Натали Якобсон - Кинотеатр дьявола

– Прямо сейчас?

– Нет, завтра вечером. Для тебя он начнется лишь завтра.

– Но вроде бы он уже начинается, – Даниил заметил, как вдалеке приоткрылись двери кинозала. Луч света лег на красную ковровую дорожку в коридоре. В зале, кажется, собиралась, публика. До него доносился гомон голосов, но о чем они говорят, он понять не мог. Какие-то причудливые тени ложились на ковер. У гостей либо очень причудливые высокие прически, либо копытца и рога! Если только это все не актеры, оторвавшиеся от съемок ради пробного показа. Хотя издалека все это больше походит на шабаш, чем на мирный просмотр фильма.

– Вечером! Идет! Я постараюсь освободиться к этому времени. Но в котором часу? – и о чем думает, давая обещания, ведь на съемках его самого могут задержать допоздна? А если за ним увяжется кто-то, кого не пригласили? Здесь вообще дают билеты или приглашения? Он не заметил билетных касс перед входом.

– Приходи поближе к двенадцати, – пожала обнаженными плечами Корделия, и ему снова почудилась, что матовая кожа на них идет трещинками, как битый фарфор.

– То есть, точное время начала еще не известно? – это было несколько изумительно. Обычно все театры и кинотеатры придерживаются жесткого графика. Но тут все необычно.

– Мы поздно начинаем, – говорила опять Корделия. Неферт предпочитала молчать. – Чем позже ты придешь, тем лучше. К тому же не у всех высокопоставленных гостей есть возможность посетить нас днем.

– Я заметил, что часы у входа остановились.

– Время так ограничивает нас, – вздох Корделии выражал такое пренебрежение и утомление. – Но не беспокойся. К завтрашнему вечеру часы починят. И они снова пойдут. Нужно лишь поторопить часового мастера.

Не то ли это сгорбленное существо, которое только что проскользнуло по коридору. Даниил поежился. Его обдало холодом.

– Кстати, в этом костюме ты похожа на очень привлекательного древнего вампира, – чуть краснея, попытался сделать он ей комплимент. Умение делать комплименты никогда не было его коньком, но девушка снисходительно улыбнулась.

– Не на вампира, а на очень искусную швею, – шепотом поправила она. Почему шепотом? Разве от кого-то здесь надо что-то скрывать?

– То есть, ты хочешь сказать, что играешь не вампиршу, а швею… в наряде дамы?

– У меня сложная роль, – обтекаемого ответила она. Даниилу вдруг начало казаться, что вихри блесток над игральной доской начинают складываться в очертания вопящих лиц, и игра стала напоминать миниатюрный ад из золотого песка.

Из уже закрывшегося зрительного зала действительно раздались какие-то подозрительные звуки. Похоже на всхлипы и крики. Наверняка, они доносятся с экрана, утешил он сам себя. Корделия же насторожилась.

– Тебе пора идти. Ты не можешь заночевать в этом месте. Это запрещено.

– А завтра меня пропустят сюда без билета?

– Билет, – Корделия нахмурилась. – Может тебе еще и королевская корона плюс к нему нужна. Или лучше петля на шее?

Неферт заставила ее придержать ехидный язычок, слегка царапнув когтями по плечу. У Корделии кровь не пошла, но раздался скрип, как если бы поцарапали жесткую поверхность, а не кожу.

– Это тебе! – Неферт положила на стол приглашение, окаймленное по краям золотым тиснением. Буквы на нем были наполовину черными, наполовину алыми, но эта грань стерлась, едва кровь из щеки Даниила вдруг капнула на картон. Все стало алым.

– Я испортил его.

– Оно лишь формальность, – пояснила Корделия.

– То есть, на контроле его легко просканируют.

В ответ раздался лишь игривый смех обеих девушек.

– Ну, тогда… – юноша мялся, не желая уходить.

– Тебе пора!

Ему пришлось уйти. Мрачное здание вдруг стало таким приятным, будто живое сказочное существо, которое заглотило его в свою пасть и оградило от жестоко мира вокруг, где в ходу борьба и конкуренция. А здесь лишь покой и ощущение того, что стены живут и что-то ему заискивающе шепчут.

– Ты вернулся, сын семьи Розье! Ты вернулся к нам!

Кто здесь мог знать старое имя его рода? Переехав в Россию, его семья сменила фамилию на Розановы, а он, в свою очередь, найдя ход в зарубежное кино, выбрал себе звучный псевдоним. Никто не знал его старого родового имени, а кинотеатр знал. Или у него началась белая горячка после выпитого?

В любом случае не хотелось уходить из кинотеатра. Ведь в нем так темно, тепло, уютно. Хорошее место, чтобы заснуть здесь вечным сном без сновидений и избавиться от всех земных проблем.

Впечатление покоя прервали одержимые звуки, донесшиеся из закрытого зала. А еще он слышал птичьи клекоты, звуки борьбы и даже выстрелы. Он обернулся. Дверь на миг снова распахнулась, а за ней сцепились в схватке чудовищные тени. Должно быть, это отсветы с экрана.

Он быстрее пошел прочь. Завтра он сам посмотрит фильм. А сегодня его почему-то не пустили? Наверное, такие здесь правила. Или для новичка не хватило места?

В холле было спокойно и пусто. Фонтан вдруг заработал. Часы над входом начали тикать. Кто-то сгорбленный, кажется, завис между потолком и ними. В полутьме точно было не рассмотреть.

– Потомок Розье и впрямь вернулся!

Даниил оглядел холл, стремясь узнать, кто это сказал. Но кругом стояли лишь статуи. На одну из них он наткнулся и чуть не расшиб себе лоб, но кто-то вовремя его поддержал. Вопрос кто? Никого живого рядом не стояло. Лишь семь мраморных и чем-то зловещих ангелов собрались кругом.

Перед тем, как уйти, Даниил обернулся на них и опешил, один из ангелов, тот, что стоял к выходу ближе всех, шевельнул крылом, поднес мраморный палец к таким же мраморным губам и сделал юноше знак хранить молчание.

Так пели дети, водящие хоровод. Вероятно, ему лишь почудилось в свете луны, что у них у всех мертвенно-бледные лица, пустые глаза и очень острые зубы-иголочки под бескровными губами. И что за родители отпустят детей гулять так поздно ночью? Они что все из сиротского приюта, который в конец обнищал? Скоро начнут побираться? Но они лишь пели и походили на призраков.

Даниил все же запустил руку в карман куртки в поисках завалявшейся там мелочи, но наткнулся лишь на бритвенное лезвие и поранил пальцы. Боль обожгла. Несмотря на притупляющий ощущения ночной холод, боль сама была острой, как бритва. Он некстати припомнил, что как-то давно еще в детстве поранился на пляже о битое стекло. Оно лежало на глубине. В воде рана даже не ныла, но стоило вылезти на берег, и мучения стали нестерпимыми. Так же и после ухода из кинотеатра, вдруг вернулось желание свести счеты с жизнью.

Хватит! Еще не все в жизни потеряно. У него все еще есть шанс все исправить, пусть даже и последний, но его нужно использовать.