Роберт Маккаммон - Жизнь мальчишки

– Чем могу вам помочь?

– Я Том Маккенсон, – представился отец, протянув руку для пожатия. – Сын Джея.

– Вот черт! Прошу прощения, не признал сразу.

Мистер Скалли носил грязные парусиновые рукавицы, и он неспешно стянул одну из них, перед тем как потрясти руку отцу:

– А это, выходит, внук Джея?

– Точно. Его зовут Кори.

– Сдается мне, я вроде пару раз видел тебя в городе, – сказал мне мистер Скалли. – Я помню, когда твоему отцу было столько же лет, сколько тебе сейчас. Мы с твоим дедом тогда были неразлейвода.

– Мистер Скалли, мне сказали, что сегодня днем вы забрали велосипед у дома на Дирман-стрит, – сказал старьевщику отец.

– Точно, это я его взял. Да там и смотреть-то особенно не на что. Он весь сломан.

– Дело в том, что это велосипед Кори. Мы собирались отдать его в ремонт, и если вы сейчас вернете его нам…

– Ну и дела! – протянул мистер Скалли. Широкая улыбка исчезла с его лица. – Том, боюсь, я не смогу этого сделать.

– Почему же нет? Ведь велосипед еще здесь, у вас?

– Да, здесь. Точнее сказать, он был здесь. – Мистер Скалли мотнул головой в сторону одного из сараев. – Я поместил его туда всего несколько минут назад.

– Так мы можем забрать его?

Посмотрев на меня, мистер Скалли закусил нижнюю губу, потом перевел взгляд обратно на отца:

– В том-то и дело, что ничего не выйдет, Том.

Он отставил тачку в сторону, прислонив ее к холму из мертвых велосипедов, и сказал:

– Пойдемте, увидите сами.

Мы последовали за мистером Скалли. Он сильно хромал, словно его бедро соединял с телом шарнир.

– Тут такое дело, ребята, – снова заговорил он. – Уже года три я все подумываю избавиться от этих старых велосипедов. Пытаюсь расчистить место для новых поступлений. Все время что-то прибавляется… Вот я и пообещал Белле – Белла – это моя жена, – я сказал ей: «Белла, притаскиваю еще один велосипед и тут же начинаю с ними разбираться. Еще один, и все – хорош».

Вслед за мистером Скалли мы вошли через проем без дверей в сумрачную и холодную сень сарая. Голые лампочки, болтавшиеся под потолком на проводах, бросали тени на сваленные внутри сарая кучи барахла. Во мраке вырисовывались таинственные силуэты – очертания каких-то крупных механизмов, напоминающих машины марсиан. Что-то бегало и попискивало – возможно, крысы или летучие мыши. Сарай более всего напоминал пещеру, в которой чувствовал себя как дома разве что индеец Джо.

– Смотрите под ноги, – предупредил нас мистер Скалли в следующем дверном проеме.

Войдя, он остановился перед большой машиной прямоугольной формы с шестернями и рычагами по бокам. И сказал, повернувшись к нам:

– Вот этой дробилке я и скормил ваш велосипед пятнадцать минут назад. Он первым отправился в пасть этой машины.

Мистер Скалли кивнул на бочонок, полный перекрученных и сплющенных кусков металла. Другие бочки поджидали своей очереди.

– Это я хоть смогу продать как металлолом, вот в чем дело. Я дал себе зарок: еще один велосипед – и включаю дробилку. Ваш стал последним.

Мистер Скалли, над головой которого в ореоле испарений влаги сияла лампочка, сочувственно взглянул на меня:

– Извини, Кори. Я даже представить себе не мог, что у такого велосипеда может объявиться хозяин. Если бы я знал, что он твой, я, конечно, попридержал бы его, но он ведь был совершенно никуда не годный, этот велосипед.

– Никуда не годный? – переспросил отец.

– Конечно. Всему приходит конец. Вещь изнашивается, и ее нельзя починить ни за какие деньги. Именно это и случилось с твоим велосипедом. Такое происходит со всем, что мне приносят или просят забрать, позвонив по телефону. Поверь, Кори, твой велосипед был просто грудой ржавого металла, и то, что я засунул его в дробилку, ничего не изменило.

– Да, сэр, – ответил я, – знаю.

– Ему не было больно, – тихо прибавил мистер Скалли.

Я молча кивнул.

Слушая мистера Скалли, я думал о том, что такой человек, как он, наверняка понимает сущность жизни до самых ее мельчайших винтиков, потому что, хотя тело его состарилось, глаза и сердце оставались молодыми. Он видел космическую суть вещей и поэтому знал, что жизнь существует не только в созданиях из плоти и крови, но и в предметах – в доброй верной паре ботинок; в хорошей, надежной машине; в авторучке, которая не подведет в трудную минуту; в велосипеде, который проедет много миль, – во всем том, чему мы доверяем и что дарит нам в ответ ощущение защищенности и радостные воспоминания.

На такие слова старые хрычи с камнем вместо сердца могут холодно усмехнуться и сказать: «Чушь это все!» Но тогда позвольте и мне задать им вопрос: разве вам никогда не хотелось, хотя бы на пару минут, вновь обрести свой первый велосипед? Ведь вы наверняка помните, как он выглядел. Ведь помните? Как его звали: «Курок», «Пахта», «Вспышка» или, может быть, «Молния»? Кто забрал у вас этот велосипед и куда он потом делся? Вы когда-нибудь задумывались об этом?

– Хочу показать тебе еще кое-что, Кори, – сказал мистер Скалли, касаясь моего плеча. – Иди за мной.

Мы проследовали за мистером Скалли прочь от велосипедодробильной машины в другой отсек сарая. Помимо яркого сияния лампы над головой, через маленькое пыльное окошко с улицы сочился зеленоватый свет. Здесь, в этой комнатке, у мистера Скалли стояли письменный стол и картотечный шкаф. Открыв его, мистер Скалли дотянулся до верхней полки.

– Я почти никому этого не показываю, – сообщил он нам, – но вам, ребята, это должно понравиться.

Он немного порылся там, выдвигая и задвигая ящики, потом сказал: «Нашел», – и его рука вновь вынырнула из тьмы.

Мы увидели, что он держит кусок дерева с обесцвеченной корой и налипшими на его поверхности высохшими моллюсками. В самой середке деревянного бруска торчало нечто, напоминающее небольшой, дюймов пяти длиной, кинжал из слоновой кости. Мистер Скалли поднял кусок дерева повыше к свету, и его глаза блеснули за стеклами очков.

– Видели? И как вы думаете, что это?

– Понятия не имею, – пробормотал отец.

Вслед за ним и я покачал головой.

– А вы взгляните поближе.

Мистер Скалли поднес деревяшку с вонзенным в нее кинжалом прямо к моему лицу. Приглядевшись, я увидел царапины и выбоины на поверхности слоновой кости, а край кинжала выглядел зазубренным, словно нож для разделки рыбы.

– Это зуб, – объяснил нам мистер Скалли. – Или, скорее, клык.

– Клык? – изумленно нахмурился отец, переводя взгляд с мистера Скалли на странный предмет и обратно. – Здоровенная, должно быть, была змея?

– Это была не змея, Том. Три года назад, летом, я отпилил этот кусок дерева от бревна, которое выбросило на берег реки. Я хожу туда иногда – ищу бутылки. Видите эти раковины? Этот чурбан от старого дерева, должно быть, пролежал на дне реки невесть сколько лет, и вот во время прошлогоднего паводка его вымыло из ила.