Аркадий Неминов - Шестьдесят дорог к счастью. Сборник рассказов

– Генка, отзовись!

И тотчас же оттуда раздался слабый голос моего приятеля:

– Я здесь, скорее сюда!

Я нашел выключатель, и коридор озарился неярким светом. Шел на Генкин голос и попутно осматривал помещения, попадавшиеся мне на пути. Чего здесь только не было! Помимо различного оружия и боеприпасов, здесь имелось все, что требовалось для длительного и комфортного существования. Неудивительно, что выживший из ума лысый мужик, возомнивший себя «доблестным немецким солдатом», жил здесь припеваючи.

Предусмотрительные солдаты вермахта позаботились даже о предметах гигиены: многочисленные коробки были заполнены тюбиками, флаконами и бутылочками, явно не армейского характера. Повсюду в беспорядке валялось обмундирование! Видно новоявленный последователь Гитлера похозяйничал здесь по-свойски, почувствовав себя этаким хранителем богатств.

Генка находился в самом последнем помещении, где размещались бочки с соляркой и мощный генератор, к которому проводами были присоединены огромные аккумуляторные батареи, питающие весь бункер. Генка лежал на боку со связанными руками и ногами.

– Витька, наконец-то! – радостно выдохнул мой приятель. – А я уж думал, кранты мне! Представляешь, этот псих на полном серьезе грозился выведать у меня какую-то военную тайну с помощью пыток! За это якобы он получит железный крест от командования! И все время болтал о втором языке. Я сразу смекнул, что он тебя имел в виду. Но как ты меня нашел? Ты его выследил?

– Скорее, он меня! Мне просто повезло. Там он лежит, связанный. Потом расскажу, а сейчас, хорошо бы немного подкрепиться! – я развязал приятеля, и мы пошли искать провизию.

Все в бункере было продумано до мелочей. В одном из помещений, где находилась кухня, была установлена настоящая плита, а рядом – мойка с краном! Я подошел и открыл кран. Тотчас же включился невидимый насос, и из крана побежала чистейшая вода! Мы с удовольствием напились и умылись. Здесь же находились и многочисленные запасы различных консервов, обмазанных густой смазкой, и выпивки, и по сей день, по-видимому, не потерявших своих качеств, судя по валявшимся повсюду вскрытым пустым банкам и бутылкам.

– Это же просто Клондайк! – не переставал охать Генка. – Одного оружия сколько! А тушенки? А шнапса?! Они что, собирались здесь жить вечно? А ты обратил внимание, какое количество тротила? Его хватило бы, чтобы уничтожить весь этот лес вместе с его обитателями!..

Но нам нужно было выбираться и еще сдать, куда следует, горе-фашиста, который уже пришел в себя и хрипло выкрикивал все известные ему немецкие слова и фразы, включая «нихт шиссен!», хотя расстреливать никто его и не собирался!

Не буду рассказывать, с какими сложностями нам далась дорога до станции, ведь теперь мы с Генкой шли не одни. Там мы сразу же связались со «Скорой помощью» и дождались, пока беднягу не забрали дюжие санитары из местной психушки. Оказалось, что его знают, как облупленного. Он два года тому назад сбежал из стационара, и все думали, что сгинул. Они только посмеивались над его выкриками и поведали нам, что теперь в их ведомстве, наряду с Наполеоном и Сталиным, появится и «доблестный солдат вермахта»!

Мы, как честные и порядочные граждане, рассказали в местном отделении полиции, что с нами приключилось, показали карту с нанесенным на ней примерным расположением немецкого бункера, но к нашему рассказу блюстители порядка отнеслись весьма скептически:

– С вами свяжутся, если будет необходимость! – поморщился дежурный.

Впрочем, у нас сложилось впечатление, что нам либо не поверили, либо не захотели лишней мороки. А напоследок нас вежливо попросили «заткнуться о находке и навсегда забыть дорогу в этот лес, если не хотим неприятностей!»

Вот уж дудки! Мы еще обязательно приедем сюда, чтобы набрать, наконец, по корзине огромных крепких боровиков.

Наткнулся я как-то в одной умной книжке на фразу: «Секрет счастья заключается в том, чтобы никогда не сравнивать с другими свое здоровье, жену и зарплату!»

Отложил ту книжку, задумался: как верно подмечено! Ведь если эти сравнения не в твою пользу, то далеко не каждый способен устоять перед чувством зависти, которое мешает быть счастливым. И хотя этот весьма распространенный человеческий порок проявляется у людей по-разному, в самых запущенных формах он способен довести до крайности.

И мне вспомнился один случай, произошедший со мной в юности, когда после окончания второго курса я устроился работать проводником вагонов пассажирских поездов в составе студенческой бригады.

Мы с моим напарником Олегом обслуживали общий, самый последний вагон поезда, следовавшего до Читы. Надо сказать, что маршрут этот пользовался у бывалых проводников неизменной популярностью, и происходило это, в первую очередь, из-за красоты природы – мы ведь почти вплотную огибали изрядную часть Байкала. Во-вторых – из-за чистейшей и вкуснейшей родниковой воды, бившей из ключа на известной станции Слюдянка. Третья причина была хоть и прозаической, но немаловажной в пору тотального дефицита: в Чите можно было по дешевке прикупить для своих родных и близких отечественные золотые украшения.

Все так, но это была моя самая первая поездка и запомнилась она еще и приобретением необыкновенного опыта соприкосновения с незнакомой мне изнаночной стороной нашей советской жизни.

Нам с Олегом с самого начала показалось весьма странным, что изначально в наш вагон практически никто не садился, и мы радовались этому факту, как дети, думая, что произошел какой-то сбой в системе распределения билетов. И только спустя несколько суток мы поняли истинную причину порожнего следования – на богом забытом полустанке в наш вагон вдруг ввалилась орава людей странного вида. Так я познакомился с «партизанами».

Это были совершенно одичавшие, давно не стриженные и не бритые мужики неопределенного возраста в количестве примерно сорока человек, зачем-то призванные на полугодичную военную переподготовку. Они проходили службу где-то за Байкалом и теперь возвращались домой – грязные, исхудавшие, одетые в какую-то замызганную форму странного, совсем не современного покроя. Именно, из-за этой одежды, как потом они сами мне объяснили, их якобы так и прозвали.

Мне еще никогда не приходилось сталкиваться с подобным контингентом, и поначалу было даже интересно наблюдать за ними и слушать их бесконечные «а помнишь?» Байки из «партизанской жизни» обсуждались очень живо и не всегда кончались миром. Частенько случались и потасовки, но, разгоревшись, они быстро потухали, стоило вмешаться командиру отряда, которого все уважительно называли Старшина – то ли по званию, то ли по прозвищу.