Даниил Заврин - Черное и Белое

– Свободны, – сухо бросил сидящий перед ним следователь.

Оставшись наедине с этим важным человеком, Артур начал не спеша его разглядывать. Все как по шаблону: около сорока лет, усы, проступавшая щетина, уставший вид, мешки под глазами, мятая рубашка и даже след от кольца на пальце, свидетельствующий о большей любви к работе. Артур улыбнулся. Такие следаки ему нравились: с ними проще всего находить общий язык. И, что самое главное – следователь курил.

– Можно? – Артур указал скованными руками на пачку.

– Да, – всё также сухо бросил усатый.

Аккуратно вытащив сигарету, Артур, как и положено в его положении, вежливо подождал, пока его новый босс достанет зажигалку и положит её на край стола. Это, по сути, был самый настоящий священный ритуал, так как почти во всех участках был один и тот же. Только иногда были спички, и цвет у зажигалок менялся.

– Божественно, – тихо вздохнул Артур, кладя зажигалку обратно и морщась от небольшой боли, – просто прекрасно.

– Имя, возраст, дата рождения, – не обращая внимания на его слова, буркнул следователь.

– Артур Вениаминович Смирнов. 1983 год. Шестое сентября. Родился в селе Варнава, в Эвенкийском районе Красноярского края.

– В каком районе? – оторвался от компьютера следователь.

– В Эвенкийском, – важно стряхнул пепел Артур.

– Это где?

– Рядом с Подкаменной Тунгуской. Река такая.

– Это где метеорит упал? – морщась, словно пробегая по всему давно забытому школьному курсу, спросил следователь.

– Ага. Недалеко.

– Далеко же ты забрался.

– Не люблю холодный климат, – улыбнулся Артур.

– Боюсь, как бы теперь снова полюбить не пришлось, – опустил глаза следователь, продолжая набивать данные. – Знаешь, что тебе грозит за двойное убийство?

– Догадываюсь. Только ведь это доказать надо, верно?

– Это да. Надо, – следователь снова пробежал по нему взглядом. – Что в камере произошло?

– Да, так всегда бывает, когда я отключаюсь, – задумчиво сказал Артур, затянувшись очередной порцией никотина. – Сложно контролировать выброс, вот и получается, что кто- то вечно дерется. Признаюсь, вам очень повезло, что у них ничего кроме кулаков не оказалось, а то могли бы и ещё пару дел принести.

Усатый следователь поднял голову и откинулся на стуле. Потом задумчиво посмотрел на Артура. В его глазах играли странные огоньки. Вздохнув, он заметил: – Я так понимаю, по-хорошему мы говорить не хотим?

– Да я, собственно, все сказал. Это биополе какое-то. Я, если честно, до конца и сам не понимаю. Кто ж мне объяснять то будет? Между прочим, это всегда так, и пользы явно никакой. Потому священник и ходит. Они снимают это.

– Кто снимает?

– Священники. Но только истинные.

– Какие еще истинные?

– Кто по-настоящему верит. Иначе никак. Все должно быть натурально.

Следователь скривился, потом вздохнул. Почесал голову и снова уткнулся в монитор. Было видно, что его терзают какие-то мысли, из-за которых несколько меняется привычный метод работы. Артур искренне сочувствовал ему. Но увы, врать ему не хотелось.

– Понятно. Род деятельности. Где работаем?

– В РПЦ. Изгоняю нечисть.

Следователь снова посмотрел на Артура. Теперь более внимательно. Потом улыбнулся и взял сигарету, сам мягко прикурив зажигалкой. Артур улыбнулся в ответ. Судя по всему, в ближайшее время бить его не будут.

– Нечисть, значит. В РПЦ?

– Да.

– А татуировки зачем? Священники вроде таких не носят.

– А я и не священник. Я прокаженный. Я же сказал, что священники только со мной ходят. Но сам таковым я не являюсь.

– Прокаженный. Это ещё что?

– Что- то очень напоминающее демонические силы. Ну, знаете там, полно грехов, не любим свет, татуировки опять же и в целом склонность ко всему пагубному. Да, и от всего освященного сплошные проблемы.

– И потому работаешь в церкви? – осклабился усатый.

– В одном из структурных подразделений.

– Так как ты там живешь? Если к пагубному тянешься?

– А живу я на месте старого кладбища, как оказалось, это снимает все пагубные церковные воздействия. И, понятное дело, молиться я не хожу. А то того и гляди помру.

– Значит, священники взяли демона на поруки, против своих воевать?

– В точку, – улыбнулся Артур. – Только я не демон.

– А женщина?

– Какая?

– Вчера, возле которой тебя взяли.

– Ах эта. Она была одержима. Что-то вроде нечистой силы. Я хотел изгнать, но увы. Не вышло. Она была беременна, вот и не смог поймать источник. Когда два разума – это очень сложно: ты просто не можешь определить, откуда тащить, а тем временем силы тают.

– И потому ты её пристрелил, да?

– Нет. Я ни в кого не стрелял.

– А кто стрелял? – следователь приторно улыбнулся и выпустил облако дыма в открытое окно: – Ты был не один?

– В этом уже вам разбираться, гражданин начальник, с кем я был.

– Говорок у тебя больно знаковый, для демона.

– Так в России родился, с детства приучили. У нас ведь проще поверить во что угодно, кроме высших сил. Так что с вашим братом познакомиться довелось немало.

– То-то и оно. Ладно, товарищ Смирнов, я вижу, разговор у нас немного не клеится, а стало быть, надо вам ещё немного отдохнуть. Как на это смотрите?

– Пачку дадите?

Следователь задумчиво посмотрел на Артура, затем на полупустую пачку сигарет.

– Я верну. Обещаю. Просто после изгнания, если не алкоголь, то курево – иначе хоть вешайся, – молящим голосом сказал Артур. – Я все верну.

– Ладно, бог с тобой, бери. Должен же ты хоть чему-то радоваться, – следователь протянул ему пачку сигарет и потянулся к телефонной трубке: – Петров, заберите обратно в камеру. Человеку надо подумать.

Артур бережно запихнул вожделенный подарок в карман. Теперь можно было потерпеть и побои, которыми, судя по всему, его будут развлекать все оставшееся время. Потом он подождал, пока следователь положит трубку.

– Можно вопрос? – спросил Артур, прислушиваясь к приближающимся неспешным шагам.

– Да.

– Как ваша фамилия?

– Потапов. А тебе для чего?

– Просто хотел знать, на кого сигареты выслать.

– С этим не переживай, – улыбнулся Потапов, – боюсь, теперь ты нескоро это сможешь сделать, товарищ-изгонятель Смирнов.

«Тьма, всепоглощающая тьма темных мыслей и боль, сковывающим звеном сшивающие куски тьмы воедино. Именно так стоит воспринимать жизнь», – вспомнилось Артуру, когда по нему очередной раз прошлись палкой. Он закрыл глаза. Речь покойного монаха неизменно преследовала его.

«Боль – она неизменна, она константа. Она есть главное, что отделяет нас от животных. Лишь благодаря ей человек воспринимает себя живым и осознанным. Только так. И пока ты чувствуешь боль, сможешь не дать ей возобладать над собой, ты останешься человеком».