Робер Дж. Гольярд - Круг земной

Подхватив корзинку с дарами для знахарки, Уна торопливо пошла вслед за мужем. Он уже ушёл вперед на добрую сотню шагов. Под ногами похрустывал снег: выпал он только прошлой ночью, но обильно, а днём случилась оттепель, и сверху образовался тонкий наст.

Тропинка петляла между толстых стволов, поворачивая к деревне. Та виднелась справа вдалеке: жёлтые огоньки с трудом пробивались через затянутые бычьими пузырями крошечные окна. Тропа скоро свернула к селению; но идти надо было не туда, а прямо, на ту сторону Белого ручья. Уна, зябко кутаясь в накидку, шла за Тедгаром, стараясь попадать в его следы: снег хотя и не особенно глубок, но споткнуться обо что-нибудь и упасть было легче лёгкого.

Ели стояли тёмными громадами, широко раскинув мохнатые лапы. И они смотрели. Перешёптывались и, почти незаметно поворачиваясь, следили деревянными глазами за неожиданными путниками. Безветренно и тихо. Только хруст снега и прерывистое дыхание мужа.

Уна поёжилась.

– О исбри, вечные и всеведущие, – зашептала она, – Куанне и Ассе, молю вас о помощи и милосердии. Ни веточки не задену, ни ягодки не сорву…

Она поскользнулась и, ойкнув, кубарем покатилась вниз, едва не сбив с ног Тедгара.

– Осторожней! – запоздало крикнул тот.

Уна упала на четвереньки, пробила тонкую корочку льда, руки по локоть ушли в кашу илистого дна. В груди всё сжалось от ледяной воды. Тедгар торопливо спускался по склону.

– Тише, тише, – сквозь зубы прошипел он. – Нельзя здесь так громко… накличешь беду.

Виновато глянув на мужа, Уна ухватилась за протянутую руку и с трудом поднялась. Отряхиваясь и дрожа от холода, пошла за ним по берегу. Платье спереди всё намокло. В десяти шагах выше по течению поперёк русла лежало дерево. Тедгар ловко перебрался на ту сторону, Уне же переход дался с трудом: ствол слегка заледенел, а башмаки были скользкими от воды и грязи.

За деревьями виднелся дом: с невысокими, по грудь высотой, стенами, сложенными из необработанного известняка, и соломенной крышей. Из печной трубы вился тонкий дымок.

Тедгар остановился; руки его вцепились в драгоценную ношу. Уна потянула его за рукав.

– Идём, – умоляюще произнесла она. После лёгкой заминки он решительно шагнул вперёд.

В то же мгновение дверь скрипнула, отворяясь, и выпустила сноп красноватого света.

– Кто здесь?

Муж и жена переглянулись.

– Матушка Элфгиву! Это мы, Уна и Тедгар.

Тёмная фигура в дверном проёме неодобрительно качнула головой.

– В такое время…

– По великой надобности, матушка…

Что-то буркнув под нос, знахарка махнула рукой, приглашая войти. Взглянула мельком на ребёнка, кивнула.

– На тюфяк положи. И в сторону, не мешайте. И – молчок.

Тедгар тяжело опустился на сундук, стоявший у стены, а Уна бочком протиснулась поближе к печи. Пахло чем-то вкусным. Уна встала у живительного огня, протянув ладони и искоса посматривая на матушку Элфгиву. Та склонилась над девочкой и принялась ощупывать её чисто промытыми узловатыми пальцами, что-то бормоча под нос. Эирлис дышала хрипло и часто.

Знахарка выглядела как самая настоящая ведьма: горбатая, с колтуном свалявшихся волос на голове, лицом, и цветом и видом походившим на дубовую кору. Длинная полка за её спиной была заставлена горшками, плошками и ступками всех форм и размеров; целые веники трав сушились на стенах, а среди них – Уна вздрогнула, – перевязанный бечёвкой пучок чего-то до странности напоминавшего человеческие пальцы.

Старуха, заметив взгляд Уны, скосила глаза и усмехнулась. В пляшущих отблесках огня показалось, что на том месте, где у неё должен быть рот, приоткрылась глубокая резаная рана.

– Не трясись… это стрига. Прошлым летом сюда залетела, да, похоже, домом ошиблась…

Знахарка вытерла руки о видавшее виды залатанное платье, уселась на табурет и сняла крышку со стоявшего на столе глиняного котелка. По дому тотчас поплыл горячий запах чесночной похлёбки. Уна сглотнула. Старуха, не обращая внимания на гостей, вооружилась ложкой и с жадностью принялась поглощать своё варево.

– Матушка Элфгиву… как она? – решилась, наконец, спросить Уна.

Старуха отодвинула котелок, обтёрла морщинистые губы рукавом и оценивающе посмотрела на Тедгара. Тот сидел молча и сверлил знахарку взглядом.

– Принесли её вы вовремя. Ещё дня два-три, и отправилась бы на ту сторону Глейра. Помочь могу, через неделю будет как новая. Так что…

Старуха замолчала. Поняв намёк, Уна торопливо поставила перед ней корзину, прикрытую холщовой тряпицей. Элфгиву сдёрнула тряпицу, брезгливо пошебуршилась внутри.

– Намедни свинью чумную у Валды лечила, так он втрое больше дал.

– Матушка…

Старуха фыркнула.

– Нет. Других нарожаете. У бедняков одно богатство, а мне тоже на что-то жить надо. Зелья – они денег стоят.

Тедгар врезко выпрямился, руки его сжались в кулаки.

– Молчи, жена. – Он сурово глянул на знахарку. – Что ещё хочешь? Я своё слово держу.

– Другое дело. – Рот Элфгиву, похожий на щель, растянулся в подобии улыбки. – Значит, так… мешок овса, чечевицы полквартера, мёда половину стоуна…

– Матушка… – жалобно пискнула Уна.

Старуха замолчала на мгновение, потом мотнула головой в сторону недвижно лежащего ребёнка.

– Шкуру эту себе оставлю.

Тедгар едва заметно кивнул.

– Договорились, – процедил он сквозь зубы. – Делай своё дело.

Знахарка довольно крякнула, не спеша поднялась и начала один за другим доставать с полки горшочки и бутыли. Сунула в руки Уне кожаное ведро.

– За водой к ручью сходи. И смотри – чтобы чистая была.

Уна бросилась к двери, открыла её – и застыла. Дыхание замерло в груди.

Там, из темноты, из-за толстых стволов деревьев смотрели глаза. Множество глаз, сверкавших красным. Что-то огромное стремительно пролетело перед домом, едва не задев Уну кожистым крылом.

– О, праматерь… – она испуганно отшатнулась, захлопнула дверь, непослушными руками опустила засов. – Матушка…

Матушка Элфгиву не ответила. Её вдруг начало трясти.

– Эй! – встревоженно крикнул Тедгар. – Что такое?!

Знахарку колотило как припадочную.

– Скорее… уходите… – прохрипела она не оборачиваясь. – Прячьтесь…

И мешком упала на пол; звук был как от груды костей. Тедгар вскочил, глянул на жену.

– Уна… – позвал он. Та стояла, привалившись к двери, и дрожащими пальцами пыталась сдержать рвущийся изо рта крик.

Одним прыжком Тедгар подскочил к лежаку, схватил дочь в охапку.

– Уна! – рявкнул он. – Очнись!

Придерживая девочку одной рукой, другой рывком открыл дощатый люк на полу.

– Уна, быстрее…

Торопясь, она спустилась вниз, приняла ребёнка. Тедгар взялся за крышку люка.

– Тедгар, – дрожащим от ужаса голосом пробормотала Уна, – ты…