Ия Карповская - Сибирские светлые иные: сборник. «Чувства, Энрике и Тиль», «Василий и Анастасия: история любви и смерти», «Песнь Химауры и Осени»

Тиль была не из тех наивных дурочек, что влюбляются лишь во внешний образ. Она спокойно через Сумрак вернулась домой, приняла успокоительные и стала ждать, что же будет дальше. А в голове была только одна мысль: «Боже, КАК он красив и благороден!» А вдруг правда этот Пресветлый поймет ее по – настоящему и пожалеет, и у них что – то будет? Нет, нет, он взрослый мужчина, только вечная юность не дает это понять… что юношеский максимализм выгорел еще… лет назад. Что ему далеко не девятнадцать, тридцать, или пятьдесят лет, а НАМНОГО больше. Да вдобавок она и сотрудников еще не видела, но чувствовала – там сопли зеленые сидят, которым надо еще веселиться на полную катушку, а не головой думать! И Ире очень не хотелось, чтобы ее поставили управляющей над всем этим сбродом. Да и от молодежи она давно плевалась. Поскольку говорить с абсолютно незрелыми юнцами было не о чем. Их всех в основном интересовали секс, деньги родителей, гулянки и побеги из дома. Все это вызывало в Тиль невыразимое бешенство. Она подумала: «Если здесь хоть одна сопля пискнет против меня – размажу по стене»! Одновременно Тиль стал мучить еще вопрос – ЧТО в такой глуши забыл Пресветлый Маг?! С его внешними данными и опытом надо где – нибудь в Европе сидеть. Хотя… может он вырваться в силу обстоятельств отсюда не может, страдает от этого? Или еще хуже – вдруг, неужели он строил плотину в течение двенадцати лет?!

4

На следующее утро Волшебница уже сидела на лавочке у Горисполклома. Потом ей это надоело, она встала и стала пристально вглядываться в здание. Тяжелый металлический шарик страха провалился в желудок и стал кататься по нему. Страшное предчувствие будущего молнией вломилось в мозг и поразило его насквозь. Тем более Энрике еще на собеседовании сказал, просто и понятно, что «Над городом висит чудовищная Химаура из химвыбросов и массовой гибели лесов при стройке, также на этой стройке была куча смертей добавлена. Итак, кто наши Темные? Это подростки эдемовские, куча менеджеров, ничего не делающих, проститутки и прочее, и прочее, и прочее… Не знают выродки Устава, и знать не могут, поскольку над Братском…» – и далее слова Энрике неслись стальным перезвоном, и не поверить в их достоверность было просто нереально… Тиль сидела и думала, как теперь ей жить в таком дерьме, где нет ничего ДОБРОГО и СВЕТЛОГО.

Везде подростки, которые судят всех по себе, и ненавидят все то, что не сходится с их мировоззрением… Тиль, зная это, с ужасом думала – КТО же из таких ублюдков вырастет впоследствии?! В свое время она, в первый день возвращения в Братск, чуть ли не на крови поклялась здесь ни с кем не связываться, чтобы какой – нибудь ублюдок не принялся переделывать ее на свой лад. Никогда, ни под каким предлогом не соглашаться на встречи, цветы, секс, обещания и замужество… Двигали Тиль в основном при этой клятве страх перед жизнью и личная неприязнь к сверстникам. О да, она их не переносила, настолько, что представить страшно! Тильсирвэ бесили замужние девицы и женатые парни, которым НИ ЗА ЧТО все сыпалось, как из рога изобилия. Также она люто ненавидела свадьбы и все прочее в этом роде.

Проще говоря, девушка всех молодежных радостей была просто начисто лишена и очень страдала от этого. Вот действительно – внешностью не обделена, фигура тоже очень даже ничего… Лик средневековый… такие же давно вымерли, а вот Тиль осталась жить на этом грешном свете… Исходя из всего этого, она думала: возможно, Энрике собирается принять ее на работу чисто за внешние данные? Ведь он тоже хорош – в смысле красив как древний юный сакс и умен. Ира прекрасно понимала – этот юноша измучен Братском и вот – вот слетит с тормозов. Ира решила не лезть к нему в душу – мало ли что…

Вот так, пока утро отступало в ночь, переходя в день, Тиль заставило очнуться от своих мыслей бибикание навороченной машины. Она резко подняла голову. Неподалеку у тротуара стояла алая «Mazda», ее дверь открылась и юный Энрике, махнув рукой, окликнул девушку. От волнения и неожиданности у Волшебницы взмокла спина, и, скрывая свое смущение, Иная, несколько спотыкаясь, подбежала к шефу, ледяная от нахлынувшего чувства симпатии к начальнику.

Его взрослые глаза, на вечно юном лице, сияли холодным огнем, изнутри обжигая ментолом. Энрике в знак приветствия и уважения вначале поцеловал руку Тиль, потом кивнул головой и спокойно произнес: «Садись, дорогая. Не думай что я женоненавистник: я заснул в пять утра, устал очень. Но я не могу подводить коллег, особенно тех, кто почти дорос до моего ранга. Тебя не смущает моя внешняя холодность?»

«Нет, Пресветлый. Я не такая уж и дура, чтобы строить глазки такому сильному магу, как Вы. Я пришла работать, а не мужиков клеить, Ваша Светлость».

После этих слов взгляд Энрике несколько потеплел.

«Я сразу это понял, Тильсирвэ. Ты принята. Теперь сегодня я хочу показать тебе места, где собираются Темные Иные. Оценишь по Силе каждую зону и скажешь, где сможешь работать, а где нет. И не ври в своем выборе».

«Я и не собираюсь Вам врать. Еще раз говорю – Я ПРИШЛА СЮДА РАБОТАТЬ. Что же здесь такое случилось, раз Вам нужен такой напарник, как я»?

Энрике посмотрел в сторону Братского водохранилища и стал рассказывать следующее.

«Этот город построен на негативной энергии. Я сам не могу с ней справиться, поскольку невозможно подобрать ключ. У самой Химауры очень сложный состав. Она вроде и живая, и мертвая одновременно. Вот если бы выбросы заводов прекратились, что – то могло бы вылезти на поверхность и ликвидировать черноту. Я видел ТАКОЕ в жизни за свои годы, что и в страшном сне не снилось, но вот с живой химией встречаюсь впервые». – Он резко сел в машину, потом захлопнул дверь и стал наблюдать за спутницей, севшей на переднем сидении. Та, молча пристегнув ремень, опустила тонкие руки на колени, даже не зная, что сказать в ответ. Она несколько растерялась. Дар речи вдруг исчез, а кровь будто стала сплошным ментолом. Энрике повернул ключ зажигания, спокойно глянул на девушку и положил изящные руки на руль.

Машина неслась по Братску почти бесшумно, а на Тиль словно нашел столбняк. Хотя это было понятно – у нее были расшатаны нервы от скандалов дома и переживаний. И отдохнуть она толком не успела. Ее колотило, и от нервов, и от растерянности, она говорила мало, и Энрике эту растерянность очень ясно почувствовал. Наконец, свернув во двор на улице Обручева, Пресветлый остановил машину и прямо спросил Иру:

«Дорогая, тебя кто – то вчера после обидел? Ты перенервничалась, вся сжалась да и руки твои холодны как лед! Меня это не на шутку беспокоит. Что стряслось? Я понимаю что я начальник, но как мне вести сейчас себя и дальше ехать, если подчиненного вовсю трясет? Обьясни».