Дэннис Котовали - Каждый день

И знаете, после того как крикнешь как следует на этих людей, становится намного лучше. Мне вспомнилась одна сцена, как 13 мая 1967 года в моей коморке. Да, опять в ней, я уже потерял счет. Парень изменил своей девушке с какой–то чирлидершей. У этой девчонки, кроме ее фигуры не было ничего, но суть не в этом. Так вот потом слухи дошли до его девушки, они выясняли отношения, и она ему поверила. Эта дура ему поверила, они встречались еще около месяца.

А через год какому–то парню с внешностью ботаника изменила девушка, так он был такой бледный, будто хотел пойти моей дорогой. Я тогда оказался неподалеку, услышал крики, это была как раз одна из таких идиллий. Парнишка был настолько шокирован, что смотрел в одну точку, где как раз стоял я, не отрываясь. А затем я просто ушел, в другую комнату. Парень еще долго кричал, неужели эта девушка так сильно была ему дорога, что можно выскочить из школы с криками. Будем надеяться, он не собирается себя трогать.

Иногда, мы ведем себя так глупо, ужасно и мерзко. Неужели чтобы это понять, надо себе пулю в голову пустить? Как же, все это видно, надо лишь просто внимательно смотреть.

От скуки, я стал читать книги мистера Брауна, которых было в избытке в классе.

– Невероятно…как он во всем этом разобрался…баритон…тенор, дюгазон…Боже мой, я понимаю, почему он был такой седой. – выкрикнул я, когда дочитал до конца 3–ю книгу. – Зато теперь я понимаю, почему он называл меня тенором, знаю что это значит…

Что заставило меня пойти на это? Книги в библиотеке кончились, времени было столько, а потратить его просто не представлялось возможным. Ведь мертвые не спят и им совсем не нужен свет, чтобы читать и ходить по школе. Это открытие я сделал в первую же ночь, когда остался в коморке. Наступила ночь, я смотрел вокруг и видел все в том же свете, что и днем. Пугающе забавно.

Однако, главным моим страхом было ужасное явление, с которым я столкнулся – одиночество. Я могу стоять посреди толпы, кричать, но никакого эффекта не будет. А ощущения при этом, ужасные, словно ты задыхаешься и не можешь никак себе помочь. Когда ты одинок, тебе страшно. Пусть даже ты в кругу незнакомых людей, но знаешь, что ты заведомо можешь обратиться к ним. У меня этого нет.

Довольно смешно выглядит моя компания рядом с людьми. А между тем, годы продолжают идти. На слуху преподавателей новые слова, а мода меняется. Хотя, Техас, по мнению моего отца, был одним штатов столь консервативных, что всякие молодежные культуры не доходят. Уж прости меня отец, но это было ошибкой. Как скоро американцы объявили о своей военной помощи одной из сторон войны, так скоро в обществе стали появляться противники этого самого вмешательства. Я их видел, молодые люди в странной яркой одежде и они все явно позабыли о парикмахерской. Да что говорить об обществе, если в заголовках газет стали появляться антивоенные заголовки.

Не узнать Винсенс, мода больших городов стала проскальзывать сюда медленно, но затем она рухнула как поток во время цунами. И моим ровесникам предстояло стать теме, кто критикует детей. Особенно тех, которые называются сейчас хиппи.

– Дьявол…да меня информация доходит словно до подводной лодки…даже не переспросить черт возьми! Вот ведь невезуха! – кричал я, когда мимо меня проходили люди и упоминали новые слова.

Однако недолгими оказались и заголовки плакатов, одежды и газет. Армия США покинула Вьетнам, война закончилась, коммунисты создали свое государство. Об этом я прочитал в газете, забытой на столе у нового учителя пения. К сожалению, Браун умер еще за год до этого. Как я это понял? Я не знаю, просто мне так кажется, да и его я больше не видел в школе. Новый малахольный учитель с слишком длинными волосами и своим голосом напоминавший описание короля Людовика XVI в учебнике: у него был высокий гнусавый голос. За 15 лет чтения книг в школе я стал больше знать, чем все новые учителя.

– Господи…а я еще не любил школу в свое время…да вы посмотрите на себя! Одеты непонятно во что, говорите кое–как… черт возьми, что с вами произошло! – такие фразы стали моим обычными делом на уроках.

Хотя мои скучные путешествия по всем школьным комнатам иногда приводили меня в места, где происходят все события. На недели наткнулся на девушку в слезах, она бежала в сторону чулана уборщика. Повторюсь, она очень сильно рыдала, кричала и визжала.

– Ну началось…что на этот раз? – закатывая глаза, ворчу я.

Лишь только спустя пять минут бесконечного плача я услышал причину, по которой эта вульгарно одетая девушка расстроена.

– Снова любовь? Вы сговорилось? Эй вы там! Ангел! Это специально что ли все? Я в чистилище? Иначе я никак не могу понять почему у всех этих рев одни и те же проблемы! – кричу я.

– Все, вот покончу с собой! Посмотрю, как Джош теперь запоет! – внезапно я услышал это от девушки.

– Т-а-а-а-к. Стоп…н-е-е-е-т. Эй ты! Хотя, ты меня и не слышишь…я все равно скажу, это не выход! Как бы мне не хотелось, чтобы кто–то составил мне компанию…не смей… Да нет…она и не сделает…стоп, это у тебя бритва! Черт, все–таки сделает… – говорю я, наблюдая за действиями девушки.

Она достает с полки бритву, оставленную, вероятно, уборщиком и готовится себя покалечить. Рука ее трясется, делая из бритвы какой–то маятник. А слезы на ее глазах падали на лезвие, распадаясь на мелкие капельки.

– Нет…так дело не пойдет. – говорю.

Я засучил рукава, и стал сбрасывать с полок все, что могло упасть, но не причинить сильной травмы. Затем я пошел на радикальные меры и просто схватил ее за руку, пытаясь хоть как–то ее сдержать. После недолгих попыток, я выбиваю бритву из ее рук и пока она не видит, отталкиваю ее, чтобы она улетела на максимальное расстояние от нее в глубь банок с химией.

– Самоубийство хороший выход, когда ты слабак или идиот, такой как я. А жить вы не пробовали…ну да, это говорю я, но у меня опыт. – девушка выскочила из комнаты и побежала, пытаясь, видимо это все забыть, а я продолжал кричать ей в след.

Впрочем, мои слова никому особо не интересны. О Боже, теперь я тебя понимаю, тебя не видят, но ты должен им всем помогать.

– Я устал уже черт возьми так сидеть! Отправьте меня уже куда угодно! В ад или в рай! Больше не могу тут сидеть…я чертовски устал! Кто нибудь! Боже, помоги! – после этого случая я каждый день был не в себе.

Постоянно кричал, мне было ужасно плохо. Больше 15 лет я ни с кем не разговаривал, хотя вокруг проходят тысячи людей. Я прочитал все, что можно было прочитать, вплоть до состава химикатов для уборки и налоговых чеков в бухгалтерии школы. И мне кажется, я потихонечку схожу с ума, и мне абсолютно уже все равно на эти судьбы. Раньше это было интересно, теперь нет.