Дмитрий Жилкин - Автобиография НЕ йога. Субъективный Опыт

В детстве у меня, по необъяснимым причинам, часто болел живот. И в такие моменты он клал свои руки на мой живот, нежно, но по-мужски поглаживал, и боль уходила. И в этот раз он возложил руки на рану, не позволяя потери крови быть слишком большой. Я помню, как мы немного переговорили. С его стороны не было ни жалости, ни тени упрека. Он тогда являл собою мне, некое сострадание…

«Скорой» не было сорок минут, и, я, тогда потерял почти полтора литра крови.

Позже я узнал, что смертельная потеря крови начинается с двух литров.

В полубессознательном состоянии «Скорая помощь» доставила меня в больницу. Я еще помню, как меня раздели и положили на операционный стол. Одели маску. Я вдохнул хлороформ. Мое сознание отключилось, и я повис в воздухе, глядя на свое «уснувшее» тело, и врачей, суетящихся вокруг него…

Было бы, наверное, круто, дорогой читатель, рассказать: что я увидел туннель света, вошел в него, передо мной промелькнула моя жизнь, которую я просмотрел и осознал очень глубоко; и я встретился с ангельскими существами. Но ничего этого не было. Но я действительно помню как «завис» над своим телом в состоянии невесомости на мгновение, потом резко ускорился, и на этом в моей памяти все закончилось.

Не стану подробно останавливаться на ощущениях после пробуждения от наркоза. Скажу лишь, что я семь дней провел в реанимации испытывая сильнейшие боли, которые едва выдерживал, несмотря на обезболивающие. В моменты, когда я особенно стенал, мне вкалывали морфин, и только тогда наступало временное облегчение. Под действием морфина мне казалось, что я лежу не на реанимационной кушетке, а на качелях, – и плавно покачиваясь, возношусь к небу…

Через неделю меня перевели из реанимации в общую палату. Еще через несколько дней разрешили вставать.

Я помню, как почувствовал себя космонавтом, когда после двухнедельной лежки сел на кровати и ощутил силу атмосферного давления, которая буквально вдавливала меня в больничную койку. А когда первый раз встал и пошел в туалет, то смог передвигаться только на полусогнутых ногах. Казалось, что какой-то невероятный груз давит на меня со всех сторон. Зато теперь я могу приблизительно знать, что испытывают космонавты, после возвращения на землю.

За этим последовал этап восстановления. В общем, он шел не плохо, и через месяц меня выписали. Правда, после этого пришлось еще раз вернуться в больницу. У меня был пробит желудок и кишечник, также задета левая почка. Кишечник, после «ушивания», работал плохо, я испытывал боли; пришлось пройти обследование и курс лечения. Все-таки курс лечения дал положительные результаты и я более или менее восстановился.

Вернувшись на учебу, я увидел все туже картину: прогулы, марихуана, пьянки, гулянки. Мои товарищи жили все той же жизнью.

Конечно, не мешало бы крепко задуматься о положении вещей, ведь совсем немногое отделило меня от смерти. Но не много поменьжевавшись, и то, исключительно из страха за здоровье, я принялся за старое.

Постепенно сформировалось достаточно устойчивое сообщество, которое занималось разного рода мошенничеством и кражами, частью которого я и стал.

Дома я почти не появлялся, порой неделями находясь в пьяном угаре на разных блатхатах и притонах. Я с товарищами часто проматывал деньги (естественно добытые не честным путем) в разных ресторанчиках, где мы пили и веселились, корча из себя крутых парней, наподобие Аля Капоне. И все это, так сказать, во время «обучения» в училище. Естественно к дипломной работе я не подготовился, и «защищать» мне было нечего. Но я нашел выход из положения – на защиту диплома я просто не явился.

И вот, в июне 1993-го года, я пришел в училище за документами и наткнулся на завуча. Она вела у нас алгебру и геометрию, а я неплохо разбирался в геометрии и черчении, и к тому же мы ладили. Она завела меня в приемную директора, там хранились мои документы, и сказала: «Я думаю, несмотря ни на что, ты заслуживаешь получить диплом». Затем открыла журнал и при мне вписала недостающие зачеты. Потом сказала: «Приходи завтра, я приготовлю твои документы». Я пришел, и секретарь передал мне аттестат о среднем образовании и диплом с присвоением профессионального разряда. Я очень благодарен этой женщине. Конечно, формально я не заслужил этого. Но я чувствовал – она не считает меня отребьем – а видит во мне молодого человека попавшего в это «чертово колесо». Я всегда глубоко ценил такие неформальные проявления человечности в людях. Такое дорогого стоит.

Итак – время «учебы» закончилось. Идем дальше.

Надо сказать, что даже после такого «чудесного» получения диплома, я ни на секунду не задумался о трудовой деятельности. Да и в стране, на тот момент времени, к тому ничего не располагало.

«Империя зла», – как называли американцы Советский Союз – в начале девяностых распалась, и как следствие произошел коллапс в экономике. Все больше и больше людей становились безработными. И конечно молодому недорослю вроде меня работу было найти непросто. Но я без претензий, ведь я и не пытался.

К слову Советский Союз, действительно был «Империей зла» – с искаженной, извращенной и абсолютно безбожной идеологией, держащей в страхе почти триста миллионов советских граждан. Диссиденты и любые либерально мыслящие люди уничтожались, либо бежали. Остальные напоминали некую безвольную массу, которая без «отмашки сверху» и шагу шагнуть не смела, и на фоне всеобщего дефицита была озабочена лишь одним вопросом: «Что дают?». Этот вопрос возникал у каждого, кто встречал порой километровую очередь у какого-нибудь магазина. И многие даже не задумываясь о надобности, становились в такую очередь, потому как знали, что «дают» какой-то дефицит.

И по сей день в России есть ностальгирующие по Советскому времени люди. На мой взгляд, это психологически безвольные, безответственные люди. Им некомфортно в наше время неопределенности, когда нужно принимать решения без гарантии положительного результата.

Они не в состоянии брать на себя ответственность за свое положение, свою жизнь. И они все ждут этой «отмашки сверху».

С давних времен: они верили в Ленина, потом в Сталина, теперь в Путина. И конечно пока таких людей в стране более пятидесяти процентов, изменения будут проходить очень медленно. Ну да бог с ними. Вернемся к моей истории.

Работу я не искал, ведь все в моей жизни уже было поставлено на рельсы. Мне нравилась моя жульническая жизнь с ресторанами и блатхатами, и я плыл по течению «морально разлагаясь». И тут произошло еще одно знаковое событие, которое вполне могло стать последним в моей жизни.