Марк Йерго - Хочу сны. Игра уравнителей

– То есть… всё это… Всё кругом, это всё в твоей голове? Часть тебя самой?

– Это не совсем так, – протянула Аня и сделалась серьёзнее. – Это лишь отражение какой-то части меня… Как бы объяснить… Представь художника, который изобразил что-то, что обычно не увидишь. Что-нибудь абстрактное. К примеру – созидание. У каждого в голове свой образ при этом слове. Так вот всё это вокруг – мой холст, а я – художник. Так что, пока ты здесь, ты видишь то же, что вижу я. Ну, или то, что я тебе позволяю видеть.

– Подожди, – Виктора вдруг осенило.

Он завертелся, вглядываясь то в тени между деревьев, то в тёмные могучие стволы.

– А где стражи? – спросил он.

– Стражи? – Аня на мгновение задумалась, но быстро догадалась. – Ах, ты про хранителей?

– Ну да, ну да, – Виктор понял по взгляду девушки, что задаёт столько вопросов, на сколько она отвечать не рассчитывала.

– А с чего им быть здесь? – спросила она недоумённо, но, когда Виктор глупо пожал плечами, пристально посмотрела ему в глаза. – Постой, ты что, раньше никогда не бывал в комнатах?

Он отрицательно покачал головой.

– И даже в своей? – в глазах девушки вспыхнуло изумление.

Виктор коснулся указательным пальцем губ, задумчиво глянул в небо, и затем снова покачал головой.

– Подожди, но как же… – Аня шагнула к нему, остановилась, и, коснувшись кончика косы, отступила, собираясь с мыслями. – Как же ты попал на пустую территорию? И как научился держать контроль и продержался так долго с хранителями? – она подозрительно прищурилась. – Постой, ты вообще понимаешь, о чём я говорю?

Он в третий раз отрицательно покачал головой и ощутил жар стыда до самых ушей.

– Хорошо, постараюсь объяснить…

Девушка коротко огляделась, затем подошла к ближайшему дереву, подняла из травы сухую ветку и, вернувшись к Виктору, заговорила вновь, ловко обдирая с ветки мелкие сучки:

– Смотри, это – мир снов, – она начертила на коричневой сухой земле неровный круг. – А это, – палка изобразила внутри круга ещё два, поменьше. – Наши комнаты. Вот эта красивая – твоя, а эта корявая – моя, понимаешь?

Виктор почувствовал на себе Анин взгляд, но от плана глаз не отвёл, только кивнул.

– А это, – Аня принялась усердно заштриховывать всё пустое пространство внутри круга, не задевая «комнат». – Всё это мы называем общей территорией мира снов. Некоторые – мёртвой территорией, но это, опять же, без разницы. Размеры её бесконечны. Жизни не хватит, чтобы всё исследовать. Долго находится там опасно… – девушка запнулась, словно решаясь, говорить дальше или нет. – Опасно по разным причинам. Но в основном из-за хранителей. Они вроде хозяева общей территории и страшно не любят нас, сноходцев.

– Это я заметил. Но почему?

Девушка расслабленно выпрямилась и чуть склонила голову, глядя на рисунок:

– Сложно объяснить. О хранителях никто толком ничего не знает. Но то, что они не любят, когда мы что-то меняем на общей территории, к примеру – пространство, или приносим свои проекции, это факт.

– А почему здесь их нет? – Виктор махнул рукой. – В твоей комнате?

– Хранители обитают только на общей территории, и попасть к кому-то в подсознание, – Аня указала палкой на незаштрихованные островки. – Они не могут. Для них чья-либо комната – место недосягаемое, только если владелец комнаты сам не запустит их внутрь.

Виктор усмехнулся:

– Зачем кому-то запускать этих тварей к себе в подсознание?

– Причины могут быть разные, – спокойно ответила Аня, но в голосе её послышался странный холодок.

– И какие же?

– Например, для защиты.

– Для защиты? Но от чего?

– От кого, – поправила его девушка и отвела взгляд. – От других сноходцев, например.

Виктор не понимал, но задавать очередной вопрос не решался.

– Порой они куда опаснее хранителей, – смягчившись, сказала Аня. – Впрочем, ты сам в этом ещё убедишься, – она отбросила палку в сторону и, подтянув лямки рюкзака потуже, посмотрела на Виктора с неожиданной ободряющей улыбкой. – Отдохнул?

– Вроде, – ответил он, всё ещё изучая импровизированную карту мира снов и пытаясь запечатлеть изображение в памяти. – Выходит, подсознание, то есть, комната каждого человека – это ещё один небольшой мир внутри мира снов?

– Так и есть.

– А что происходит с комнатой, когда человек умирает?

– Ничего, – ответила Аня. – Его подсознание умирает вместе с ним, а всё, что он проецировал в комнате при жизни, становится частью общей территории, – она подняла ногу и опустила на свой пыльный островок, разрушая его границы. – Комната умершего человека становится пустой локацией и переходит во владения хранителей.

– То есть, в теории, в мире снов можно отыскать подсознание любого человека, когда-либо жившего на земле?

– Не подсознание, а его пустую оболочку. Это как тело мертвеца – узнать знакомые черты можно, но внутри – пусто. В нём никого. Так и здесь. Но, в целом ты прав. Отыскать в мире снов можно что угодно.

Аня сравнивала их островки с землёй, грустно улыбаясь пыльному облачку под ногой. Внезапно Виктор ощутил далёкую чужую скорбь и тихо произнёс:

– Вся общая территория – это сны давно умерших людей.

Девушка согласилась молчанием.

– Понятно теперь, почему мир снов такой необъятный, – более непринуждённо добавил Виктор и постарался улыбнуться.

– Давай не будем о печальном, – уверенно сказала Аня.

– Да. Не будем.

– Лучше вернёмся к тебе, – их взгляды встретились. – Ты – самоучка? – спросила она с прежней дружеской улыбкой.

Виктор смутился и, закинув руку за голову, почесал затылок:

– Да. К сожалению, в университете не было факультета по осознанному снохождению. Так что, пришлось поступить на педагогический.

Они засмеялись и вновь двинулись вниз, к ржаной равнине и домику с мельницами.

– Значит, всё, чему ты научился в мире снов, ты научился сам, блуждая по общей территории среди хранителей?

– Как будто бы да. А что в этом особенного?

– Что особенного? – с губ Ани слетел добродушный смешок. – Осознанное снохождение – это не рисование или спорт. Ты первый самоучка, которого я встречаю в своей жизни. У всех, кого я знала, были наставники. Остальные, как правило, либо трогаются умом, либо утрачивают способность различать явь и сон… Давно ты пробудился?

– Весной… выходит, полгода назад где-то, – прикинул Виктор, провожая взглядом последние сосны – дальше холм порастал диким шиповником.

– И сколько в среднем ты ходишь во снах?

– Часа три каждый день.

– Выходит, если в среднем по три часа в день… – девушка вскинула взгляд к ослепительному от солнца небу. – Это почти шестьсот часов в реальности… А, значит, около трёх тысяч в мире снов! – она посмотрела на Виктора и на этот раз в её глазах были уважение и восторг. – Неплохо! Совсем неплохо!