Игорь Сдобников - Ожившие мертвецы. Начало

– Глянь, Саныч!

Миша пихнул Бетке в бок, тот, сразу проснувшись, вытаращился на зомби, издал восхищённо-испуганную матерную тираду. Миша, доехав почти до города, взял левее, намереваясь выехать на дорогу через посёлок Искателей по заснеженному льду реки Печоры. В будке вахтовки разглядели мертвецов и теперь громко гомонили. Зомби разворачивались на звук машины, тянулись следом, но в скорости явно уступали.

Вахтовка, обоими мостами загребая зимней резиной снег, двигалась по противоположному городу берегу, мертвецы же, хаотично передвигаясь разрозненными нестройными рядами, никак не заканчивались. Мякинин, углядев идущую к городскому берегу колею, свернул на неё. Ближе к берегу дорогу преградили двое зомби, стоящие друг за другом, ещё двое стояли по краям колеи друг напротив друга, их просто швырнуло в стороны железным телом машины, двух других сшибло бампером. Под днищем что-то глухо прокатилось, вахтовка лениво приподнялась, переезжая тела. В будке кто-то вскрикнул: видать совсем ещё непривычно сшибать кого-то, даже пусть уже и мёртвого. Мякинин, впрочем, тоже совсем не привык ездить через зомби, выругался:

– Тупые мёртвые ублюдки!

Машина выехала на Лая-Вожскую дорогу, оставив позади Нарьян-Мар, мертвецов и почти совсем ушедшую ночь. Миша остановил вахтовку:

– Садись теперь ты, Саныч. Смотрю: выспался.

Пока менялись, из будки высыпали по нужде мужики, эмоционально обсуждая увиденных зомби. Даже постоянно усмешливый Витёк, казалось, был шокирован.

Машина тронулась, Миша привалился к двери. Сон медленно начал его обволакивать. Каждый метр приближал его к дому. Как после демобилизации в поезде: ты спишь, а дом движется к тебе, но всё ещё так далеко… Мякинин проснулся от того, что машина остановилась и Бетке ругался:

– Как его так развернуло? Вот придурок!

Было совсем уже светло, солнца, заволоченного облаками, видно не было и это хорошо, так как тепло сейчас вовсе некстати. На дороге, прямо по диагонали кабиной в сторону материка стояла фура, перегородив проезжую часть. Обочины у дороги, по большей части плоские, именно здесь были крутыми. Справа фуру объезжали густо заметённые, но заметные следы внедорожника, он проехал прямо по самому краю обочины, у «Апельсина» же были все шансы свалиться.

Вахтовики вылезли из будки, и выстроились у машины, глазея на грузовик. Инженер залез на подножку фуры, подёргал дверь, не открылась, заглянул в кабину сквозь дверное стекло. Громкий глухой удар по стеклу раздался изнутри. Варламов резко отпрянул с испуганным возгласом, свалился с подножки и, вставая, потом снова падая, почти на четвереньках отбежал в сторону соратников. Страшная, с жёлтыми зубами обросшая щетиной рожа, скалила гримасы, растекалась по стеклу, пачкая его жадной слюной.

– Их там двое, – Фархад показал на вторую похожую физиономию, что также скалилась, пытаясь сдвинуть в стороны первую.

– Они ведь не вылезут? – спросил Лапшунов, не отрывая взгляда от замурованных в кабине чудовищ.

– Они не сильнее людей, – успокоил его Михаил, размышляя уже о том, как преодолеть это неожиданное препятствие.

– Надо слегка столкнуть кабину чуть вперёд, и она уйдёт в сторону, – немного путано предложил успокоившийся Инженер.

– Для этого нужно развернуть колёса в сторону движения, – понял его мысль Бетке.

– И кто к мертвякам в кабину полезет? – поинтересовался Витёк.

– Я разберусь, – вальяжно заявил Редькин, – только разбейте стекло, ну или дверь откройте.

– Смелый? – хмыкнул Витёк. Миша, тем временем, достал из будки тяжёлую кирку.

– С капота удобнее будет? – полуспросил Мякинин Редькина.

– Давай, – коротко ответил тот.

Сверху через лобовое стекло зомби смотрелись как в аквариуме: водитель и напарник, в тёплых стёганых куртках и не понять уже было: стары они или молоды. Была б их воля, сами разбили бы стекло, а так стучали по нему тёмными руками с чёрными когтями, тщетно пытаясь добраться до вооружённых жертв.

– Готов? – спросил Мякинин размахиваясь. Редькин кивнул, занося мачете.

Стекло, видать было хорошее, импортное, с первого раза не разбилось, только кирка ушла клювом в пробитую дыру. Мякинин вырвал орудие и со второго раза, приноровясь, выломал «лобовуху» внутрь кабины. Третьим по счёту ударом Михаил снёс голову мёртвому дальнобойщику, оглянулся, посмотрев, не нужна ли помощь Лёхе. Помощь нужна скорее была мертвецу: Редькин отсёк зомби руку по локоть, и, рисуясь, поднял её над головой, обратился к Лапшунову:

– Гляди, Ботаник, а ты говоришь, что они больные!

Зомби, как ни в чём не бывало, рычал, тянулся культёй и целой рукой к Лёхе, норовясь вылезти из кабины, заливая «торпеду» тёмной кровью. Саня не смотрел на Редькина – согнувшись пополам он блевал себе под ноги. Михаил не стал ждать, что изобретёт Редькин: воткнул клевец кирки в череп ожившего. Лёха, расстроившись, спрыгнул с грузовика и пошёл к вахтовке.

Михаил разбил стекло водительской двери, пошарил рукой, находя замок, открыл дверь, и осторожно, стараясь не испачкаться в крови, одного за другим, чертыхаясь, вытащил мертвецов, отволоча их к обочине. Забравшись в кабину, навалился на руль, но тот едва сдвинулся: гидроусилитель отказался работать без зажигания. Он выбрался на подножку, повис на руле, грозя его оторвать. Ничего. Мякинин нащупал замок зажигания, ключ был там и повёрнут. Аккумулятор был полностью сдохший.

– Ну чего, капут фуре?

Инженер стоял у подножки и снизу вверх смотрел на Михаила, в руках вертел длинный гибкий прут.

– Я проверил бензин в баках, его нет, – продолжил Варламов, – «Вахтовкой» мы его не сдвинем, если не вывернем руль.

Мужики собрались у кабины. Бетке продолжил за Инженера:

– Нам придётся заправиться, чтобы прикурить фуру и отодвинуть её.

– Ёшкин кот! – выругался Фархад, – Литров пять-семь потеряем! А ведь каждая капля на счету.

– Не будем терять времени, – скомандовал Саныч.

Запасливый Инженер вытащил откуда-то длинные провода с зажимами, сам отмерил бензина, залил в бак. Бетке подогнал «Камаз», вместе с Варламовым завели фуру, вахтовики радостным матерком похвалили коллег. Фуру отодвинули на самый край обочины, теперь «Апельсин» мог проехать совсем её не цепляя.

– А мёртвых так и оставим? – спросил Лапшунов, когда вахтовики полезли в будку. Редькин не задержался с ответом, сказал за всех:

– Тебя с ними оставим. Как похоронишь, так догоняй…

Ещё часа полтора ехали без приключений и довольно быстро, местами разгоняясь даже до восьмидесяти километров в час. Лапшунов, наблюдая в окно за всё больше обрастающим деревьями тундровым пейзажем, засёк стадо оленей, но никому не сказал, так как опасался, что мужики начнут охотиться и потеряют время, а ему очень уже хотелось домой и еды пока хватало.