Натали Якобсон - Резонанс

Она смотрела за море неоновых огней и голов. Где-то там далеко за вспышками фото и видео камер она заметила незнакомца. Странно, как она вообще могла разглядеть его на таком расстоянии. Он как-то выделялся из толпы, хотя стоял в самом ее центре. Или, наоборот, позади всех? Нельзя было точно сказать. У нее голова пошла кругом оттого, что она долго смотрела на него.

Ее агент Кэролайн уже толкала ее в плечо, а Ноэль даже не чувствовала. Это же он. Вернее, один из них. Он пришел на ее представление. Он стоит среди толпы, но как будто возвышается над всеми людьми. Он отделен и от галдящих фанатов и даже от самой ночи, такая аура темноты сгущается вокруг него. Но она точно знала, что под капюшоном темной неприметной накидки скрывается такое прекрасное лицо, что ему могут позавидовать и небесные ангелы. Она не смогла бы назвать его человеком. А люди вокруг его как будто вовсе не замечали. И хорошо. Иначе, сорви с него кто-то капюшон, и поклонников у него стало бы куда больше, чем даже у нее.

Ноэль показалось, что под его плащом что-то мерно шевелиться, будто спрятанная под тканью громадная птица. Кречет, коршун или орел… Нет, что-то несравнимо большее. Размером, пожалуй, с человека. Даже с такого расстояния она различала легкий шелест. Будто других звуков вокруг и не было. Под его накидкой что-то мерно и загадочно шелестело. Это шуршание напоминало ей о крыльях.

– Ноэль! – это все же был голос подруги. Кэролайн теребила ее уже изо всех сил, будто красавица с золотыми кудрями была всего лишь тряпичной куклой, а не предметом поклонения для толпы.

– Да? – она нервно откинула локон со лба и оглянулась. В полутемном салоне автомобиля ее глаза светились ярко и загадочно. Кэролайн даже отшатнулась от этих глаз, устремленных в упор на нее. На миг ей показалось, что сквозь них просвечивает холод могилы.

– Я думала, что ты спишь, – пробормотала она.

– Я вечно сплю, – Ноэль издевательски усмехнулась, – возможно, это действие именно тех порошков, которые ты мне так активно поставляешь.

На миг ей удалось пристыдить Кэролайн.

– Только не усни на сцене, – все же попросила она с легкой долей сарказма.

– Я постараюсь, – Ноэль заметила, что подруга теперь отводит от нее глаза. Может, она заметила что-то? Какую-то вибрацию, доносящуюся из склепа. Ноэль знала, что ее глаза теперь выглядят так, будто это живые сапфиры вставили в мертвые глазницы мраморного изваяния. А еще они меняли цвет от синего до ярко-зеленого. Но это было еще не самое страшное…

При ее-то внешности ей не нужны никакие визажисты, гримеры и спецэффекты. А волшебные переливы ее голоса отлично бы звучали и без микрофона, и без музыки. Но такое для публики уже было бы слишком. Вот и сейчас Кэролайн невольно почувствовала себя раздавленной от золотистого тембра голоса Ноэль, как будто донесшегося из склепа, где драконы считают свое золотого и смеются эльфы.

Этот голос наводил на мысли о мрачной сказке, разворачивающейся прямо на улицах спящего города, о подземельях, где звенит драконье золото, о феях, танцующих в лунном свете, о других волшебных и опасных созданиях, из тайного народа которых, как будто вышла сама Ноэль.

Кэролайн ощутила, как ее сознание будто отлетает прочь под воздействием этого голоса, и погружается в бездну, полную троллей, злых духов и того же самого звенящего золота. Так можно запросто сойти с ума от общения с этим странным, красивым созданием с головой ангела, телом хрупкого подростка и голосом сирены. Лучше не разговаривать с ней вообще. И все же Кэролайн не смогла удержаться от еще одного вопроса:

– О чем все же твои новые песни?

– О том же самом, – равнодушно отозвалась Ноэль. Она всегда избегала говорить об этом напрямую. И таким образом и публика, и друзья, и пресса узнавали обо всем только в самый последний момент. Такая загадочность лишь потворствовала успеху. И все же ей хотелось знать. Как личный агент Ноэль она имела на это право.

– О чем все-таки? – она схватила тонкое запястье Ноэль и тут же пожалела об этом. Пальцы словно обожгло.

Ноэль спокойно высвободила руку и слегка нахмурилась. Казалось, она уже не ответит.

– О разбитом сердце, ангелах и склепе… – все же произнесла она. Так она отвечала каждый раз.

Ей было нечего бояться. Каждый вечер мог быть ознаменован, как очередным триумфом, так и сокрушительным поражением. Другие думали об этом, когда выходили на сцену. Они нервничали и волновались. Звезды глотали таблетки экстази, чтобы не думать о том, что следующий час может стать началом их заката. Одна ошибка, один провал, и они больше уже не кумиры. Всегда найдется много талантливых конкурентов, готовых занять их место и стать даже лучше их. Но все они в итоге повторят судьбу первой и самой яркой звезды в мире. Судьбу Денницы. Равно, как и сын зари, они восторжествуют, а затем наступит очередь падения. И забвения.

Но разве миг славы не стоил всего? Неужели хоть кто-то не готов заключить договор с падшим архангелом, чтобы лишь на время ощутить себя на его месте? И не важно, что миг торжества не будет вечным. Главное, он будет.

Так думала когда-то и Ноэль. Все кумиры толпы, пусть и неосознанно, отдаются Люциферу. Все они жертвуют какими-то человеческими идеалами и принципами, чтобы побыть недолго на его месте. И точно так же с него скатиться. Но все они делают это по-разному. Большинство отдается дьяволу лишь морально, и лишь у храброго и безрассудного меньшинства, вернее лишь у редких единиц, хватает смелости подставить свое запястье под железное перо и расписаться собственной кровью на договоре с демонами. Она, скорее, относилась к последним. Ей смелости хватило. А еще над ней висел рок. Но об этом лучше было не задумываться.

И все же она не могла не задумываться о том, как легко дьявол завладевает умами тех, кого люди возвели на пьедестал. Он добивается того, чтобы они повторили его судьбу. Вероятно, он ревнует к чужой славе. А возможно так и был задуман мир. Если библейская история началась с восстания и падения Денницы, то ясно, почему в ней все до сих пор движется по кругу.

В первый вечер своего успеха Ноэль обреченно вздохнула, вспоминая о сыне зари. Любой успех в мире от него, не потому ли он так быстро кончается. Ее собственный вздох был подобен золотой вспышке. Она знала, к чему движется ее заря. К неизменному закату. Солнечный свет слит с Люцифером. Потухнет и то, и другое. А новый день начнется уже для других, чтобы потом точно так же померкнуть. Красота, обреченная на увядание, дана дьяволом. А бог спит и ни во что не вмешивается. Весьма удобная позиция. Ноэль не хотела быть ни с ним, ни с людьми. Она мечтала стать равной сверхъестественным созданиям. Это было мучительное желание, сводящее с ума. А люди внизу под сценой завидовали ей.