Павел Шульженок - На Закате

– И Грейс должен был Лию арестовать.

– Ну, по тому, сколько я Марте ссудил, он мог бы Лию и сжечь, полагаю. Это была бы честная сделка.

– Паул любил её, и не мог этого допустить. Сколько ему лет?

– Девятнадцать, Ваше Преподобие.

– Ну что братья, поздравляю, с этим мы разобрались. – улыбнулся, наконец, Кастор.

Однако Устина еще долго не отпускали. В котелке закипел глинтвейн, и ароматное пряное питьё разлили по кружкам, одну из которых вручили Лии. А между тем, разговорившийся Шинкарь подробно рассказал о том, как Агафон покрывал Анну, оплачивая шелвикскому отделу спокойствие ведьмы. И о том, как связь с Лией перешла всякие разумные границы, и Анна отказала Агафону в том, что бы он поселил Лию у себя. А потом Анна умерла.

– Нам бы нужно посмотреть на могилку Анны. – сказал Кастор. Это обещало быть самой интересной частью следствия.

– А не знает никто где у неё могилка. Её хоронили двое, так их прямо в лесу загрыз кто-то. Может на шатуна нарвались, того никто не знает.

– А у них-то могилка есть?

– Есть, прямо там в лесу, неглубокая по зиме-то. – кивнул Устин.

– Значит так. – стал распоряжаться Кастор. – Брат Рорик, шинкаря отведи к сентинелам. Скажи им, что бы никаких разговоров с Мартой у него не было.

– Само собой.

– А мне, пожалуйста, тоже глинтвейна. Немножко отдохнём и пойдем проводить эксгумацию. – комиссар взял освободившийся табурет и подсел к огню рядом с Лией.

Идти на место захоронения неудачливых могильщиков пришлось около получаса. На юг от Сборри и в сторону от синестольского тракта, по узкой тропе среди заснеженных полей. Затем тропа доходила до края леса и ныряла под мрачное сплетение голых крон.

Уже близилась весна, ветер был свеж, но не морозен, и дышал влагой. Скоро запоют птицы, потечёт вода, и дороги превратятся в непроходимое месиво, и это в то время, как в Альдене можно будет перейти Артерику по льду.

Хутин-лес, как его здесь звали, назывался так со славянского наречия, и означало это плохое, скверное место. Собственно там и жила Анна со своей дочкой, там же её и хотели похоронить. Темные стволы спящих деревьев, сухие остовы мертвого подлеска, гладкие неподвижные волны неглубокого снега. Ничего особенного, но скверна всегда ощущалась Кастором, и здесь она была разлита повсюду.

Кроме двоих инквизиторов и интернов, на эксгумацию шли пара мужиков и, по настоянию Кастора, сам голова Агафон Сирко. Еще увязался в лес его заместитель Проскур, и тот самый олух, горевший желанием помочь "господам преподобным".

Комиссар пока не разговаривал с Агафоном о деле, их ждала обстоятельная беседа этим вечером.

– Вы очень торопитесь, Ваше Преподобие. – мрачно проговорил голова, озираясь под сенью зимнего леса. – Пообжились бы, присмотрелись… Как мы живем, каков уклад.

– Нет никаких укладов, господин Сирко. – ответил Кастор. – Есть Закон Божий и Закон Имперский, милостью Божией сопряженные в симфонию. Я привожу их в действие.

Вот в стороне от тропы затемнел сруб покинутой избы, жилище Анны. Хорошо бы сказать, усопшей, но это была не правда. Вокруг избы ни забора, ни двора.

– Я хочу зайти внутрь. – проговорил комиссар.

Деревенский олух расторопно подскочил к заколоченной двери, быстро выдрал доски, перекрывавший вход, и распахнул скрипучую дверь перед инквизитором.

В тёмной промерзшей избе ничем не пахло, но всё оставалось нетронутым. Меховая постель в дальней коморке, вдоль стен горшки и кадки. .. На виду никаких книг нет, да и откуда здесь книги? Деревенское ведьмовство невежественно и грубо, без теории, без кодификации. По сравнению с городским оккультизмом, оно вызывало лишь брезгливую жалость.

– Так от чего умерла Анна? – спросил Кастор, стоя посреди передней.

– Да кто её знает, померла и всё. Так-то не старая еще была… – ответил Проскур.

– Завтра сжечь здесь всё.

– Сделаем, Ваше Преподобие.

От анниной избы по неглубокому снегу, через зазоры в кустарнике и деревьях, прошли еще немного. На небольшой прогалине, в кругу хищно склонившихся вокруг деревьев, обнаружился заснеженный бугорок, это и была могила погибших селян. Все замерли перед захоронением, мужики боязливо переглядывались, а голова вообще был мрачнее тучи.

– Ну и чего мы ждём, пока они сами вылезут? Ответственно заявляю, этого не произойдёт. – съязвил комиссар, и мужики принялись копать. Собственно копать там почти и не надо было, разве что немного разгрести замерзшие куски мха и дёрна, вот и одежда показалась. Когда разгребли побольше, у мужиков стали трястись руки, а Агафон с Проскуром, и даже восторженный деревенский олух отошли подальше. Интерны помрачнели, и лишь Кастор лишь слегка приподнял бровь.

– Ну свалите этого в сторону, он же второго мне закрывает. – проговорил инквизитор, и мужики лопатами разделили два окоченевших тела.

На обоих трупах отчётливо видны были увечья, приведшие их к смерти. У одного парня на лице остались только белёсые застекленевшие глаза, и верхняя часть носа. Ниже розовели лохмотья розовой плоти, вместо половины лица. На побуревшей от крови стёганке дыра в области груди. Кастор был уверен, что сердца в трупе нет. Второй мужичок имел внушительный пролом в черепе и развороченную глотку, торчавшую краями раны из-под бороды.

– Братья интерны, обратите внимание, – проговорил Кастор после недолгого молчания – у этого парня разорвано горло, но стёганка не залита кровью, и вообще по сравнению с этим красавцем труп чистенький. Я думаю, что если им дать оттаять, мы обнаружим что в нём вообще крови осталось немного.

– А у второго почему не так? – спросил Аполлос.

– Ну, во-первых, его Аннушка убила первым. Схватила за лицо, может быть когда наклонился. Пока этот обливался кровью, конечно еще живой, она догоняет этого, и бьёт его по голове. Спокойно разгрызает горло, пьёт свежую кровь. Крови много, но двух человек ей не выпить в любом случае. Она возвращается к первому, сомневаюсь, что к тому времени он был в сознании, видит, что крови с него уже не взять, да и не лезет больше, и просто жрёт его сердце. Деликатес, знаете ли. Брат Аполлос, что можно сказать об Аннушке, судя по всему этому?

– Десмод, некрон. Пятая или шестая степень обсессии… Сила удара большая. – неуверенно ответил интерн.

– Шестая, конечно, если она некрон. – вздохнул Кастор. – Впрочем, вечером сами на всю эту прелесть и посмотрим. Идёмте к Аннушке. Брат Рорик, дай угадаю, Лия гуляла где-то неподалёку?

– Так точно. – кивнул Маркус. – Тут где-то озерцо замерзшее, она вдоль берега прохаживалась.

– Логично. Конечно же озеро. – усмехнулся Кастор и обратился к мужикам. – Закапывайте этих обратно, если хотите, и можете возвращаться в село. А мы идём в гости к Аннушке.