Роман Кузьма - Инферно – вперёд!

Однако да Менлик, поджав губы, приготовился выслушать всё, что ему скажут, ибо, несмотря на то, что сидевший рядом генерал-фельдмаршал Блейнет, молчал, все знали: из уст Треворта исходят его речи. Генерал-фельдмаршал Блейнет, чьи волосы своей белизной не уступали горному снегу, а усы достигали удивительной толщины и длины, и был армией. В свой квинкдуаз 15 15 Квинкдуаз – 5 по 12, 60. с лишком лет он возглавлял генеральный штаб, успев отличиться более чем в полудюжине войн, не считая множества пограничных стычек, не признанных официально вооружённых конфликтов и антипартизанских операций.

Треворт, не отвлекаясь на преамбулу, всё изложил предельно кратко:

– В случае мобилизации мы с лёгкостью обратим этот фактор в свою пользу, господин заместитель министра. Религиозное рвение только воспламенит наши войска.

Да Менлик тяжело опустился на стул.

– В случае мобилизации… – только и смог выдавить он. Мертвенно-бледное лицо замминистра свидетельствовало: Треворт произнёс слова, услышать которые да Менлик опасался более всего.

– В настоящее время об этом, конечно, говорить не приходится, однако, если кризис окажется подобным заокеанскому, нам придётся прибегнуть и к этой мере, и к целому комплексу других, призванных обеспечить сохранность границ, государственного строя – и, в конечном счёте, рода людского.

Упоминание о событиях за океаном, где ещё несколько масслетий назад нашествие чудовищных существ, не известных на Земле, уничтожило все поселения айлестерцев, надломило да Менлика, и он, не споря, лишь слушал Треворта, периодически кивая и что-то бормоча.

– Адмиралтейство хранит в тайне все сведения о столкновениях на море за последнее масслетие, однако нам известно, что, неоднократно осуществлённые флотом Его Величества, попытки высадить десант закончились катастрофой – более того, в этом дуазлетии ни один корабль даже не смог приблизиться к берегам Атлантии 16 16 Атлантия (кэлт.) – название западного материка, который некогда безуспешно пытались колонизировать айлестерцы. . В открытом море, даже на подступах к берегам Королевства, флот постоянно несёт потери. Широкомасштабная программа постройки броненосного флота, подводных лодок и новейших авианесущих кораблей, утверждённая парламентом и королевским указом в прошлом году, свидетельствует, что сложилась по-настоящему серьёзная ситуация. Это позволяет предположить недостаточность существующих у нас средств борьбы – и, видимо, приведёт к необходимости отмобилизовать все наличные ресурсы, включая и живую силу.

Да Менлик бессильно застонал и тяжело опустил голову, подперев её правой рукой. Казалось, ещё чуть-чуть – и он потеряет сознание либо расплачется.

– Как вы оцениваете наши шансы? – слабым, бесцветным голосом спросил он.

Треворт только пожал плечами.

– В настоящее время проблемы как таковой нет. Суть ДПФ нам непонятна и неподвластна. Если аномалия останется стабильной, мы подвергнем источник излучения тщательному исследованию. Если же – вернее, когда – ДПФ начнёт увеличиваться в размерах, распространяя своё влияние на окружающую среду, более чем вероятно, что нам придётся форсировать процесс и задействовать всё, что только возможно.

– «Если», «когда» … – В голосе да Менлика звенела сталь. Он указал на газету. – Вы можете хотя бы избавить меня от этих публикаций? Кто знает, что будет, если рабочие выйдут на улицы?

– До введения военной цензуры это крайне непросто. У нас нет соответствующих прав, согласно закону…

Да Менлик выпрямился, в глазах его появился блеск.

– Как дворянин вы чувствуете у себя наличие достаточных прав?

Треворт улыбнулся той особой улыбкой, в которой снисходительность сочетается с мнимым почтением:

– Наши благородные предки в своих деяниях всегда исходили из принципа, что сила сама по себе уже является правом.

Да Менлик кивнул:

– Тогда покажите мне, что армия ещё обладает силой, и я дам вам права!

Глава

V

Норса арестовали в его собственной редакции, сразу же после заката. В дверь, не постучав, ввалилось несколько солдат; не представляясь и не предъявляя каких-либо обвинений, они ударами прикладов и кованых ботинок загнали Норса в угол. Тот, опасаясь, что сейчас начнётся погром, сглотнул и, мысленно прикинув стоимость печатного станка, мебели и предметов обстановки, подготовил себя к неизбежному. Торжество грубой силы над свободой мысли было налицо. Права человека, в Айлестере столь формальные и ограниченные множеством хитроумных бюрократических предписаний и циркуляров, нарушались военными с поразительной лёгкостью.

– Да вы знаете, что с вами будет?! Что вы себе позволяете? – Несильный удар прикладом в зубы отбросил голову Норса назад; он ощутил во рту солоноватый привкус крови. Повторный удар пришёлся в солнечное сплетение – газетчик согнулся пополам и, бессильный произнести хоть слово, безуспешно пытался схватить ртом воздух.

– Так, я вижу здесь какие-то провокационные, возможно, даже пацифистские листовки, содержащие призывы к неповиновению властям… явная попытка раздуть мятеж… вы будете находиться под стражей до суда.

Возмутительный, лживый характер обвинений придал Норсу сил, и он, едва сдерживая навернувшиеся на глаза слёзы, посмотрел снизу вверх на дуодуазсекстлетнего 17 17 30 – летнего. – или около того – офицера с лицом, удивительно похожим на лошадиную морду – как чертами, так и выражением. Они уже виделись на дуннорэ-понтском вокзале, и Норс сразу узнал его: капитан Глайнис.

– Да, это я, – ответил Глайнис, когда Норс выкрикнул его фамилию и звание. – С какой целью, кстати, вы пытались разнюхать информацию о проводимой армией Его Величества операции?

Вопрос, неожиданный и коварный, лишил редактора воздуха не хуже, чем ещё один удар под дых.

– Я… закон позволяет… – Он сделал безуспешную попытку встать на ноги, тут же пресечённую – решительное движение приклада пригвоздило Норса к полу. – Не двигаться, мятежник!

– Будет возбуждено дело о шпионаже, – прокомментировал капитан Глайнис, просматривая содержимое только что отпечатанного, ещё не просохшего, номера. – Тираж конфискуется, дальше делом займётся суд военно-полевого трибунала.

Права его нарушались настолько вопиюще, что Норс, окончивший полтора курса юридического колледжа в Сигобриве, почувствовал, наконец, в себе силы говорить.

– Я – штатский! Меня должен судить дуннорэ-понтский суд, любой адвокат…

Глайнис, не отрываясь от чтения изъятого, а вернее, захваченного им экземпляра «Городских новостей», рассмеялся. Его подчинённые охотно подхватили этот смех своими мужицкими глотками.