Анастасия Матвийчук (Энн Постол) - Дайвэн. Хранители живого источника

Голос стих. Не знаю, что это было, но меня это сильно напугало.

Оказавшись на улице, я остановилась у фонарного столба, решив перевести дух. Голова все еще болела. Все внутри меня сжималось.

Не знаю, почему, но чувство тревоги не покидало меня. Что-то внутри явно подсказывало, что сегодня обязательно должно что-то произойти. И это произойдет со мной.

Отмахнувшись от назойливой мысли, я стала на доску и покатила вдоль по улице. У булочной лавки я свернула влево, а там, миновав с дюжину огороженных высоким каменным забором домов, свернула еще раз влево, в проулок, сэкономив себе массу времени.

Вот уже видна моя улица. Почему-то сегодня она показалась мне какой-то пустой и безжизненной, словно утратила все свои краски. Чушь, да и только! Видимо причина в головной боли! Всегда что-то не так, когда ты болен.

Я остановилась.

Легкий ветерок вскружил кроны деревьев. Зелено-желтый лист, сорвавшись с ветки, невесомо воспарил в воздухе прямо у меня над головой. Ритмичными движениями форсирующего вальса он опустился на асфальт, умащиваясь поверх кучи таких же листков, и в тот же миг ветер подобрал их с земли и закружил в сумасшедшем вихре. Я замерла, удовлетворенно наблюдая за этой красотой, как вдруг кожей ощутила на себе чей-то пристальный взгляд. По спине моментально пробежалась волна мурашек.

Протолкнув по горлу комок страха, я огляделась по сторонам – никого. Даже любознательная миссис Пауэрс, и та куда-то подевалась. Странно все это, но я действительно что-то почувствовала.

Казалось бы, ничего необычного. Но почему меня всю трясет? Обычная пятница, да и к тому же сегодня день рождения моей любимой бабушки. Что может произойти? Даже не знаю. Может, все из-за того, что сегодня в колледже целый день обсуждали злосчастную «пятницу»? Когда это я стала такой мнительной? Я вообще не суеверный человек, совсем наоборот – меня притягивают всяческие мистические штуки, но сегодня… сегодня со мной творилось что-то неладное.

Ради самоуспокоения я трижды плюнула через левое плечо, поставила обе ноги на скейт и покатила к дому.

Проехав мимо десятков похожих один на другой домов, я добралась к своему, и, не оглядываясь, бегом забежала внутрь. В спешке я громко хлопнула входной дверью, но не придала этому особого значения. Мысли мои уносили меня далеко-далеко, в мир грез, где за мной гнались ужасные монстры, а я была наживкой.

– Ну и денек, – призналась сама себе, бросив ключи на трюмо. Потертый рюкзак приземлился туда же.

Я даже не успела разуться, как вдруг из гостиной выскочил папа.

– Рубина Мэриэль Хембрик, – он напугал меня. Взгляд у него был сердитый. – Ты должна была быть дома еще час назад. Где тебя носило? Разве ты забыла, что у твоей родной бабули сегодня день рождения? Ты мне обещала…

Папа не успел договорить.

– Не забыла, – промямлила я, закатив глаза. – Ты же знаешь, что у меня учеба. У меня не получилось отпроситься пораньше. Тем более – после того случая, – тут у меня запершило в горле, – ну-у… ты помнишь. Профессор Брукс больше не хочет отпускать меня с занятий.

Папа нахмурился, по всей видимости, вспомнил, по какой причине.

Тут уже мне стало за саму себя стыдно.

Опустив глаза в пол, я продолжила говорить.

– Не переживай. Все в полном порядке. Не веришь мне, позвони профессору, он сам тебе все скажет. Я уже больше месяца не пропускаю занятий.

Лицо папы мгновенно подобрело.

– Я верю тебе, – сказал он, перевесив мой рюкзак на вешалку. – Ладно. Беги, собирайся, а мне пока что нужно кое с кем связаться. Это по работе, – мягко намекнул он.

Я радостно взвизгнула, на радостях подпрыгнув почти до самого потолка.

– Неужели? Твою работу приняли?

Папа довольно качнул головой.

– Так это ведь замечательно!

– Ну, пока не будем загадывать. Приняли – это одно, а вот принесет ли она доход, пока неизвестно.

Вытянутое лицо папы оставалось спокойным, а небрежно раскинутые по голове волосы торчали во все стороны

Я всегда знала, что мой отец из разряда тех мужчин, которые в любой ситуации остаются сдержанными и серьезными, несмотря на обстоятельства.

Я чмокнула его в щеку:

– Ты прав. Загадывать не будем, но мне кажется, что твоя книга разлетится с прилавков в два счета.

– Будем на это надеяться.

Обняв папу, я ошеломленно помчала в свою комнату, по дороге выкрикивая:

– Ты лучший!

– Под-ли-за!

Однако его слов я почти не расслышала, потому как уже находилась за дверью собственной комнаты.

***

Прошло в районе получаса с тех пор, как я поднялась наверх. За это время я успела принять душ, высушить волосы, переодеться, даже пообщаться с Сэмом по скайпу и уже в полной готовности дожидалась отца на крыльце.

Папа выгнал из гаража свой старенький серебристый шевроле. Я запрыгнула к нему на переднее сидение, скользнув джинсами по жесткой обивке кресла. В салоне как всегда было чисто – ни единой пылинки. На заднем сидении стояла какая-то серая коробка.

– Бабушкин старый сервиз, – объяснил отец. – Она попросила привезти его.

Я задумчиво нахмурила брови.

– Зачем он ей?

– Просто. Когда-то мы с мамой брали его во временное пользование…

Дальше объяснять не имело смысла. Всегда, когда речь заходила о маме, или в тексте проскальзывало хоть малейшее упоминание о ней, я моментально меняла тему разговора.

– Ты гараж закрыл?

Папа кивнул и, отводя взгляд, легонько ухмыльнулся.

Отъезжая от дома, он вдруг заявил:

– По дороге мы заедем в торговый центр, чтобы купить бабуле подарок. Я сбегаю в супермаркет за продуктами, пока ты подберешь ей что-нибудь интересное. Так мы быстрее справимся. Как считаешь?

– Полностью с тобой согласна.

На моем лице растянулась милая улыбка, а на щеках появились ямочки. Папа с задором улыбнулся и следом потрепал мою щеку. Я недовольно поморщилась, но затем вновь заулыбалась.

***

С каждой минутой настроение поднималось. Улыбка нисходила с лица. Я болталась по торговому центру, воткнув наушники в уши, пританцовывая в такт музыке. Люди не переставали оборачиваться, но мне было как-то по барабану, что они обо мне думают.

Подумаешь – странноватая девочка, подросток, одетая в темно-синие потертые джинсы в яркой салатовой толстовке и новых зеленых кедах, пляшет в центре торгового ряда «Fresh City». Притом движения разлапистые, что-то среднее между хип-хопом и балетом. Ну, не дано мне быть богиней танца, что поделать.

Мне ничего не оставалось, как только страдать надлежащей фигней. Я уже сделала все свои дела, оббегала все магазины по несколько раз, а папа до сих пор шатался по супермаркету в поисках особенного сыра. Как-никак наша бабушка гурман, ей подавай Горгонзолу. 1