Дмитрий Слай - Хай-тек господень (Не киберпанк, не пост-апокалипсис, не антиутопия… и совсем не про супергероев)

Старым был он. Хотя, строго говоря, если ты после стольких лет вполне себе еще функционален, достаточно крепок разумом и телом… А душой? Вот с этим было сложнее. Чтобы понять крепость духа, надо сперва определиться что это вообще такое и в каких единицах это измерять. Иногда он чувствовал себя вполне бодро, иногда казалось, что он очень стар… Но это все эмоции.

Самый могущественный человек в мире… Вот ни разу не греет. Он оставил тщеславие где-то… То ли забыл в старой квартире, то ли и не было его вовсе. Сперва не до того было, а потом… стало просто не интересно. Или после того как умерла Алиса, и он осознал, что за все приходится платить? Да нет, это он и так всегда знал. Знал с самого начала. Платить приходится всегда. И плата за долголетие очевидна и жутковата.

Но ведь после явления Верхних и Нижних, постройки Стены, неуклюжих попыток многих правительств сперва разобраться в происходящем, а потом попросту спастись, выжить… И в этом упорстве остаться прежними… Как говорил великий философ «Трудно менять ничего не меняя, но мы будем» 42 42 Михаил Жванецкий . Прекрасный алгоритм для путешествия в могилу. Тщеславие – его тщеславие – от осознания того кем он стал должно было раздуться до космических размеров. Но как-то не сложилось. Видимо, опция изначально не была включена в систему. Интересно, это достоинство, или легкая инвалидность, вроде отсутствия музыкального слуха и чувства юмора?

Когда-то он строил Стену… Зачем? Большинство людей в мире полагало – для защиты. Чтобы спрятаться за ней, отгородиться от Верхних, Нижних и всего прочего несовершенного агрессивного мира. Алан не собирался развенчивать это мнение. Хотя, правды в нем было немного. Собственно, он ведь никогда не задумывал какую-то там утопию. Чтобы замышлять такое, нужно быть дурным мечтателем, наивным, тупым, с горящими глазами и при полном отсутствии ощущения реальности. Вряд ли такой человек смог бы построить Корпорацию Рэя. Такой человек деревенский сортир построить не сумеет. Тогда почему Алан был разочарован тем, что утопии не вышло? Потому что всегда неприятно осознавать собственную прежнюю наивность и глупость? А осознавать приходится – просто чтобы стать хоть чуть-чуть умнее и продолжить развиваться.

Как все было задумано. Глупо и прекрасно. Собрать в одном месте, заманить, задобрить пряниками многих и многих молодых и не очень, но обязательно талантливых и перспективных. Тогда Алан полагал, что он это умеет – определять талантливых и перспективных, создавать для них условия, мягко направлять, давать волю их способностям, чтобы они… что? Двигали цивилизацию? Еще одна глупость. Никто никуда не заманивал Архимеда, Ньютона, Декарта, Хокинга… Кому пришло бы в голову заманивать куда-то Стива Джобса или Илона Маска?.. И каких-то тепличных условий для них тоже никто не создавал. Они сами все создавали.

Резервация гениев. Смешно. Совершенно очевидно, что у всех этих умных и талантливых есть родные, близкие, семьи, дети, которые вполне себе могут оказаться совершенно не талантливыми и даже просто не так чтобы умными. И куда их девать? Тоже тащить за Стену? Поскольку ну кто же за-ради развития цивилизации бросит собственных детей или престарелую матушку? Правильно – всех за Стену. Дабы порывы любви и муки совести не мешали гениям творить… Но потом гений разводится с женой, та требует алименты, но и из-за Стены переезжать категорически не намерена – что она, дура, что ли? Да и сам гений ни в какую не желает, чтобы его ребенок – пусть и от несчастливого брака – оказался там, снаружи, в большом мире. Где жить, может быть, и можно, но вот иллюзии безопасности – никакой. И видеться с ним там – никак. Очевидные вещи.

Да и сами гении, надо признаться, зачастую на бытовом уровне могли оказаться такими идиотами… И Алан Рэй все это прекрасно понимал и тогда, и сейчас…

И что вышло в итоге? А в итоге здесь, за Стеной, в этой несостоявшейся утопии, все было настолько похоже и на внешний, и на прежний, и на весь остальной мир, что теперь Алан Рэй даже как-то перестал понимать для чего он все это затеял.

Ради власти? Эта мысль его никогда не грела. Наверное, именно поэтому он эту самую власть и получил, и она его теперь несказанно утомляла. За Стеной оказалось страшное количество – большинство, как и всегда и везде – бесполезных и никчемных людей у которых, как всегда и везде, куча свободного времени, и страшно желание быть причастными ко всему. Организация попечительских советов, заседания в мэрии… Политика. Утопия, говорите? Люди есть люди, и чтобы возникла утопия, пришлось бы жестоко отсечь на задворки девяносто девять процентов населения Земли. Либо переделать природу человеческую. А это… Создать протез руки, ноги, искусственное легкое, сердце… Но апгрейдить человеческое сознание… Даже если было бы возможно – Алан никогда бы за такое не взялся. Ответственность запредельная, результат – более чем гадательный. Того и гляди понадобится команда каких-нибудь блэйдраннеров 43 43 «Бегущий по лезвию». Фантастический фильм 1981г. Режиссер Ридли Скотт. Сюжет построен вокруг восставших против человечества искусственных людей «репликантов». Блэйдраннерами называли специальное подразделение полиции, занимающееся охотой на репликантов и их уничтожением. , чтобы истребить улучшенных людей, которые тоже оказались идиотами и решили, что обычных людей пора вычеркнуть из бытия.

Так для чего он продолжал оставаться тем, кем был? Не хотел бросать этот мир на произвол судьбы? Чувствовал свою ответственность? Глупости. Ничего такого и в помине не было. Он никогда не верил, что целью Верхних и Нижних было уничтожение человечества. А если бы и так, его мало привлекала роль спасителя. Зачем же? Зачем он прожил такую неприлично долгую жизнь, стараясь сделать… Что? Стать самым умным? Ерунда. Такого не бывает. Доказать что-то там кому-то там? Самому себе? Нет, это что-то скорее подростковое. Неприлично для семидесятилетнего крепкого умудренного опытом старца… Впрочем, старцем он себя никогда и не чувствовал. Мог себе это позволить. Вернее, ему могли позволить. И тот, кто позволял…

Забавно. Он появлялся крайне редко, почти никогда ничего не просил, и уж тем более не требовал. Был словно добрый дальний родственник с таким наследством, что закачаешься… Волшебник по соседству. Как он делал то, что делал – непонятно. И это беспокоило Алана Рэя все эти долгие годы. Неопределенность. Как когда-то давно его научили – если кто-то дает слишком много и ничего не просит взамен, будь готов к тому, что итоговая плата может оказаться неподъемной.

Сзади послышались тихие, едва различимые шаги. Он не обернулся. Только когда легкая как перышко тонкая ладонь легла на плечо, взял ее в свою, сжал, а потом поднес к губам и поцеловал кончики пальцев.