Джефф Мариотт - Сверхъестественное. Никогда. Ведьмино ущелье. Остров костей

– Прости, Сэмми, батарея разрядилась, а единственная свободная розетка здесь. – Он указал на выдернутый шнур, тянувшийся к розетке у входа в гостиную.

– Ничего страшного. Нашел что-нибудь?

– Вообще-то да. – Дин потянулся вниз и нажал на коричневый рычаг сбоку кресла – спинка выпрямилась, а подножка с громким треском опустилась. – И хорошими эти новости не назовешь.

Сэму это не понравилось, и он остановил брата:

– Тогда погоди. Мне срочно нужен тот кофе.

Дин улыбнулся и взял чашку с кофейного столика.

– Десять минут назад сварил свежий. Угощайся.

– Спасибо.

Сэм вошел на кухню, достал чашку с трилистником и надписью «Поцелуй меня, я ирландец» – странно, ведь имя Манфред Афири не похоже на ирландское, – и налил себе кофе. Положил сахар, но решил обойтись без молока, потому что утром оно показалось ему почти прокисшим. Кроме того, этот кофе можно было пить и так. Ему никогда особо не нравился вкус кофе, но жизнь охотника и студента заставила его ценить достоинства кофеина, не обращая внимания на вкус. Ему больше нравились «девчачьи», как называл их Дин, кофейные напитки, в которых всякие добавки – взбитые сливки и прочее – маскировали вкус горячей серы. И для Сэма это было не просто удачным сравнением – однажды он случайно попробовал горячую серу и не стремился это повторить.

Когда Сэм вернулся в гостиную, Дин снял с проигрывателя пластинку Dark Side of the Moon и перевернул на другую сторону.

– Так что ты нашел? – спросил Сэм.

Дин аккуратно опустил иголку на край пластинки, и зазвучала песня «Money». Сэм терпеливо ждал, когда Дин перестанет с восторгом дергать головой в такт звукам кассового аппарата.

Но его терпение быстро иссякло.

– Если, конечно, ты не слишком занят…

– М-м, да, прости, – ответил Дин. – Я нашел ритуал в дневнике отца, но не там, где ожидал.

Он снова сел в кресло и взял потрепанный дневник в кожаном переплете, распухший от бумажек, газетных вырезок и всего прочего. Каждый сантиметр страницы был исписан своеобразным почерком отца – военная аккуратность в нем словно боролась со скоростью. Буквы были четкими, зато слова клонились во все стороны и налезали друг на друга, а строчки обвивали другие заметки. Сэм считал, что этот почерк запросто сведет с ума любого графолога.

Когда демон, убивший маму, появился снова, отец пропал, оставив дневник Дину – а следовательно, и Сэму, – чтобы те хранили его и использовали, продолжая семейное дело.

Больше он им ничего не оставил.

Сэм давно собирался перевести дневник в электронный вид, упорядочить записи, создать ссылки и вообще искать в нем информацию более подходящим для двадцать первого века способом, а не листать исписанные чернилами страницы и не перебирать пожелтевшие газетные вырезки и наброски карт, расположенные по принципу «записал, когда вспомнил». К сожалению, их образ жизни делал работу над таким масштабным проектом почти невозможной, и Сэм едва приступил к задуманному. Даже если не отвлекаться, эта работа займет долгие месяцы, а сейчас в его жизни было полно поводов отвлечься.

– И где же ты его нашел? – спросил он Дина.

– В самом конце.

Сэм поморщился. Там отец записывал все бесполезное: не работающие ритуалы и упоминания о монстрах, которых не существует.

Дин пролистал дневник.

– Ты когда-нибудь слышал о психе, которого звали Персиваль Сэмюэлс?

– Не помню, – ответил Сэм, покачав головой.

– В конце девятнадцатого – начале двадцатого века он был медиумом и совсем спятил, даже если сравнивать его с другими психами.

– И насколько сильно он спятил?

– Сам Алистер Кроули как-то назвал его сумасшедшим, так что, полагаю, у парня совсем крыша поехала, – усмехнулся Дин.

– Ну и что с того? Господи, Дин, в то время этих медиумов было триллион. И почти все – мошенники.

– Да, целая армия клонов Джона Эдварда [21] Джон Эдвард – знаменитый американский медиум и ведущий телепрограммы «Путешествие в неизведанное». , разве что без телешоу. Они устраивали сеансы и пытались связаться с потусторонним миром, чтобы старушки, которые и так одной ногой уже стояли на том свете, могли поговорить с умершими мужьями, а дети – с двоюродной тетушкой Салли и узнать, правда ли, что под полом спрятан миллион баксов. Разумеется, это все обман, но если ты достаточно хорош, сможешь заработать кучу денег.

– Ну, а при чем тут Сэмюэлс?

– Он был плохим медиумом и поэтому пытался придумать собственную фишку. – Дин нашел в конце дневника то, что искал, и передал тетрадь Сэму. – Он утверждал, что владеет заклинанием, которое действительно воскрешает мертвых.

Сэм взял дневник и увидел почерк отца. Он прочитал вслух описание ритуала:

– «Сигил должен быть начерчен безупречно. Центральная его точка – место, где душа воскрешаемого обретет силу. Четыре внешние точки – места, где События Великой Важности и Силы воссоздаются в четырех временных отрезках: в полнолуние, в последнюю четверть луны, в новолуние и в первую четверть луны. Когда будут совершены четыре шага, воскрешаемый вернется к жизни». – Сэм поднял голову. – Звучит знакомо.

– Да, но это фальшивка. Сэмюэлс продал ритуал куче людей, но ни у кого из них ничего не получилось, и его арестовали. В тюрьме он покончил с собой.

Сэм нахмурился и спросил:

– А ритуал точно не работает?

Дин пожал плечами.

– Я почти в этом уверен. Сэмюэлс утверждал, что взял его «из ритуалов народа хиндустани на Дальнем Востоке».

– Хиндустани – это язык, а не народ.

– Даже если он имел в виду индусов, то его ритуал никак не связан с индуистскими. Он просто вытащил его… из собственной задницы и постарался придать экзотический оттенок. Если помнишь, Британия в то время как раз колонизировала Индию, а сразу после Япония и Китай впервые вступили в полноценный контакт с Западом.

Сэм усмехнулся.

– А я-то думал, ты спал на уроках истории!

– Только не в одиннадцатом классе. – Дин усмехнулся, как всегда, когда говорил о женщинах. – У нас тогда преподавала мисс Модзелевски. Горячая штучка.

– Ну конечно. – Сэм прикусил губу. – Подожди-ка…

Он встал, вышел из дома и перебежал через дорогу, чтобы забрать из «Импалы» карту Бронкса. Вернувшись с первыми звуками «Us and Them», он посмотрел на кофейный столик, заваленный барахлом Манфреда, покачал головой и, сдвинув в сторону пластинки, сел на деревянный пол, застеленный красным узорчатым ковром. Достал из кармана карандаш и отметил на карте дом Эдгара По. Но тут же стер эту отметку и поставил другую – примерно там, где, по словам Энтони, коттедж находился раньше.

– А что там, через дорогу? – спросил Дин.

Сэм вкратце пересказал ему то, что узнал от Энтони. Потом отметил угол Уэбб-авеню и 195-й Западной улицы и отметил еще одну точку – на Камбреленг-авеню, между 188-й и 189-й Восточными улицами.