Михаил Широкий - Старуха

– Здоров, Макс. Как жизнь молодая?

Макс довольно усмехнулся и качнул головой в направлении старухиных окон.

– Нормас. Уж точно получше, чем у некоторых.

Димон согласно кивнул.

– Да уж, кое у кого дела совсем дрянь.

– Я вот тут как раз рассказывал Мишане, как всё было, – проговорил Макс, приблизившись к двери сарая и чуть опёршись на неё. – Я знаю всё доподлинно, из первых уст, – подслушал утром разговор бабок, тут, у подъезда. Давай и тебе расскажу…

– Не-не, спасибо, – поспешил отказаться Димон, протестующе вскинув руку. – Я практически всё слышал, что ты здесь вещал.

– А, ну ладно тогда, – несколько разочарованно обронил Макс, видимо, уже собиравшийся вновь во всех подробностях пересказать случайно услышанную им и казавшуюся ему крайне любопытной историю обнаружения мёртвого тела Авдотьи Ефимовны.

Димон подошёл к велосипеду, присел на корточки и подкрутил там какой-то болт, который, впрочем, и без того держался крепко, как и всё на этом ухоженном, образцово-показательном, без сучка и задоринки «железном коне».

Макс, последовавший за приятелем и наблюдавший за его действиями, поинтересовался:

– Это часом не этим ключиком ты Добрую едва не зашиб?

Димон ухмыльнулся и слегка подбросил инструмент на ладони.

– Да нет, конечно. Этот маленький. Им я эту гадюку вряд ли испугал бы. В тот раз, к счастью, у меня был ключик посолиднее. Поувесистее. Только благодаря ему и отбился. – Он чуть улыбнулся мгновенно промелькнувшему перед ним воспоминанию и снова подкинул ключ на руке. – А этим я только насмешил бы её.

Макс мотнул головой.

– Чёт я с трудом представляю её смеющейся. – И, секунду подумав, со вздохом промолвил: – Но всё-таки немного жаль, что она так внезапно опрокинулась. С ней во дворе было как-то веселее…

Лицо Димона вдруг стало серьёзным, даже хмурым. Искоса глянув на собеседника, он значительно, с расстановкой произнёс:

– Если б после встречи с ней у тебя была обварена спина, как у Мишки, или переломаны руки, как у Руслана, или если б ты едва не сгорел живьём, как Серёга, я думаю, ты теперь совсем не сожалел бы о безвременной кончине бедной старушки. Скорее наоборот!

Макс, по-видимому вразумлённый тоном и смыслом сказанного товарищем, замялся с ответом и лишь, чуть насупившись, пробормотал:

– Ну да, тоже верно.

Димон же, поднявшись и окинув велосипед критическим, оценивающим взглядом, довольно крякнул и повернулся к друзьям, по привычке ожидавшим от него плана действий на текущий вечер.

– Ну что ж, остальных, думаю, уже не стоит ждать. Никого не видать. Попрятались все куда-то, как крысы.

– Дома сидят, уроки учат, – заметил Макс с натянутой усмешкой. – Летняя лафа закончилась.

– Не все ж такие раздолбаи, как мы, – высказался Миша. – Люди стараются, учатся. После школы в вузы поступят. А мы… – он сделал неопределённый жест. – Наши перспективы очень туманные. В лучшем случае – пэтэуха.

Димон презрительно отмахнулся.

– Поступишь ты в универ, не скули. Не прошлые времена. Сейчас туда всех берут. Последних даунов. Знаю я всю эту кухню, наслышан. Сдаёшь наобум лазаря цэтэшку – и ты студент. В унике ещё несколько лет ваньку валяешь – и ты дипломированный специалист. Всё очень просто. Главное – самому не усложнять себе жизнь.

Миша сардонически прищурился.

– Ну, это уж нам точно не грозит. Что-что, а усложнять мы не любим. Предпочитаем упрощать.

– Ага, это точно! – вставил словцо Макс, по простоте своей не совсем улавливавший, что имеют в виду его более смекалистые друзья, но, даже не понимая, безоговорочно соглашавшийся со всем, что они говорили.

Димон между тем, вскинув голову, взглянул на медленно склонявшееся к закату неяркое, словно уставшее за день солнце, уже коснувшееся крыш соседних домов и озарявшее двор косыми, заметно потускневшими лучами.

– Солнце уже садится, а мы всё торчим здесь без толку и чешем языки, – с неудовольствием отметил он. – Надо срочно сниматься с якоря, а то пропадёт вечер зря. Это ведь последние погожие деньки, надо пользоваться.

Миша и Макс пожимали плечами и не спешили высказываться, то ли не имея никаких особенных идей на этот счёт, то ли по сложившейся традиции ожидая, что Димон, старший из них, неформальный, но безусловный, общепризнанный лидер их компании, как обычно, первым предложит что-нибудь, что без особых возражений будет принято всеми.

Однако на этот раз, видимо, и у него не было в запасе ничего интересного и оригинального, так как он продолжал допытываться у друзей, переводя взгляд с одного на другого:

– Ну, так куда рванём-то? Какие будут предложения?.. Не тяните резину, пацаны. Время-то идёт, скоро темнеть начнёт.

Макс, закатив глаза кверху, будто отыскивая там ответ на поставленный вопрос, не совсем уверенно промолвил:

– Может… это… на площадь сгоняем?

– Или в крепость, – довольно равнодушно прибавил Миша.

Но Димон, по-видимому, уже принявший – как всегда, самостоятельно – решение и не нуждавшийся больше в советах, которых он только что добивался от приятелей, рубанул воздух ребром ладони.

– Я думаю, лучше всего нам съездить на речку. Есть возражения?

Возражений не было. Миша и Макс молча согласились с Димоновым предложением, немного смахивавшим на приказ, и, исполняя его, немедля отправились в свои сарая, находившиеся неподалёку, хотя и в разных местах, откуда через пару минут вернулись верхом на велосипедах. Димон, закрывший к этому времени сарай и оседлавший своего «железного коня», едва лишь товарищи приблизились к нему, тронулся с места и, надавив на педали, устремился вон со двора.

Выехав на тротуар, они повернули направо и, никуда больше не сворачивая, один за другим, гуськом, покатили вдоль длинной улицы, прямиком ведшей к реке. Впереди Димон, непринуждённо и величаво, точно индийский раджа на любимом слоне, восседавший на своём великолепном, ярко поблёскивавшем в лучах заходящего солнца велосипеде и горделиво и небрежно, чуть прищурясь, поглядывавший на пешеходов и проезжавшие мимо автомобили. За ним Макс, со своей всегдашней открытой, простодушной улыбкой, беспрерывно вертевший головой кругом, будто впервые видел эти давным-давно и в мельчайших подробностях знакомые ему места, и периодически усиленно, точно боясь отстать от лидера, нажимавший на педали. И, наконец, в хвосте – Миша, по-прежнему безразличный и рассеянный, вновь погрузившийся в свои мысли, почти не смотревший вокруг и медленнее всех крутивший педали, в результате чего спутники вскоре заметно обогнали его.

В первой половине пути, пока приятели двигались по довольно людным кварталам, пересекаемым оживлёнными, шумными даже вечером улицами, они ехали по тротуару, на весьма умеренной скорости, старательно объезжая прохожих и притормаживая перед проезжей частью, по которой то и дело с гулом и грохотом, разносившимися далеко окрест, мчались машины, в основном грузовики, поскольку эти периферийные улицы были специально отведены для грузового транспорта.