Сергей Шевалдин - Артинский ярус. Круги на поверхности. Апокалипсис сегодня

Сергей с Михаилом оттянули тяжеленную каменюку в сторону.

– Здоровенная, зараза, пуда три весит, – оценил ее Сергей. – И вот такую хренотень целиком нужно в экспозицию вставлять, или можно фрагментарно, кусочками, по частям?

– Лучше, конечно, лишнее отбить, да еще, кстати, и посмотреть, что внутри этого камешка, и это тоже очень интересно, – Светлана откровенно радовалась и даже восхищалась «каменному гостю», добытому даже не из глубины веков, а из толщины эпох и эр.

Михаил попробовал отколоть хоть что-нибудь лишнее от глыбы ломом, а Сергей попытал счастье «бронштейном».

– Да, явно не Лейба Давыдыч, куда как крепче и живучей экземплярчик попался, так просто не возьмешь, – сказал Михаил. – Ну, и что делать с этим счастьем будем?

– Да и думать нечего – в багажник «Нивы» упакуем, места хватит, а я дома во дворе спокойно все излишки с него «болгаркой» отпилю, – решил Сергей. – Ты, главное, Света, отчеркни на каменюке место распила, чтоб случайно вещь не попортить.

*1 – речь идет о геликоприоне – вымершей хрящевой рыбе каменноугольного и пермского периода. Горный инженер, геолог, палеонтолог и академик А. П. Карпинский описал ее в 1899 году. Основой для описания послужила так называемая зубная спираль, найденная на территории нынешего Артинского района в 1897 году краеведом А. Г. Бессоновым. Бессонов направил находку Карпинскому. На основании строения зубов Карпинский отнес найденное образование к акулоподобным палеозойским рыбам.

*2 – согласно докладу №4 Думы Земства г. Красноуфимска «О пожертвовании бывшим инспектором народных училищ Красноуфимского уезда Александром Григорьевичем Бессоновым принадлежащего ему имения в селе Дружино-Бардым для устройства приюта детей воинов, павших в войну 1914—1915 годов» имение состояло из 25 десятин земли под березовой рощей, 25 десятин земли под прудом, 8 десятин луговой земли, 4 десятины земли пахотной, каменной мельницы с плотиной, жилого дома, крытого железом, площадью в 36 квадратных саженей, недостроенного дома в березовой роще, крытого железом и площадью в 22 квадратные сажени, хозяйственных построек – помельная изба, зерносушилка, каретник и кладовка. Имение оценивалось в 20011 рублей. За столь редкое по тем временам пожертвование Земство выразило А. Г. Бессонову глубокую благодарность, предложило назвать приют его именем и поместить в приюте портрет жертвователя. Земство также ходатайствовало о представлении дарителя к Высочайшей награде.

*3 – реликтовая дубовая роща у сел Поташка и Березовка самый восточный ареал распространения дуба черешчатого.

– Ну и как я это переправлю? Разве что кто-то когда-то в Москву полетит, да соизволит к тебе в Химки заехать или какой другой невероятной попутной лошадью получится, – пытала Светлана академика. – Вообще я не знаю, что это такое, да и нужно ли это кому-нибудь, но хотелось бы понять. А чтоб понять – нужно исследовать. У нас нет базы…

– А у нас как раз есть все возможности: изучим, оценим, взвесим! – заявил собеседник. – Почта – это надежно. Надеюсь – твой вклад в науку неоценим! Жду, драгоценная однокашница!

Академик Иван Треухов два дня назад вышел в отпуск, тотчас же выехал из Москвы и сейчас отдыхал-оттягивался на дачке – в небольшом трехэтажном домике с участком, оставшемся ему в память от недавно почившей тетушки. Возвращаться в Москву ни под каким даже самым наиважнейшим предлогом он не хотел как минимум в течение ближайшего месяца, но посылку от Светланы возмечтал получить немедленно.

Неделю назад Светлана дождалась наконец-то камней, собранных на Артинском ярусе. Потенциальное пополнение для коллекции областного музея природы доставил начальник службы музейной охраны, вернувшись с плановой инспекции районных музеев. Светлана распаковала доставленные им экземпляры и сразу же занялась песчаником с окаменевшим гинко.

С камнями было все в порядке. Сергей, как и обещал, отпилил от здоровенной каменюки кусок, куда так удачно крупный лист гинко впечатался, за что его Светлана бодро поблагодарила по электронной почте. А по месту распила камня было заметно, что под древним листом находится какое-то дополнительное камнеобразование, с которым Светлане пришлось спустя три дня «поколдовать» самостоятельно.

Препарировала удачно – развалила камень весьма осторожно, оставив в абсолютной сохранности каменный листок, явный кандидат на украшение экспозиции Пермского периода. А под листком обнаружила пустотку, небольшую, величиной с детский кулачок. Но оказалась та пустотка не совсем пустая – набралась из нее столовая ложка какой-то черноватой пыльцы. Эту пыльцу Светлана назвала субстанцией и упаковала в полиэтиленовый пакетик. Исследовать содержимое самостоятельно она не могла – ну какие могут быть возможности в скромной музейной лаборатории? Разве что взвесить… О чем и сообщила Треухову, являвшемуся как бы руководителем Уральской палеонтологической экспедиции. По крайней мере, таковым он значился в московских документах и зарплатных ведомостях.

Академик Треухов беседовал как-то излишне жеманно и кобенясь, но радостно сообщил Светлане, что ждет эту субстанцию с огромным нетерпением. И готов заняться исследованиями прямо сейчас. Немудрено – находка его очень заинтересовала. Исследование субстанции, обнаруженной подчиненными, грозило ему как минимум созданием очередной публикации, а то и весомым дополнением к монографии. Солидному ученому свежие гипотезы всегда ко двору, тем более те, что сами в руки идут из каких-то там недр уральских гор. Особенно, если давно никаких достижений не имелось.

Но покидать уютную дачу в расцвете бабьего лета ему очень не хотелось – они с другом специально оговорили, что проведут этот месяц в спокойной сельской тиши, без изысков цивилизаций и в полном отрыве от мегаполиса, без всяких Кипров и Испаний. Невзирая ни на что! И никакой каменный прах в этот глубоко доверительный договор не вписывался. Тем более, что друг был бесконечно далек от палеонтологии.

– Но знаешь, – сказал он Светлане, – было бы лучше, если бы ты выслала мне эту смесь, или что еще там, в бандерольке, в обыкновенной почтовой бандерольке по адресу, который я сейчас тебе перешлю. У меня здесь есть все возможности провести исследования и анализ, не отрываясь от отдыха, так сказать. Надеюсь, это тебя не затруднит. Буду очень признателен! Очень жду! Отправишь – телефонируй!

Было бы, конечно, логичней, чтоб эта деятельная уральская дамочка переслала свою находку на адрес академии, но кто его знает, в чьи руки это хозяйство может попасть, враги не дремлют, да и любые лишние уши – это атавизм, – подумал академик и сбросил Светлане сообщение с адресом своей дачи. – Так будет проще и надежней, мы не ищем легких путей в наших изысканиях!