Влад Миронов - По ту сторону штор

Сделав это, я начал вертеть головой, ища свой телефон – на тумбочке его не оказалось.

– Да где же…

Прозвенело снова.

– А, ну конечно! Где же тебе ещё быть-то? – проворчал я и, пошарив под подушкой, вытащил оттуда источник этого противного звона.

Такое было не впервой. Где-то месяц назад я начал находить свой телефон не в надлежащем для него месте, то бишь на тумбочке, а где-то ещё. Это «ещё» касалось не только моей комнаты, но и всей квартиры в целом. После второго такого случая я, помню, подумал, что здесь замешаны какие-то мистические силы. Мне стало интересно. Однако, просмотрев запись с видеокамеры, которую поставил перед сном в спальне, я понял, что ночью сам вставал, брал телефон, бездумно водил пальцем по тёмному экрану – при этом улыбаясь, как идиот, – а затем через некоторое время куда-нибудь его прятал, причём всегда в разные места. Сделав это, я вновь отправлялся в постель, продолжая улыбаться так, будто сделал что-то воистину остроумное. Ну да, мистика. Я на самом деле любил эту тему, но этот случай заставил меня ещё больше усомниться в том, что «что-то всё-таки есть». Идея убирать на ночь телефон в другое место как-то решила проблему с лунатизмом, однако сегодня утром он мне позарез нужен был именно здесь. Сегодня должна приехать мама, и она предупредила меня, что позвонит, когда будет подъезжать к городу. И приезжает она не для того, чтобы погостить у меня в выходной день. Она намеревается задержаться здесь на куда больший срок, то бишь, скорее всего… навсегда, так что с этого дня она будет проводить выходные дни уже не в городе, а в селе. Её сократили на работе, а затем кто-то предложил ей работу здесь, в городе, но не только это было причиной её переезда в город. Причина была ещё в вечном её желании быть поближе ко мне. Отец тоже переедет в город, когда отработает последний квартал, так что скоро вся наша семья снова воссоединится под одной крышей.

Звонок.

– Да слышу я, сейчас! – пробурчал я снова и, проведя пальцем по экрану, поднёс телефон к уху. – Алло?

– Алло, алло. Привет, Денис! Как там твои дела?

– Ничего, мам. Вы как сами?

– Норма-а-а-ально, – протянула она, и наступило небольшое молчание. Через несколько секунд мама снова заговорила: – Слушай, в общем, я уже въехала в город. Ты, наверное, уже выходи… или ну его, я уж как-нибудь сама доберусь.

– Да ладно, ма, мне не сложно, – сказал я, всеми силами сопротивляясь зевоте.

– Ну тогда выходи, раз так хочешь.

– Хорошо… – ответил я и уж было хотел окончить разговор, но тут, вспомнив про одну вещь, про которую мне просто необходимо было спросить, произнёс: – Это… мам!

– Да, что ещё?

– У тебя… ну, в целом, всё нормально?

– Ты… о чём?

– Со здоровьем, я имею в виду.

Произносил это я тихо, с некоторым стеснением, так как не хотел задеть её этим вопросом.

– М-м-м… да, сынок, всё хорошо. Спасибо, – выпалила она, будто читая с листка. – Ну… давай, до встречи!

«Я думал, эта тема уже перестала быть больной, – подумал я. – Похоже, всё ещё нет».

– Да… – закончил разговор я и, снова коснувшись экрана, медленно опустился на кровать.

«Что с ней, доктор?» – раздался в голове голос отца.

Правой рукой я положил телефон на тумбочку, левой начал тереть глаза.

«Достаточно редкий случай амнезии, – раздался голос доктора в ответ. – После приступа у человека временно стираются в памяти последние несколько дней его жизни, реже – недели. Частота приступов резко варьируется от нескольких раз в неделю до раза в год».

В голове раздался звук помех, как при просмотре старых видеокассет на видеопроигрывателях.

«Да… да, конечно, не всё, – продолжил доктор. – Человек сможет вспомнить своё имя, адрес, назвать по именам всех своих родственников, а также оставит при себе свой багаж знаний, накопленный за всю жизнь. Теряются в памяти только несколько дней, вот и всё. Редкий случай, да-а, но не сказать, что представляющий серьёзную угрозу. Хотя… есть некоторые оговорки».

Мои брови сдвинулись. Я перевернулся на другой бок и вернулся в больницу.

«Сразу после приступа у человека могут наблюдаться неспособность отделения сна от яви, лёгкие галлюцинации. После возвращения воспоминаний – а это может занять от одного дня до недели – больной будет казаться, что всё произошедшее с ней после потери памяти и до её возвращения являлось сном».

«И… что нам делать?» – снова голос отца, на этот раз более взволнованный.

Яркая вспышка – доктор вертит ручку в руке, затем надевает очки, берёт бумажку, что-то на неё записывает и передаёт её отцу.

Снова звук помех, сквозь который слышится тихий отцовский голос: «Хорошо, доктор… я всё понял».

Я открыл глаза, после чего тут же рывком поднялся на локтях, схватил смартфон с тумбочки и сверил время маминого звонка со временем теперешним.

– Уфф, хорошо, что прошло только пятнадцать минут, – с облегчением выдохнув, сказал я и помчался одеваться.

***

Доехав на автобусе до вокзала, я направился к месту нашей с мамой встречи. Подойдя к вокзалу, я увидел, что она уже вышла из здания. Она сидела на скамейке, обхватив одной рукой багаж, состоящий из одной, но очень большой сумки. Увидев меня, мама улыбнулась и поднялась со своего места.

– Привет, Денис! Что-то ты долго, – сказала она.

Я подошёл ближе и застенчиво почесал затылок.

– Извини… честно говоря, я после твоего звонка уснул, – сказал я.

– Эх, ты! Говорила же я тебе, что сама доеду, а ты со своими…

– Да ладно, ма, мне не трудно было. Так просто получилось. Спалось плохо.

– Ну ладно… – произнесла мама и подняла свой багаж со скамьи. – Раз уж приехал за мной, то поработаешь носильщиком, не сломаешься.

Я взял из её рук сумку, и мы пошли обратно к автобусной остановке, по пути болтая о самых различных вещах. Она хотела знать буквально всё о моей городской жизни, так что на меня градом сыпались вопросы, на которые я, хоть и с неохотой, но отвечал. Про саму жизнь в городе в целом мама особо не спрашивала, так как и сама знала её не понаслышке. Она ездила сюда на повышение квалификации… да и вообще училась здесь в колледже, а потом и в университете. Её больше интересовало, какова для меня эта городская жизнь, как я к ней отношусь. Ну что тут сказать: я привык, вот и всё. Ко всему можно привыкнуть, даже к тому, что поначалу не понравилось или испугало, как в моём случае. Город был для меня чем-то огромным, необъятным. Чем-то, в чём можно легко заблудиться. Мне он виделся большим муравейником, сотканным из тысяч, если не миллионов ходов, которые ветвились и уходили в глубину и в бесконечную даль.

Мы обсуждали всё это с таким жаром, что пришли в себя только возле входа в подъезд нашего дома. Поездка в автобусе вообще не задержалась в моей памяти, будто я находился во сне в это время. В квартире мы решили надолго не задерживаться. Мы закинули сумку в шкаф, после чего посидели немного за обеденным столом, закончив за ним обсуждение всех тем, что были начаты ещё у вокзала, а затем пошли гулять по городу. Мама для того и приехала в город пораньше, то бишь утром, чтобы весь последний день своего «отпуска» посвятить мне. Мы были довольно много где: в кино, во всевозможных торговых и развлекательных центрах, в парках, на набережной. Нам действительно было очень весело, но… какое-то раздражение внутри меня всё же было. Насчёт здоровья мамы я ничего конкретного сказать не мог. Она была спокойна – либо старательно делала вид, что её ничего особо не волнует, – но о себе такого я сказать не мог. Тем не менее от беспокойных мыслей я старался избавляться, говоря себе, что с мамой всё в порядке и за неё беспокоиться не нужно.