Андрей Третьяков - Сон разума

Снова разом несколько раскатов грома сотрясли землю. На горизонте засверкали первые молнии, лениво облизывающие землю. Дробь, неотрывно стучащая по крыше тента все время разговора, заметно участилась. Дождь усилился, и теперь это были не мелкие капли, сыплющие с неба как песчинки, это были настоящие струи осеннего ливня. Деревья зашумели под тяжестью падающих капель.

– Дальше, – потребовал Николай, слегка придя в себя.

– По всей видимости, объект совершил посадку и исчез с радаров.

– Постой, – Николай взволнованно вскинул руку. – Совершил посадку? Такое возможно?

– Теоретически, – кивнул сержант. – Реверсивное торможение, товарищ лейтенант. Необходимо создание обратной тяги. Этот способ применятся для торможения в космосе. Так же его используют и на Земле, например в поездах. Но дело в том, что при такой скорости, это невозможно при нынешних технологиях. Или, невозможно в принципе.

– Хорошо. Допустим, он сел, – Николай с силой потер виски и прикрыл глаза. – Допустим, он смог использовать это реверсивное торможение. Он не разбился и совершил посадку. Тогда где он?

– Не могу знать, товарищ лейтенант.

Николай полностью оторвал руки от лица и уставился на сержанта. Барабаны головной боли били уже где-то совсем близко. Он чувствовал вибрацию, идущую по сосудам.

– Поясни, солдат, – потребовал он, выходя из себя.

– Не могу, товарищ лейтенант. После совершения торможения, объект полностью исчез. Мы не можем его засечь техникой, а авиация не может его обнаружить с воздуха. Он словно растворился.

– Не мне вам объяснять, товарищ сержант, что ничто не может просто так исчезнуть или раствориться в воздухе.

Николай перешел на «вы», а это не сулило ничего хорошего сержанту. И он это знал. С другой стороны, он всего лишь передает полученные им данные, за их точность и правдивость он не в ответе. А как все знают, гонцов казнить не принято, верно?

– Позвольте мне подытожить, товарищ сержант, – продолжил Николай, поднимаясь из-за стола. – Объект неизвестного происхождения пересек воздушное пространство Российской федерации, совершил невозможную, по вашим словам, посадку на территорию нашей с вами страны и исчез? Растворился в воздухе?

– Так точно, товарищ… лейтенант.

Сержант стушевался и непроизвольно вытянулся по струнке.

Николай склонил голову и сделал глубокий вдох, заполняя легкие чистым лесным воздухом, еще не полностью загаженным выхлопами старой техники. В голову ударило, повело по кругу. Лейтенант устоял, даже не покачнулся. Сделал еще глоток, и еще, прочищая голову, заставляя боль отойти немного назад, дать ему еще время. И боль подчинилась. Взвыла, затряслась, но все же отступила вглубь и затаилась. Она знала, что это ненадолго и ее время вот-вот придет.

– Так что же у нас есть, Роман? – вернулся Николай к своему обычному тону.

– Что у нас есть? – повторил сержант как загипнотизированный.

– Если мы знаем траекторию полета, в какой токе объект начал торможение и примерный тормозной путь, мы можем и узнать место предполагаемой посадки этого объекта, так ведь, Роман?

– Так точно, товарищ лейтенант.

Николай кивнул и подвинул карту ближе к сержанту.

– Покажите.

Сержант склонился и обвел маркером территорию радиусом не меньше ста километров километров.

– Нам понадобится больше людей, Рома, – выдохнул Николай, рассматривая непростой рельеф местности. – Были бы другие условия, мы бы вызвали соответствующую технику и мигом бы все расчистили, но вся эта повышенная секретность…

Сержант понимающе кивнул. На его лице проступило что-то вроде сочувствия. Было ли оно вызвано словами лейтенанта или это сочувствие было направлено к самому себе, сказать было трудно. Ясным осталось только одно: работы предстояло не мало, если не сказать большего. Поиски займут не одну неделю, и то при условии, что им выдадут больше людей.

– Распорядитесь о начале поисковой операции, Роман, – приказал Николай. – Выделите столько людей, сколько сочтете возможным. Пусть прочешут все, до чего смогут добраться. А до чего не смогут, пусть пересилят себя и все равно прочешут. Пусть заглянут в каждую расщелину, поднимут каждый камень, но надут эту хрень. Все ясно?

– Так точно, товарищ лейтенант.

Сержант вытянулся по стойке смирно и приложил ладонь к козырьку.

– Свободны, сержант.

Сержант развернулся и вышел из-под навеса, оставив лейтенанта изучать карты, склонившись над столом. Дождь тут же забарабанил по его одежде, попал на лицо, остужая его, принося облегчение. Не смотря на осенний холод и дождь, за все время разговора сержант сильно вспотел. Он практически видел, как поднимается пар от его горячего тела.

Сержант успел сделать несколько шагов, прежде чем его окликнули:

– Сержант! Задержись на минутку.

Сержант повернулся и взглянул на лейтенанта. Тот стоял у выхода из-под навеса и смотрел на него.

– Следующий раз заходи без церемоний. Не важно, что у тебя, откидывай все уставы и воинские приветствия, заходи внутрь и сразу ко мне. Лети так, словно это помещение в огне, а внутри твоя жена рожает двойню. Понял меня?

– Так точно, товарищ лейтенант.

Последний раз приложив ладонь к козырьку, сержант бегом удалился в сторону солдатских палаток. Лейтенант какое-то время еще смотрел ему вслед, наблюдая за тем, как дождь смывает его следы, не оставляя и намека на то, что пару секунд назад здесь прошел человек. Небольшие озерца, что еще час назад были простыми лужами, уже превратились в ревущие реки, что неслись мимо, вычищая все следы пребывания человека в этих местах.

Лейтенант вздохнул и перевел взгляд на чернеющий вдали горизонт. Разом три молнии ударили в одно место, осветив землю бело-голубым. Ну вот, подумал он, а говорят, что молнии дважды в одно место не бьют. Что же это получается? Законы физики больше не работают? Как и законы мироздания? Объекты совершают невозможные посадки, растворяются в воздухе, а молнии бьют в одно место по три раза? Куда же катится мир, если в нем теперь допустимо подобное?

– Если, конечно, это еще наш мир, – буркнул себе под нос лейтенант Шаманов и вернулся под навес.

Вдали дважды громыхнули грозовые раскаты, две новые вспышки осветили землю и ветер зашуршал верхушками деревьев, сливаясь со звуками дождя. Громкий стон пронесся над землей и дождь снова усилился.

Сентябрь 2017.

Я замолчал. Мой взгляд был устремлен вдаль. Сквозь покрытое мелкими капельками окно, сквозь капли льющего с неба холодного осеннего дождя, сквозь только начавшие желтеть кроны деревьев, сквозь серую мрачность тяжёлых туч. Мой взгляд был направлен за горизонт и дальше. Он был устремлён далеко в прошлое, и прошлое поглотило меня целиком. Я растворялся в нем.