Виктория Старкина - Лев и корабль. Цикл «Келпи»

И Гилда, увидев туман, несмотря на страдания, причиняемые огнем, вдруг вспомнила слова, что однажды, в момент посвящения, сказала ей Килломара: «Только огонь может убить тебя. Очистительный огонь вернет тебе душу». В ту минуту появился такой же туман: это душа Гилды покинула тело. Теперь она возвращалась, и женщине больше не было дела до обжигающего пламени костра.

Банкир Доэйн, высокий, сухопарый и седой, с орлиным профилем и суровым взглядом голубых глаз, мрачно смотрел на своего сына и сопровождающую его знахарку. Сын, вне всяких сомнений, разочаровал его. Банкир мечтал передать ему свое дело, в то время как тот вечно гулял с красавицами на пирах, да играл на своей лютне. Отец прощал, объясняя это молодостью Хольдора, но когда сын уехал учиться к эльфам, счел, что подобное уже слишком. И, тем не менее, когда Хольдор вдруг, не без помощи отца, разумеется, стал женихом дочери королевы, в сердце банкира закралась радостная надежда. Но нет, этот олух опять сумел все разрушить!

Он говорит, что старший сын короля, молодой МакНейл силен и бессмертен, возможно, с ним нельзя справиться с помощью оружия. Но на что нужна голова? Неужели, Хольдор не мог найти способа обойти МакНейла? Банкир был очень разочарован, хотя, в глубине души, счастлив уже от того, что сын жив. С другой стороны – быть обвиненным в убийстве принца, тоже мало радости, хорошо, хоть оправдали! Да еще притащил домой эту безобразнейшую девицу, утверждая, что она – великая целительница!

– Ты очень огорчил меня, сын, – произнес банкир. Он заложил руки за спину и расхаживал по комнате, вышагивая, словно аист, – Признаться, очень.

– И, однако, ты рад, что я жив, – предположил Хольдор осторожно.

– Разумеется. Я понимаю, сердце девушки переменчиво, принцесса выбрала другого. Возможно, и в поединке он оказался сильнее. Но как тебя угораздило попасть в тюрьму по обвинению в убийстве принца Олинора?

– Я не убивал его отец, просто так вышло, – сын беспомощно развел руками. – Его убил Морридорт МакНейл.

– Ты знаешь это наверняка?

– Это почти точно…

– Никогда не говори того, в чем не уверен, – перебил банкир. – Вопрос – что делать дальше. Горе, перенесенное королем и королевой, не позволяет мне потребовать с них выплаты долга немедленно. Я не враг своим правителям и с уважением отношусь к их чувствам.

– Королева сама не своя…

– Я понимаю. Думаю, мы сможем подождать. Но вот сердце принцессы, говорят, снова свободно!

С этими словами он взглянул на сына, и Шильда сжалась от испуга.

– Но принцесса исчезла, никто не говорит, где она, – возразил Хольдор.

Банкир помедлил. Потом он медленно приблизился к сыну.

– Хорошо, мы дождемся ее возвращения. А пока ты будешь помогать мне вести дела. И не дай тебе бог проявить мало рвения! Клянусь, второй раз я не приму тебя в родительский дом и лишу наследства! И да, вот еще что…

С этими словами он взял лютню, которую сын по привычке держал в руках, и вдруг с размаху ударил ею о мраморный подоконник. Лютня разлетелась на крошечные куски, и Хольдор вскрикнул, но не осмелился помешать отцу.

– С этого дня – никаких песен! И никаких красоток! Иначе, клянусь, тебе придется жениться на этой уродливой знахарке!

– Ну, уж нет, отец, даже не проси! – возмутился молодой человек, – Не раньше, чем фэйри вернут ей красоту!

Он кивнул в сторону Шильды, и глаза девушки наполнились слезами. Когда банкир размашистым шагом удалился, Хольдор, смутившись от собственной грубости, подошел к ней и положил руки ей на плечи.

– Не плачь, Шильда, – утешительно проговорил он, – Отец не злой, просто я сильно прогневал его. Я совершил столько ошибок! К тебе это не имеет ни малейшего отношения.

– Имеет, – всхлипнула Шильда, – Господин Доэйн умный человек, он всегда прав!

– Что ты хочешь сказать?

Девушка подняла на него свои прекрасные глаза, на пушистых ресницах дрожали слезы.

– Вы ведь знаете… – сказала она.

– О чем ты?

– О том, что я люблю вас, господин Хольдор, – Шильда покраснела и отвернулась. – Это же не новость для вас.

Доэйн глубоко вздохнул и помедлил, не зная, что сказать.

– Прости, – произнес он, наконец, отходя от нее, – Я не могу найти слов, чтобы ответить тебе. Это настолько нелепо, что я даже не представляю, как это вообще пришло в твою голову.

– Я знаю, но любовь не выбирают. Понимаю, что я недостойна даже стоять рядом с вами, – она снова всхлипнула. – Вы – жених королевской дочери, а я простая крестьянка, к тому же уродливая.

– Зато – ты отличный врач и спасла мою жизнь, – примирительно добавил Доэйн, – Поэтому я всегда буду благодарен тебе, и ты будешь моим другом.

Шильда с улыбкой кивнула, вытирая слезы.

– Я пойду, – торопливо сказала она, – Мне нужно идти работать. Ваш отец дал мне множество поручений, к тому же надо идти на рынок за травами.

– Конечно, – Хольдор кивнул.

У двери она вдруг остановилась, помедлив, потом повернулась и спросила, снова покраснев:

– Скажите, господин Хольдор, а если бы фэйри вернули мне красоту, вы могли бы жениться на мне?

Доэйн снова вздохнул и махнул рукой.

– Шильда, фэйри коварные обманщики, и я уже начинаю думать, что вместе с красотой они похитили и часть твоего ума.

– Все влюбленные безумны.

– Ты же знаешь, что я люблю принцессу Хейдимар.

– Тогда вы еще безумнее меня. Ее сердце принадлежит другому.

– Уже нет. Она не может любить убийцу брата, – отрезал Хольдор. – И хватит уже говорить на эту тему, девушке надлежит быть скромнее! Иди, тебя ждут травы!

Шильда поклонилась и выскользнула из комнаты. Она испытывала противоречивые чувства – с одной стороны, Хольдор только что сказал, что никогда, даже если волшебный народ вернет ей красоту, он не сможет полюбить ее, Шильду, более того, он намекнул, что сердце принцессы вновь свободно. С другой – он назвал Шильду своим другом, а она – рискнула прямо высказать, что у нее на сердце, и он не прогнал ее! Девушка почувствовала, что ей стало легче, ведь когда чувства высказаны, становится куда проще. За это ей следует благодарить острый язык банкира, если бы он первым не заговорил о ее чувствах к Хольдору, она никогда бы не рискнула произнести подобное!

Она радостно улыбнулась и поспешила на рынок.

Взвешивая белладонну и мышиный корень, торговки поглядывали на девушку с сочувствием, с сожалением качая головами, но в то же время до них дошел слух, что эта некрасивая крестьянка – великая целительница, вылечившая от тяжелой болезни королевского сына. И пусть сын короля вскоре умер, история с исцелением успела подарить девушке заслуженную славу.

– Тебя как звать-то? – спросила ее толстая белобрысая торговка, насыпая ей семян в банки.