Сергей Арно - Смирительная рубашка для гениев

– Так интеллектуальной энергии. У них, наверное, там тоже своя приемная комиссия имеется, как у нас в Союзе писателей. Отбирают по рекомендациям. А вообще, знаешь, у меня до твоего прихода такое чудное настроение было, а ты пришел и все загадил.

– Удивительный ты человек, – Кирилл развел руками, – твоих товарищей похищают, а ты в ус не дуешь.

– Да с чего ты взял, что похищают, может, они по собственному желанию туда отправляются? Если бы похищали, милиция во всю бы уже искала. Я новый роман начал, а ты мне мозги загаживаешь.

– Про что роман? Я пожал плечами.

– Про что еще точно не знаю. Но труп где-нибудь вылезет, может даже не один.

– Ну, тогда живи спокойно, если трупную попсу пишешь про стреляк и драчил, никому не понадобишься, – Кирилл поднялся. – Может оно и к лучшему. Пойду.

Я вышел за ним в прихожую.

– Ты правильно сделал, что на попсу переквалифицировался, – зло продолжал он, надевая ботинки. – Вряд ли писателей в пансионате разместили, тут что-то похуже. Да ты и сам это понимаешь.

Он открыл дверь и вышел на лестницу.

Сосед по площадке Георгий Сергеевич, в спортивном костюме и тапочках, протирал тряпкой дверную ручку.

– Здравствуйте, – повернувшись в мою сторону, он манерно поклонился.

Кирилл кивнул и, озадаченный побежал вниз по ступенькам, но, пробежав пролет, вдруг остановился и задрав голову вверх, прокричал:

– Готовься, тебя тоже вычислят.

– Заходите вечерком, – предложил Георгий Сергеевич, – В шахматы сыграем. – Но, увидев мое озабоченное лицо, вдруг спросил. – У вас что- нибудь случилось? Может быть помочь?

Настроение у меня было испорчено окончательно, но я нашел в себе силы сесть за письменный стол и открыть тетрадь.

Для начала я решил составлять план будущего романа: У одного из героев – молодого человека тридцати пяти лет по имени Андрей – при загадочных обстоятельствах умирает невеста, и он, расстроенный таким печальным событием, собирается поехать к морю, чтобы немного развеяться. Но его друг Макс утверждает, что курорты Египта ему не помогут, что такого рода недуги следует лечить на нашей почве и уговаривает Андрея лечь в психиатрическую больницу, чтобы разогнать грустные мысли, мол, он сам каждый отпуск там проводит. Его дядя-психиатр по блату выпишет направление, и пару недель Андрей сможет беззаботно за бюджетный счет балдеть на всем готовеньком. Кормят там хорошо, медсестры молоденькие. а Макс обещает навещать его и приносить передачки. Но в этой больнице, по словам Макса, есть тайное отделение, на котором проводят какие-то бесчеловечные опыты над психически больными людьми: имеющими целью свержение нашего демократического строя, чтобы вернуть все в русло социалистическое, и он хочет, чтобы Андрей подробно разузнал об этих опытах. Макс уговаривает его долго, тот в конце концов соглашается.

На этом и застрял. Я совершенно не представлял быт психиатрической больницы. Однажды только, в детстве, лежал в клинике с гландами, но этого моего жизненного опыта было явно не достаточно. В своих размышлениях промучился до вечера.

Без четверти шесть позвонил Георгий Сергеевич.

– Не отвлекаю? Не имеете ли желания сыграть партию в шахматы?

– Пожалуй, что и имею, – принимая его витиеватую форму речи, ответил я, – вот только душ приму и зайду.

Хотя сегодня я не планировал играть в шахматы, ко мне должна была прийти дама, но из командировки неожиданно вернулся ее муж, и встреча сорвалась. А жаль, уже и водка куплена.

Георгий Сергеевич встретил меня как всегда в черном атласном халате до пола. Вид он имел довольный.

– Вы не представляете, что сейчас вам покажу, – сказал он прямо с порога, загадочно улыбаясь. – У меня появилось удивительное существо.

Я прошел вслед за ним через комнату. Возле окна стоял большой террариум.

– Полюбуйтесь! Вот это чудо мне подарили друзья.

В углу, за мутным стеклом террариума, свернувшись, лежало что-то черное.

– Змея? – спросил я, приглядываясь.

– Это африканская черная мамба. Укус ее смертелен, человек умирает в течение двадцати минут от удушья.

Георгий Сергеевич постучал по стеклу, но змея не пошевельнулась.

– А если она выползет?

– Да как же? Террариум ведь закрыт, – резонно возразил Георгий Сергеевич. – Если только специально выпустить или стекло разбить.

– Как это вы в доме гадость такую держите, – я поморщился.

– С детства обожаю змей, у меня бывало одновременно по пять гадюк жило. Родители всячески пытались отвлечь меня от земноводных гадов, покупали хомячков. Но я их выпускал или змеям скармливал. Ладно, пойдемте: шахматы уже ждут. Кстати, – сделав свой ход, заговорил Георгий Сергеевич чуть смущенно, – может быть, я поступил не очень тактично, дав две ваших книги почитать одному моему знакомому.

– Ну-у, отчего же не тактично, – возразил я. – Всякому писателю важно, чтобы его читали.

Я тоже сделал ход.

– Его заинтересовало то, что вы пишете, – продолжал Георгий Сергеевич, – и он хотел бы с вами встретиться.

– Ну что же. Можно и встретиться. Только зачем?

– У него несколько, как бы сказать. специфическая профессия. Прочитав ваши книги, ему показалось, что вы можете быть полезны друг другу.

– А кем он работает?

– Он психиатр, начальник отделения. Знаете больницу у Финляндского вокзала?

– Психиатр! – воскликнул я. – Вот это удача! У меня как раз герой попадает в психиатрическую больницу, а я совершенно не знаю, что там происходит. А туда на экскурсию можно попасть?

– Конечно, он вам все покажет, все расскажет. Не думал я, что вы согласитесь так запросто. Психиатрия – наука мутная. Против нее у многих существуют предубеждения, что чуть ли не каждого можно подвести под психиатрическую статью и, если уж туда попал, то и не выберешься никогда. Там обязательно найдут, от чего тебя лечить.

Я улыбнулся.

– Я так не считаю.

– А зря. – как-то вдруг погрустнев, сказал Георгий Сергеевич.

Внезапно Аркадий проснулся среди ночи. Было тихо и как-то глухо. Во двор-колодец, куда выходили окна квартиры, не доносилось шума улицы. На столе в старинном канделябре горели свечи, призрачные тени бродили по стенам, увешанным старинными картинами. Однако, горящие свечи почему-то не удивили Аркадия, и то, откуда взялся этот канделябр и картины в позолоченных рамах, да и стол был не его, а с гнутыми ножками благородного красного дерева. И хотя обстановка была совсем не та, в которой он ложился спать, Аркадий знал точно, что это его комната. Не удивил его и сидящий в вольтеровском кресле незнакомый мужчина в красном камзоле, высоких сапогах со шпорами, на спинке кресла висела шляпа с перьями. А шпага?.. Где-то обязательно должна быть шпага. Ах, вот она стоит, прислоненная к подлокотнику кресла.