежный кран, резко ограничив в расходах свою веселую супругу. Но она не сдалась! Терция принялась брать со своих любовников деньгами!

В один прекрасный день кто-то из ее постоянных возлюбленных передал через раба туго набитый кошель, в котором вместо серебра оказались самые мелкие медные монеты, называемые квадрантами. Мало того, возлюбленный трепанул об этом языком. И не где-нибудь, а на портике!

С тех пор Клодия прекратила быть Терцией. Имя ее стало – Квадрантария! Ну, а мужа, соответственно, принялись обзывать Квадрантарием. Правда, в глаза ему этого не говорили, но за спиной посмеивались, отчего Целер в общественных местах теперь находился, будучи в состоянии еле сдерживаемой ярости.

И это было не все. Как оказалось, братец трех сестер Публий Клавдий Пульхр настолько сильно любил своих родственниц, что спал с ними по очереди, время от времени отдавая предпочтение Терции, которую, кстати, именно он и растлил!

Но тогда, когда Лукулл отправлялся на войну, он об этом еще не знал, как, впрочем, и остальные счастливые мужья клавдиевых дочек.

А что же сыновья? Тоже веселая компания!

Средний, которого звали Гаем, оказался наиболее приличным из них. Он решил делать карьеру сам и постепенно добился должности эдила. Далее он кропотливо поднимался по служебной лестнице и не был замешан в скандалах, окружавших остальное семейство плотным шлейфом позорной копоти.

Старший – Аппий Клавдий Пульхр – был спесив как индюк, горд не по цензу, но какая-то часть мозгов в голове у него все-таки присутствовала, и потому с ним можно было иметь дело и даже доверять ему кое-какую государственную службу. Но при этом необходимо было держать его на коротком поводке, чтобы он ненароком не сорвался и не ускакал в дебри превышения данной ему власти.

А вот младший!

Публий Клавдий Пульхр был тщеславен, горд, спесив, амбициозен, жаден, хитер, коварен, порочен и так далее – до бесконечности. Обладая тщедушным телом и далеко не мощным разумом, он знал, что его порочность в отношениях с сестрами осуждаема обществом и потому он никогда любимцем аристократии не станет. Но славы и богатства хотелось сильно. Что может помочь человеку получить желаемое? Только война! А вот и зять Лукулл под боком. Зачем самому с карьерой трудиться, если можно использовать родственные связи?

На войну с Митридатом вместе с Лукуллом отправились оба: Аппий и Публий. Только последний попросил теперь называть его Клодием. Ему так больше нравилось, а окружающие на это чихать хотели. Всем было даже удобнее, потому что Клавдиев развелось – ступить некуда.

Оба братца думали, будто зять сразу же назначит их легатами, но Лукулл, побеседовав с ними на военные темы, решил, что пока делать этого не стоит. На вопрос, когда это «пока» закончится, Лукулл ответил: «Для Клодия – никогда, а для Аппия – видно будет». И понеслась череда военных будней.

Лукулл определил обоих братьев при штабе, где они должны были присматриваться к действиям окружения и выполнять всякие поручения, главным образом касающиеся связи между легионами. Короче – быть на побегушках.

Аппий отнесся к работе серьезно, и спустя некоторое время стало понятно, что он не безнадежен. Зато Клодий без толку совался во все нужные и ненужные места, за что периодически получал от своего зятя по шее. А тем временем умница Лукулл занимался делом!

Он брал города и крепости, разбивал превосходящие численностью войска Митридата и не знал поражений. Обладая колоссальным стратегическим чутьем, Лукулл медлил, где надо, и стремительно атаковал – опять-таки – где надо. В результате Митридат лишился всех своих войск и сбежал в Армению к царю Тиграну, который был женат на его дочери Клеопатре.

Лукулл доложил в Рим о полной победе и потребовал направить в завоеванные земли сенатскую комиссию для организации новой римской провинции. Дело оставалось за малым: послать к Тиграну человека с требованием выдать Митридата.

Тигран не хотел ссориться с Римом и потому запер своего тестя в облупленном старом сарае, находившемся в каком-то захолустном селении. При надлежащем ораторском умении можно было забрать у Тиграна бывшего понтийского царя, и тогда последний стал бы главным украшением триумфа в момент вступления Лукулла в Рим. А можно было заключить с армянским царем союз против Парфии, что тоже устраивало римского полководца.

В последнем варианте было уже не важно, что Тигран сделает со своим тестем: задушит, прирежет или утопит. Триумф в таком случае все равно состоится, и Лукулл будет достойно вознагражден.

И вот посол прибыл! Им оказался Аппий.

Тигран до этого времени никогда не встречался с римской военной машиной. Все его успехи были связаны с войнами в Азии, где у Армении на тот момент не было сильных противников. Империя Селевкидов давным-давно пришла в упадок, Парфию раздирали междоусобицы, а до Египта армянский царь пока еще не успел добраться ввиду большого до него расстояния.

Схватив то, что плохо лежало, он сколотил довольно большое государство, и даже парфяне отдали ему титул «Царя царей» (чтобы не мешал заниматься гражданской резней и не лез далеко на юго-восток). А империя его тестя Митридата развалилась под ударами Рима.

Теперь Тигран сжился с мыслью, что он действительно Царь царей, и все территории вокруг него – законные армянские владения. Вдруг перед ним предстал какой-то тощий дрищ в убогом офицерском плаще, покрытом пылью, и заявил, что вот он, Аппий Клавдий Пульхр, римский патриций и посол Луция Лициния Лукулла, требует (ТРЕБУЕТ У ЦАРЯ ЦАРЕЙ!!!) немедленной и безоговорочной выдачи врага римского народа Митридата Евпатора.

Тигран запустил золотой винной чашей в ближайшего к нему придворного, стоявшего у трона, и приказал вышвырнуть «великого дипломата» Аппия вон. Через несколько минут он, правда, пришел в себя, и послал Аппию дары, но последний ничего не взял из кучи золотых изделий, зато забрал у одного из слуг какую-то серебряную сиротскую чашу для питья, заявив при этом, что римского патриция нипочем не купишь!