Александр Клюквин - Антискептик

Да, с паранойей можно спорить,

Но с каждым разом всё трудней.

А если так, то и минорить

Всё веселей и веселей.

Топтаться пОмиру кругами

Не мной заслуженный удел.

Мне не претит дружить с врагами,

Когда их опыт одолел.

Но скучно, как ужасно скучно,

Пытаться мир свой обьяснять

Тому, с кем сердце несозвучно,

И с кем не хочется летать…

Опять весенняя хандра,

За ней – паденье или взлёт.

То и другое «на ура»

Который год на части рвёт.

Но я живой, хоть так, хоть так —

Ведь всё по силам нам дают.

Что серебристый свет, что мрак

Характер, волю в нас куют.

Сегодня счастье, завтра горе

Мы познаём своей душой.

Штормит извечно жизни море,

И этот шторм нам не чужой.

С утра не знаешь, что случится

За час, за день, за тем углом.

Зачем же нужно торопиться

Увидеть жизненный излом?

Опять весенняя хандра,

За ней – паденье или взлёт.

Неоднозначная пора —

Она частенько просто врёт…

Чего мы друг от друга ждём?

Репостов, лайков и подписок!

Идём совсем не тем путём,

Что нам на самом деле близок.

Идём по пикселям, частотам,

Стараясь миру угодить.

По виртуальным нечистотам

Идём, чтобы хоть где-то быть.

Мы знаем, чувствуем ловушку —

Неувядающий мираж,

Не помня вещую кукушку,

Что предсказала жизни стаж.

Реальность зла, реальность давит,

Толкая в цифровой уют.

Там каждый своим миром правит,

И каждый для кого-то Брут.

Тюрьма без вышек и заборов,

Прямоугольный монитор,

Простёрлась кладезем просторов,

Не отпуская жадный взор.

Погибель духа и стремлений

Съедает судьбы и умы.

Страшнейшее из всех затмений

Бесценное берёт взаймы.

Под смех и слёзы наших «судей» —

Таких же, собственно, людей-

Живём без таинства прелюдий,

Без воплощения идей.

А за окошком светит солнце,

Гуляет ветер по лугам.

Но мы сбежали от эмоций.

Для многих гаджет стал, как храм…

(не без исключения)

Добрых не любят, их приручают.

Злых не боятся, за ними идут.

Честных за честность глупцами считают.

Лживых прощают, хоть знают, что врут.

Зрячим навесить пытаются шоры.

Тем, кто слепой – рассказать о цветах.

Любящих просят сворачивать горы,

А бессердечных несут на руках.

Бедных терзают за их простодушье,

Любят богатых за хитрость и грех.

Чтят самозванцев за дело пастушье,

Умных людей поднимают на смех.

Холят, лелеют моральных уродов,

Нравственным в спину – усмешки и мат.

Ждут от бездельников в чём-нибудь всходов,

Но работяга – по духу не брат.

Слабых охотней и чаще толкают,

Сильным в поклонах себя раздают.

Близкие люди свободе мешают,

В связях случайных – душевный приют.

Щедрым на шею садятся и едут,

Скрягам – почёт за умение «жить».

Запросто верят нелепому бреду.

С правдой не модно, как раньше, дружить.

Мечутся люди, покоя не зная,

Счастья желают, втоптав его в грязь,

Где-то внутри это всё понимая,

Но от толпы оторваться боясь…

Я себе уже всё доказал,

А другим… много нервов и чести.

Мой снобизм долго жить приказал.,

Жаль, что совесть осталась на месте.

Если б сгинула вдруг без следа,

Я б давно сыром в масле катался.

Но сейчас это стОит труда,

От которого я зарекался.

Выбор сделан, назад хода нет.

Да и нужен ли ход этот странный?

Ведь не им одержим много лет

Был глубинный диктатор жеманный.

По едва различимым следам

Обречённых по мукам скитаться,

Я иду по чужим городам,

Неспособный грехом наслаждаться.

Одиноко бывает порой

К неизведанной цели стремиться,

Слыша шёпот и смех за спиной.

Но тем яростней хочется биться!

Сдаться просто, но не суждено.

Да и не за чем! Что там, в плену-то?

Всё давно не тобой решено

И двуликие властвуют люто.

Я таким уже всё рассказал,

А своим без меня всё понятно.

Мой диктатор меня наказал

Тем, что жить расхотелось нечестно…

Простите все, кого обидел

Напрасно или поделом.

Я не в обиде смысл видел,

А в низвержении корон.

Корон, присвоенных нахально,

Без оснований и заслуг.

Все люди братья изначально,

Иное – от бесовских слуг.

Смешные в пафосе людишки

В фантомный веруют престол.

В экстазе набивают шишки,

Молясь ему, лобзая пол.

Комична чопорность людская

Для неподдельных и живых.

В них не живет надменность злая,

Как в тех фигурах восковых,

Котороые творят кумира

Из неодушевлённых снов.

И жертвуют ему полмира,

Лелея золотых тельцов.

Завет дарованной свободы

Сменив на бренный макияж,

Рабы для непокорной моды

Кутят взапой никчемный стаж.

Молясь лишь зеркалам холодным,

Самозабвенно не живут.

И им, до фетишей голодным,

Терзанья совести не жмут.

На масках лживые улыбки

Для недалеких, но родных.

Но и они предельно зыбки

В миру игрушек заводных.

Простите все, кого обидел

Хоть буквой или запятой.

Я вас отнюдь не ненавидел,

Мне просто в тягость мир пустой…

Через себя опять шагаю,

Свыкаясь с болью перемен.

Привычным память отвлекаю

В плену видавших виды стен.

Перо, бумага, мыслей бремя —

Всё, как и прежде, нарасхват.

Мой друг и враг, ночное время

С отшельничеством лучший сват.

Оно и роскошь, и наука,

Но каждый волен выбирать —

Награда или просто скука,

Рождаться или умирать.

Кому-то хочется поникнуть

Подобно утренней луне.

Кому-то новый мир воздвигнуть

Пусть лишь в одном, но лучшем дне.

А мне уже и то, и это

Совсем не к спеху выбирать.

А может быть и время где-то

Решило мне отсрочку дать.

Перо, бумага, тишь и время —

На редкость правильный союз.

Надёжное родное стремя

Для заплутавших где-то муз.

До дыр заслушана святая

И искренняя тишина.

И вместо точки запятая,

Но это не моя вина.

Так в чём-же все-таки призванье,

Родиться или умереть?

Откуда взять такое знанье,

Чтоб безвозвратно улететь?

Опять отсыпав мыслей в строки,

Пришел туда, откуда шёл.

Да как-же вытерпеть все сроки,

Чтобы гордиться – я нашёл!

Ответ у времени в секрете

Пылится в очереди лет.

Да и нужда в его ответе

Тускнеет, как и сам ответ…

А вряд ли мне придется снова

Бросаться в омут с головой.

Искать неведомого крова

И воевать с самим собой.

А вряд ли парус мне найдётся,

Способный верить до конца,

Что счастье и для нас проснётся

От слов небесного гонца.