Алекс Бранд - Выбор. Иное

– Клайд…

– Что, милая?

– Я так тебя люблю.

– Я люблю тебя, Роберта.

Мы проходим мимо призывно освещенной витрины очередного магазина, Берта останавливается и наклоняет мою голову ближе к себе, смотрит в глаза близко близко.

– Хочу тебя поцеловать, сейчас, – шепчу ей.

Роберта округляет глаза в ужасе, скорее наигранном, но все же говорит в ответ…

– Клайд, ты что… Нельзя. Люди же вокруг.

А в глазах опять заплясали давешние чертики, захотелось прямо сейчас оказаться в номере гостиницы…

– Куда делись Ольга с Сирилом? – Роберта оглядывается, пытаясь их высмотреть в толпе прохожих.

– В самом деле… Где они?

Очень интересно, ушли по-английски, оставив нас наедине? Спасибо, конечно, но можно ведь хотя бы попрощаться, что-то они переигрывают малость.

Переглядываемся и дружно пожимаем плечами. Ещё раз осматриваемся, их и след простыл.

– Идём в гостиницу?

– Идём.

Убыстряем шаг, скоро появится наш «Клансмен», уже совсем стемнело.

– Устала?

– Немножко, но все в порядке, не волнуйся.

Проходим мимо скамеечек, вижу, что Берта посмотрела на них и непроизвольно замедлила шаг. Ясно.

– Присядем на пару минут? Отдохнёшь.

– Милый, я…

– Не спорь с мужем, дорогая.

И решительно усаживаю ее на скамейку, располагаюсь рядом. Смягчаю сказанное ласковым тоном.

– Ты же не спишь уже больше суток, на ногах с раннего утра. Не сердись, ладно?

– Не сержусь, мой любимый тиран и злюка, – шепчет в ответ, – только несколько минут посидим и пойдем.

– Хорошо.

– Ты тоже не спал уже сколько времени…

Молча зарываюсь лицом в ее волосы, вдыхая сводящий с ума запах, и неважно, что на нас смотрят. Неудобно вам? Идите мимо.

Милая моя… Пальцы осторожно перебирают спутавшиеся волосы, опасаясь разбудить. Спи, спи спокойно и долго, я тут и охраняю тебя и не могу насмотреться на твоё лицо… Не могу наслушаться, как ты дышишь…

На входе в гостиницу нас встретили шумные аплодисменты и… Ольга с Сирилом. При виде наших удивленных лиц они откровенно расхохотались.

– Думали, бросили вас на улице?

Сирил иронично поднял бровь, широким жестом открывая дверь и приглашая войти.

– Нет, нет, не наверх, вот сюда.

Ведёт нас по коридору направо, распахивает дверь. И мы выходим в празднично освещенный сад, а там нас ждёт свадебный торт, торжественно стоящий посреди стола в украшенной лентами и цветами беседке. Роберта в восторге захлопала в ладоши.

– Ольга, как это замечательно! Спасибо!

И обняла ее, поцеловав в щеку и закружив в радостном порыве, обе весело рассмеялись. Мы с Сирилом переглянулись, он улыбнулся.

– Мы просто хотели вас обогнать и все приготовить к вашему приходу.

– Спасибо, Сирил, вы столько для нас сделали, что…

– Не благодари, Клайд, мы сделали только то, что надо было сделать. Не больше. И не меньше.

– Я ваш должник. Знай это. И передай эти слова Ольге. Хорошо?

Сирил несколько мгновений молча смотрит на Ольгу и Роберту, весело хлопочущих у торта. Поворачивается ко мне и кивает.

– Хорошо.

Роберта, не просыпаясь, заворочалась и крепче прижалась ко мне, потершись щекой о грудь, устраиваясь удобней. Замер, не желая случайно разбудить. Пусть ещё поспит, спешить нам некуда. Улыбаюсь, глядя, как она уютно свернулась клубочком под одеялом, такая домашняя, рот приоткрылся, согревая грудь тёплым дыханием.

Сзади раздался драматический шепот.

– Клайд… Помоги, пожалуйста…

Оборачиваюсь и помимо воли расплываюсь до ушей, хотя растерянное лицо Роберты к шуткам не располагает.

– Ну перестань смеяться, помоги лучше, – взмолилась, щеки ее начинают предательски розоветь.

Вглядываюсь. Ясно. Бальное платье Ольги, память о первом выходе в свет, которое она любезно одолжила Берте на венчание, оказалось с норовом. Иными словами, надеть его с помощью Ольги проблем не составило. А вот обратный процесс…

– Что тут у тебя случилось, дорогая?

Отчаянно пытаюсь не расхохотаться, Берте не смешно.

– Ну не знаю, я хотела вот тут на спине распустить, а оно…

Она запинается и беспомощно опускает руки. Ой, мама, только не расплачься мне тут…

– Дай посмотрю, а поворотись-ка, ээ… Повернись, короче.

Таак… Конструкция нехитрая, просто там, где шнурок должен был лёгким движением развязаться и выскользнуть, он затянулся ещё сильнее. Ольга завязала не тот

узел.

– Ну что там, Клайд?

– Не брыкайся, надо узел развязать, сейчас.

Уфф, насилу распутал, резать не хотелось. Усмехаюсь, держа уже свободный конец двумя пальцами. Наклоняюсь к Берте и целую сзади в шею, откровенно вдохнув запах ее тела, от которого отчётливо закружилась голова и тонко зазвенело в ушах.

– Шнуровка готова развязаться, Берт… Сама справишься или помочь? Ольга разве не объяснила, что такие платья потом снимают с помощью мужа? – прошептал это ей на ухо, коснувшись его губами.

Сердце начинает разгонять кровь по жилам, дыхание перехватило, Роберта замерла.

– Я сама… Сама…

– Точно?

Мои руки обнимают ее сзади, ладони оказываются ну совершенно случайно под грудью, по телу Роберты прокатилась волна дрожи. Ее ладонь накрывает мои, уже сдвинувшиеся, дыхание участилось.

– Милый, пожалуйста… Подожди… Ну, пожалуйста, чуть-чуть только… Только не сердись…

С трудом перевожу дыхание и медленно поворачиваю Берту к себе, ее глаза закрыты, губы дрожат, лицо алеет как маков цвет.

– Шш, любимая, успокойся, все в порядке.

– Я… Просто, я…

– Хочешь, я подожду у окна, а ты все, что считаешь нужным, сделай пока. Хорошо?

Берта только кивнула в ответ, я легонько обнял ее, она глубоко вздохнула и ладонью подтолкнула к окну.

– Я быстро…

В комнате гаснет люстра и зажигается неяркий ночник, слышу шелест снимаемого платья, невольно прислушиваюсь, сердце стучит все быстрее. Смотрю в окно, темно, только садовое освещение неверным светом дрожит на ветвях деревьев и траве. Сзади слышны шаги босых ног, дверь в углу негромко скрипнула, плотно закрываясь. А это ещё что? Одно из деревьев совсем близко от нашего окна, и в его развилке, совсем рядом со мной вольготно развалился матёрый котище. Смотрит прямо на меня зелёными мерцающими глазами. Махнул на него рукой, брысь давай отсюда! Ага, щас… Лениво зевнул, показав всю степень равнодушия и ко мне, и ко всем жестам на свете. Маши, маши, махалка не устанет?

– Клайд…

Горячее прерывистое дыхание… Страх и опасение… И радость их преодоления… Спутанные каштановые волосы, разметавшиеся по подушке… Закрытые глаза и дорожки слез радости на щеках… Стон наслаждения и закушенные губы… Жар поцелуев и горячие пальцы, робко, неумело, потом все смелее и смелее скользящие по телу… Катящиеся от них тёплые ласкающие волны… Волны, переходящие в шторм… Ладони, наконец, получившие свободу и позволение не останавливаться… Губы, сначала осторожные, а потом властные и непреклонные… И их принимают сначала несмело, а вскоре так же жадно и ненасытно… Радость полного и окончательного единения двух душ… Двух тел… И будет так! Так… Будет… Всегда… Я… Люблю… Тебя… И глаза распахиваются навстречу широко-широко… Во всю свою бездонную погибельную ширь… Это дар, наслаждение, распахнуться навстречу… До конца… До дна… Отдать всю себя… И забрать все… Навсегда… Навсегда.