Андрей Третьяков - Сон разума

– Тогда?..

– Он зашел через окно.

– Окно?

– Да, форточка, что осталась открытой, – Уля громко хлюпнула носом и продолжила: – Он был страшным, склизким, извивающимся. Он высосал из Оксаны душу, вот что он сделал. Пил ее всю ночь, а я ничего не могла сделать. Хотела закричать, но не могла.

Из Улиных глаз покатились крупные слезы, каким могут плакать только дети и Настя тут же оказалась около нее, приобняла за плечи.

– Покажи им рисунок, – велела она.

Уля вытерла слезы и раскрыла свою папку, которая была, конечно же, школьным альбомом для рисования. Она извлекла один рисунок и протянула мне. Я заметил, что все остальные изображали примерно одно и то же.

Я взял рисунок и взглянул на него.

– Ты отлично рисуешь.

– Спасибо.

На лице девочки не проскользнуло даже тени улыбки. Я смотрел на рисунок минут пять, ничего не говоря и не отводя взгляда. А затем встал и повернулся к девочкам.

– Можно я возьму его с собой? – спросил я.

Уля только кивнула. Настя же посмотрела на меня подозрительно.

– Спасибо, Уля, – я повернулся к Насте, – Кнопка. Мы пойдем.

– Ты не веришь! – крикнула нам вслед Настя.

Она не спрашивала, она утверждала. И видит бог, если он, конечно, есть, я не верил. Не верил тому, что мне рассказали, не верил тому, что увидел на рисунке.

– Не веришь! – кричала вслед Настя, а я продолжал идти вперед, пытаясь задушить поднимающийся внутри мен гнев.

– Что случилось? – спросила Наташка, когда мы отошли на два квартала от больницы.

Я молча протянул ей рисунок. Наташка рассматривала его не меньше меня, но когда закончила, взглянула на меня вопросительно.

– Что ты видишь? – спросил я.

– Ужасный рисунок. Ребенку такое просто так в голову не придет.

– Уверена?

Наташка еще раз взглянула на рисунок. Это была ужасная безротая тварь, с головой блюдцем, с извивающимися щупальцами и глазами бусинами.

– Уверена.

Я остановился и взял рисунок из рук Наташки, но повернув его так, чтобы ей было видно.

– Эта голова, – я обвел картинку. – Жутко похожа на голову Хищника. Такая же форма, только чуть более округлая. Это лицо – лицо Протоссов из Старкрафта. Вот эта вытянутая часть, и отсутствие рта, и носа, и ушей.

Наташка смотрела внимательно, хоть и не понимала всего. Ее брови хмурились все сильнее, а взгляд не отрывался от моей руки.

– Часть тела похожа на тело ксеноморфа из фильма Чужой, только прикрытое каким-то экзоскелетом, возможно биологическим. И только глаза, словно большие черные жемчужины.

– Похожи на глаза рака, – заметила Наташка.

– Точно, – кивнул я. – На глаза рака. Или краба. Или омара. Или бог его знает, какого еще членистоногого гада.

– Ты хочешь сказать, что этот рисунок фальшивка?

Я долго смотрел на Наташку, прежде чем ответить, но ответ и не был нужен, она все поняла по моему взгляду.

– Но зачем им врать нам?

– А зачем люди врут? – ответил я вопросом на вопрос. – Чтобы выгородить себя, чтобы повысить собственную значимость, чтобы проще воспринять реальность.

– Но какую реальность?

Я взял Наташку за плечи и склонился над ней.

– Реальность, в которой они просто больны наследственным заболеванием и для нас тут нет никакого дела.

Развернувшись, я зашагал вперед по дороге шагом, который был не достижим для Наташки с ее короткими ножками. Я слышал, как она пыхтит сзади, пытаясь меня догнать, и упивался этим, подкармливая своего внутреннего демона.

Сложив рисунок, я засунул его в задний карман джинс. Не собирался его сохранять, но почему-то сделал это. Я был зол на рисунок. Зол на Настю с ее подругой Ульяной, что решили надурить нас. Зол на Наташку, что пыталась меня догнать. Зол на себя, что позволил себе надеяться. Зол на весь мир. И зародившееся во мне зло довольно урчало.

Неизвестно.

Небо было затянуто серым до самого горизонта, и целый день барабанил мелкий неприятный дождь, заставляя разрастаться лужи под ногами. Они все увеличивались и увеличивались в размерах, захватывая все новые территории, сливались вместе, образовывая небольшие озерца, и шумными потоками стекали вниз по склонам, затапливая низины, превращая их в непроходимые болота.

Лейтенант целый день сидел под навесом, наблюдая, как льется с брезента вода, как разбиваются капли о металлическую опору и стекают вниз, образуя глубокую лужу, что с каждым часом становилась все ближе к его армейским ботинкам. Он не двигался, просто смотрел. Смотрел до тех пор, пока не смог ее коснуться носком, но даже после этого не сменил положения тела на небольшом складном креслице возле металлического походного столика.

Через десять минут двое молодчиков с саперскими лопатками вырыли отводящую канаву и пустили воду в обход навеса вниз по склону, составлять новейшую экосистему образовавшихся в низине болот. Отдав воинское приветствие и доложив о выполненной работе, солдаты дождались кивка со стороны лейтенанта и умчались по другим делам.

А видит бог, дел у этих парней было выше крыши. Лейтенант все с возрастающим внутри него ужасом наблюдал, как разрастается военный палаточный городок. Как один за другим появляются приземистые военные палатки и тенты. Солдаты сновали туда-сюда, перетаскивая тяжелые ящики с оборудованием, разгружая прибывающие машины. Топот ног по лужам и чавканье грязи под ногами заполняли хорошо замаскированный лагерь.

Они совсем как муравьи, думал лейтенант, наблюдая за тем, как трое солдат перетаскивают с места на место широкий ствол срубленной наспех сосны. Совсем как муравьи снуют то туда, то сюда, все время что-то передвигая, добывая, сооружая. Наверняка эти ребятки бы отстроили генеральскую дачу за неделю, а то и быстрее. Лейтенант улыбнулся своим мыслям. Это была первая улыбка за последнюю неделю.

Мимо прогрохотал грузовик, надрывно ревя старым двигателем, и покачиваясь на ухабах и заливая все вокруг дождевой водой, припарковался в дальней части лагеря, в одном ряду с тремя такими же. Вот только вместо обычного кузова сзади у грузовика была площадка с техникой, накрытой брезентом и высокой антенной.

Улыбка исчезла с лица лейтенанта, холодок пробежался по спине, и на лбу выступила ледяная испарина. Как же это так, думал он, как может быть, чтобы тебя одновременно бросало и в холод и в жар? А видимо может, тут же пришел ответ из недр подсознания, может, когда видишь подобное, когда знаешь то же, что знал и он. Пальцы лейтенанта со скрипом прошлись по старомодной кожаной папке для бумаг, пережитку советского времени. Конечно, она была не из натуральной кожи, но лейтенанту было приятно представлять, что обшивка для папки была сделана из кожи неугодных правительству людей.