Виктор Емский - Паштет из соловьиных язычков

И он сунул в руки Клодию сиротскую чашу, добытую у армян его братом Аппием.

– Как раз по твоим заслугам, – добавил Лукулл и захохотал.

Клодий швырнул чашу на землю, развернул лошадь и пустил ее шагом, собираясь с достоинством начать путь. Но трибуны не позволили ему этого сделать. Подскочив сзади, они принялись лупить по крупу клодиевой лошади древками пилумов, отчего несчастное животное, истерически ржанув, припустило галопом. Трибуны, не отставая, помчались следом, нещадно колотя зад и бока кобылы, периодически прикладываясь и к спине наездника.

Дикая скачка продолжалась четверть лиги. Клодий, вцепившись в седло и гриву руками, ногами и даже зубами, из последних сил пытался удержаться на лошади, и это ему удалось, так как трибуны не собирались гнать «Друга легионеров» до самого Рима. Они, наконец, отстали и вернулись в лагерь, весело вспоминая погоню, а Клодий вздохнул свободнее, потому что кобыла, заплетаясь ногами, снова перешла на шаг.

Через некоторое время Клодий обнаружился в Киликии. В пути с ним ничего не случилось, и этот факт подтвердил древнюю мудрость всех времен и народов, что дерьмо не тонет. Он заявился к наместнику Киликии Квинту Марцию Рексу и рассказал тому, что покинул лагерь Лукулла сам, так как решил вернуться в Рим, дабы избраться на должность народного трибуна. Далее Клодий сообщил Марцию, что особо в Рим не торопится, и потому готов занять какой-либо пост у него в провинции. Так сказать – для получения опыта управления магистратурой.

Поскольку он приходился шурином Марцию, женатому на его сестре Клодии Секунде, наместник решил воспользоваться военным опытом Клодия (человек все-таки участвовал в битвах под руководством Лукулла, что, по мнению Марция, предполагало владение нужным знанием и умением). На руку Клодию сыграло отсутствие вестей от Лукулла, и потому он был назначен начальником береговой охраны.

В то время пираты были настоящим бедствием для всего Средиземноморья. Они собирались в огромные эскадры и грабили на море и на суше. Все прибрежные территории страдали от ненасытных шаек. У пиратов были даже свои базы, где они отдыхали от тяжкого разбойничьего труда и набирались сил для новых нападений.

Случалось, что некоторые города лишались подвоза продовольствия, и тогда организовывались кампании по борьбе с пиратством. Но мероприятия эти не давали ощутимого эффекта и лишь на короткое время облегчали мореходство. В Риме поговаривали, что с пиратством может справиться только Помпей – тем более, что один раз он уже этим занимался. Но сейчас, по убеждению сенаторов, Помпей был нужен в Армении. Лукулл был обвинен в намеренном затягивании войны и получил приказ передать командование армией своему сопернику.

Поэтому пираты, посмеиваясь, продолжали грабить всех подряд, не взирая ни на какие политические, экономические и прочие вздорные обстоятельства, мешающие беспардонному обогащению.

Клодий решил взять быка за рога. Он надумал организовать засаду и уничтожить всех местных пиратов разом. В его подчинении находилось четыре корабля (одна трирема и три биремы), с которыми он затаился в проходе между двумя островами, часто посещаемыми разбойниками для набора пресной воды.

Заметив в проливе паруса, он вывел свои корабли в бой и нарвался на целую пиратскую эскадру, состоявшую из нескольких десятков судов. Пираты выходили на промысел, управляя либурнами и униремами. Эти суда были небольшими, но зато имели потрясающую скорость хода, и – самое главное – их было много!

Опытные триерархи римских бирем тут же дали деру, а центурион триремы, на которой находился «Друг легионеров», немного замешкался, выполняя нелепые и бестолковые приказы Клодия. В результате весь экипаж трехпалубного римского корабля был быстро и профессионально захвачен в плен.

Пираты были людьми шустрыми и «продвинутыми» во всех отношениях. Если в Риме большинство сенаторов писали на церах (деревянных табличках, покрытых воском), то у морских разбойников давным-давно был в ходу дорогой египетский папирус. Агенты грабителей под видом купцов сидели во всех крупных городах Средиземноморья, снабжая своих начальников сведениями, и одновременно являясь посредниками в торговле людьми. Ведь по морям плавали разные корабли, на которых находились торговцы, ремесленники, переселенцы, военные, ученые. Но попадались среди них дети царей, патриции и прочая знать. Вот где можно было нажиться, как следует! Потому что дети царей – самая дорогая штука на свете.

Марций, к которому уже дошли сведения о проделках своего нынешнего начальника береговой охраны в лагере Лукулла, выкупил у пиратов весь экипаж триремы за счет казны (сам корабль, естественно, вернуть не удалось, потому что он и пиратам сгодился). А по поводу Клодия заявил: «Пусть его сестры-шлюхи выкупают!» Клодию пришлось задуматься. И тогда он вспомнил об истории, случившейся с Юлием Цезарем.

Цезарь, будучи юношей, тоже был захвачен пиратами. Они потребовали за него выкуп в двадцать талантов, на что молодой аристократ заявил: «Я не стою так мало! За меня надо требовать пятьдесят! Но предупреждаю: выловлю всех и распну». Пираты, ясное дело, обрадовались и затребовали пятьдесят. И получили. Цезарь потом организовал экспедицию, выловил всех разбойников, участвовавших в этом деле, и полностью выполнил свое обещание.

Клодий, заявив, что его род Клавдиев в знатности ни в чем не уступает роду Юлиев, тоже хотел было потребовать, чтобы его продали за пятьдесят талантов, но вовремя вспомнил о финансовых проблемах своей семьи и заявил, что двадцать талантов готов дать хоть сейчас. Вот только надо за ними съездить.

Пираты, осмотрев его с головы до ног, качали головами и сильно сомневались.

– Может, хоть десять талантов за тебя дадут? – задумчиво спрашивал главный пират.

– Сказал двадцать – значит, двадцать! – бил кулаком по столу Клодий, которому из жалости к его бледному тщедушию налили здоровенный кубок хорошего вина.

– Хорошо! – согласился главный пират, уступая такой настойчивости.

Теперь оставалось где-то достать эти двадцать талантов.

Писать Лукуллу насчет выкупа было бесполезно по понятным причинам, а в Риме денег можно было взять только у сестер. Но, по слухам, сестры сами испытывали трудности с финансами, так как их мужья, оповещенные доброжелателями, коих всегда много в любом обществе, существенно прикрутили им расходные краны. И здесь Клодий вдруг вспомнил о Египте!

Лукулл рассказывал ему, как во время Первой Митридатовой войны он по заданию Суллы Счастливого плавал с посольской миссией в Египет для привлечения царя Птолемея на сторону Рима. В политическом плане Лукулл тогда не получил ничего, кроме дырки от бублика, так как Птолемей не хотел ссориться ни с Римом, ни с Митридатом, но зато встречали там римского посланника сказочно.