Николай Сагайдак - Мракобесие

«О, Господи, это фельдшер так воняет!» – дошло до меня, – «Какая ужасная вонь! Почему он так воняет?»

– Галина попросила постеречь тебя, пока она не закончит все свои дела, – фельдшер остановился прямо перед моим лицом, – Ох и дорого же ей это обойдётся!

– Что это значит? Зачем меня стеречь? – я абсолютно ничего не понимал.

«Он явно сумасшедший!» – ничем другим я не мог себе объяснить поведение Тихонова.

Я отошёл в сторону от фельдшера и присел на кровать.

– А где моя мать? – спросил я.

– Она отправилась туда, вместо тебя, – начал говорить загадками фельдшер, – может даже вернётся ненадолго.

Я решил не переспрашивать у Тихонова, что он имел в виду, ведь его пояснение весьма вероятно могло бы запутать меня ещё больше. Я понимал лишь то, что сейчас нахожусь в плену у обезумевшего сельского фельдшера, которого, скорее всего, попросила моя мать задержать меня в доме на определённое время. Но зачем ей это делать я не понимал. А ещё во дворе меня поджидал пёс, который тоже, вероятнее всего, не пропустит меня на свободу. Фельдшер даже намекал на то, что это тот самый Зефир, которого я похоронил два года тому назад.

«Нужно дождаться утра», – подумал я, – «Сейчас бежать некуда и просить о помощи некого. С рассветом вновь попытаюсь бежать».

Недалеко от кровати, на которую я присел, пятясь от Тихонова, был телевизор. Это был старый советский «Электрон», цветной, но ещё без пульта.

– Может, посмотрим телевизор? – предложил я фельдшеру, – Раз Вы меня караулите, спать Вы точно не станете, ну а мне уже не до сна.

Фельдшер сам молча включил телевизор и вернулся на своё место в кресло. Он сел на то же самое место, где я его обнаружил, когда пришёл в себя после попытки побега. Телевизор показывал не очень хорошо, с помехами. Там шёл какой-то голливудский фильм, но фельдшер его не смотрел. Его взгляд был устремлён на меня, мне казалось, что он даже не моргает.

Я отвернулся от фельдшера и стал смотреть фильм. Я смотрел кино, но абсолютно не воспринимал его и не понимал сюжета, потому что все мои мысли были заняты планированием побега.

«Окно слишком узкое, – переживал я, – нужно выскочить через него очень быстро, чтобы Тихонов не успел схватить меня за руку или ногу».

Если Тихонов схватит меня за руку или даже ногу, то, наверняка, с лёгкостью втянет меня назад в дом. Помехи на канале усиливались, но я даже и не думал пытаться настроить канал или переключать его. У меня в голове были мысли только о грядущем побеге.

«Как только я выскочу через окно, у Тихонова не будет шансов догнать меня. В окно его крупное тело не пролезет, а пока он будет бежать через кухню и прихожую на улицу, я уже буду близок к шоссе, где много машин и людей».

Я был абсолютно уверен, что на этот раз смогу убежать, и никто меня больше не остановит.

«А как же пёс, который бросался на меня? – вспомнил я о Зефире, – Не помеха! Пройду!»

Зефир был обыкновенной маленькой дворняжкой. Я был уверен, что смогу одолеть его, ведь наша с ним встреча уже не будет для меня такой неожиданностью.

Помехи в телевизоре стали уже слишком сильными. Я отвлёкся от раздумий о побеге и, чтобы фельдшер не заподозрил неладного, решил поискать канал, который будет показывать без помех. Я поднялся с дивана, на котором сидел и подошёл к телевизору. Сначала, я попытался настроить тот канал, который смотрел, но, убедившись в бесполезности предпринятого, я решил переключить на единственный канал, который уверенно и стабильно всегда показывал в отличном качестве в любом доме каждого города и посёлка. Это был национальный общественный канал, на котором никогда не было ничего интересного. Но в данном случае я решил его включить, чтобы больше не отвлекаться на помехи.

Однако, как только я нажал на единичку на панели переключения каналов, во весь экран я увидел лицо. Я не придал этому значения, ведь мне не было дела до того, что конкретно показывают на этом канале и что будет рассказывать человек, чьё лицо демонстрировалось во весь экран старого телевизора.

Вернувшись на своё место пленника, я решил расположиться поудобнее и поразмыслить над тем, как я попытаюсь бежать при первых лучах солнца.

«Окно уже открыто и остаётся лишь подобрать нужный момент, чтобы выскочить в него и побежать в сторону улицы», – начал размышлять я.

Я был уверен, что побег через окно был моим единственным шансом на освобождение, и он обязательно увенчается успехом.

«Чтобы не пересекаться с Зефиром, я побегу не к воротам, а к…»

– Дима, продолжай смотреть в телевизор и не подавай виду, что я здесь, – чей-то голос вдруг прервал мои размышления, – главное молчи! Если фельдшер поймёт, что я здесь, то я не смогу тебе помочь освободиться.

В своих размышлениях о побеге я вовсе отвлёкся от телевизора. Но как только я услышал чужой голос, и это был явно не голос фельдшера, я вновь обратил внимание на старый «Электрон». Как же я удивился, поняв, что ко мне обращается с экрана тот самый человек, чьё лицо я видел чуть ранее.

– Не бойся меня, я на твоей стороне и помогу тебе освободиться, – продолжил разговор незнакомец с телевизора, – ты должен понять одну важную деталь – тебя здесь нет, ничего здесь нет, этого места вообще нет. Фельдшера тоже нет и твоей матери нет. Но ты можешь очень серьёзно пострадать, если задержишься здесь.

После этой фразы я хотел было засыпать человека с экрана кучей вопросов. Например, как так может быть, что он разговаривает со мной с экрана телевизора. И что значит «ничего здесь нет, этого места вообще нет»? Но тут же вспомнил, что я должен молчать.

– Ни в коем случае не пытайся ничего у меня спросить или поговорить со мной. Как только ты что-либо мне скажешь, фельдшер сразу же поймёт, что я здесь и нам несдобровать.

Я повернул взгляд на фельдшера. Он продолжал с той же яростью смотреть на меня и не обращал ни малейшего внимания на телевизор и человека, который общался со мной.

– Сейчас он меня не видит и не слышит, – поспешил успокоить меня человек, – но тебя он видит и слышит отчётливо, поэтому веди себя естественно.

Я вновь повернулся к телевизору с вопросом, который явно читался на моём лице «Что же это такое происходит?».

– Ты сейчас находишься в месте, которое не имеет названия. Оно было создано специально для тебя, для того, чтобы заточить твоё сознание здесь. Фельдшер Тихонов – это демон из Ада, а твоя мать вынуждена ему помогать.

После этих слов моё лицо побелело. Я был совершенно обычным человеком, я не занимался оккультизмом, не верил в существование демонов. Я даже в церковь с самого раннего детства не ходил. В последний раз меня водила туда моя мать. Да и в Бога я не то чтобы не верил, но… А сейчас мне заявляют, что на расстоянии вытянутой руки от меня находится демон из Ада.