Дмитрий Шамара - Рожденный умирать. Легенды бесконечности

Фрукты, принесенные Николь лежали на прикроватной тумбочке. Олдман привстал на кровати и взял яблоко, которое соблазнительно манило его ярко-красным боком. Когда он вонзил зубы в сочную мякоть, щедро брызнул сок. Генри жадно съел одно яблоко, и потянулся за следующим.

Следующие несколько дней Олдман вспоминал, какого это – быть живым. Генри учился различать запахи, ощущения от прикосновений, вкусы еды – все для него было в новинку.

Доктор О’Брайн познакомил его с интернетом, и показал, как пользоваться голосовым помощником. Олдман жадно изучал историю мира, который успел здорово измениться за время, пока он был мертвецом. Но всего этого было недостаточно. Генри требовалось живое общение.

При жизни у Олдмана не было друзей или родственников, он был одинок и полностью посвятил свою жизнь работе. Зато Алекс Миддл был небезызвестным человеком, и в палату приходило много посетителей. Одним из первых пришел тренер «быков».

Солнце вовсю светило в окно, обрадовано сообщая о начале нового дня. Генри, лежа на кровати, просматривал канувшие в лету события: разрушение Берлинской стены, развал СССР, переход в новое тысячелетие, ознаменовавшее цифрой век. Олдман успел изучить историю до 2001 года, где после трагедии 11 сентября кровавой вереницей потянулись войны, теракты, убийства. Генри с отвращением и ужасом читал о том, как мир, в котором он жил, покатился в пропасть с нарастающей скоростью.

Раздался стук в дверь.

– Войдите. – Олдман с облегчением махнул рукой, словно перелистывая огромную страницу книги, и монитор на стене послушно погас.

– Эй, парень, не спишь? – С явно наигранным оптимизмом поприветствовал Олдмана гость, вошедший в палату.

Это был уже пожилой мужчина среднего роста с сетью морщинок вокруг глаз. Волосы, тронутые сединой, были коротко острижены. Одет он был в красную клетчатую рубашку, светло коричневые брюки с подтяжками, и уже заношенные черные туфли. В руках гость держал маленький букет красных роз.

– Мы знакомы? – безучастно поинтересовался Генри.

– Алекс, меня зовут Чарли Сайкс. Я тренер команды «Бруклинские быки», ты играл в ней… до травмы.

– Надо же. – Усмехнулся Генри.

Тренер немного смутился от такого ответа.

– Врачи говорили, что когда ты очнулся, то первым делом спросил, кто выиграл в матче.

– Так зачем вы пришли? – Желая сменить тему, спросил Олдман. – Я же вижу, что вы не просто цветы мне решили занести.

– Ах, черт… цветы. – Чарли рассеянно улыбнулся и поспешно положил букет на тумбочку. – Алекс… у меня серьезный разговор к тебе. – Лицо тренера сразу осунулось, и как будто постарело еще больше. – Ты… ты больше не сможешь играть в бейсбол.

Генри удивленно присвистнул

– Возможно, сейчас для тебя это и не так важно, но однажды память вернется к тебе. – Продолжил Чарли.

– Я ничего не знаю о том, какой была моя жизнь раньше.

– Возможно это новый шанс, а?

– Что вы имеете в виду?

– Все игроки команды были застрахованы. Причем на крупные суммы. Алекс, ты был официально мертв целых две минуты! И это сделало тебя богаче на десять миллионов! – Последние слова Чарли почти выкрикнул.

– Мертв пару минут, и уже миллионер – Снова усмехнулся Генри. А о некоторых забывают, пока даже тело не успело остыть.

– Что ж, Алекс. Ты был хорошим игроком. Хочу, чтобы ты знал. Я тоже оставляю карьеру. – Не заметив иронии, продолжил Сайкс.

– Что же заставило вас принять такое решение, Чарли? – Искренне удивился Генри.

– То, что случилось с тобой на поле, в первую очередь – моя ошибка. Пресса уже изрядно потрепала мое имя за это. Но, причина не в этом.

– А в чем же?

– Всю свою жизнь я посвятил бейсболу. Я отдавался работе целиком. Я горел идеей быть лучшим, а потом – тренировать лучших. Я был одержим, и в конечном итоге это разрушило мой брак. Моя жена сказала мне, прежде чем уйти: «я не могу жить с человеком, для которого я игрок на скамье запасных».

– И почему вы решили уйти именно сейчас, Чарли?

– Увидев, как ты упал замертво, словно скошенный, я подумал, что смерть и меня может настичь в любой момент. И тогда я задал себе вопрос. А что у меня есть в жизни кроме работы?

– И, конечно же, ответа не было, так? – Усмехнувшись, спросил Олдман.

– Именно. – С печальной улыбкой ответил Сайкс.

– Так, и чем же вы хотите заняться?

– Пока не знаю, но я открыт возможностям.

– Надеюсь, вам понравится на пенсии, Чарли.

– Я тоже надеюсь. – Уже с мечтательной улыбкой ответил бывший тренер. – Выздоравливай, Алекс. Рад был повидаться.

Чарли вышел, и как только дверь закрылась, Генри услышал уже знакомый до боли голос.

– Смертные. Всегда поражался вам. Живете так, словно никогда не умрете. Хоть этот старик понял, что осталось немного. – Блэк стоял и смотрел в окно, сложив руки за спиной.

– Дестер? Снова ты?

Смерть развернулся, и одарил Олдмана приветливой улыбкой.

– Это же больница, Генри. здесь я частый гость. Как самочувствие?

– Лучше, чем болтаться привидением по городу.

Взгляд Дестера внезапно стал серьезным.

– Об этом я и хотел с тобой поговорить. Меня попросили присматривать за тобой, но пойми, даже я не всесилен.

– Что за загадки, Дестер? – Осторожно спросил Олдман.

– Тебе выпал отличный шанс прожить жизнь заново. Ты знаешь, что будет, когда ты умрешь. И это серьезное преимущество. Просто… постарайся пожить еще, прежде чем ты опять окажешься призраком, ладно?

– Хорошо. – Слегка ошарашено произнес Олдман. – Не знал, что смерти есть дело до чьей-то жизни.

– Мне пора, Генри. Увидимся. – Дестер пересек палату, и скрылся, пройдя сквозь стену.

В течение дня к Генри несколько раз приходили посетители: Редженальд Кларк – друг и коллега Миддла; Луиза Паттерсон – родная сестра погибшей матери Алекса. Приходили и другие, но их имен Генри не запомнил.

Дни в больнице летели, и, Генри, устав лежать, пробовал ходить. Первые попытки успехом не увенчались, но к концу недели Олдман, уже мог свободно передвигался по палате.

Доктор О’Брайн похвалил Генри, но советовал нагружать организм постепенно, поэтому Олдман в коридор выходил редко.

Нескончаемым потоком, словно караваны, стремящиеся к оазису в жаркой пустыне, к Генри приходили посетители: друзья, знакомые, болельщики, родственники. Все они с одинаковыми улыбками желали выздоровления, хорошего настроения, снова и снова приносили букеты цветов, которыми уже была завалена вся палата. Все эти люди хорошо знали Алекса Миддла, но, ни один из них даже не подозревал о Генри Олдмане, ставшим новым хозяином тела, которое когда-то принадлежало знаменитому спортсмену.

Генри общался с гостями неохотно, желая скорее остаться один. Но все менялось, когда заходила Николь. В эти моменты Олдман по-настоящему становился живым. Его сердце начинало учащенно биться, мысли начинали путаться, временами его щеки даже заливал румянец. С Генри Олдманом после его смерти случилось то, чего никогда не случалось при жизни – он влюбился.